Мед.ведь.ма

Первым же делом хотелось отпираться и заверять, что он не понимает, о чём ему говорят, прикидываясь идиотом. Бобби был готов хранить секреты своего наёмничества даже под пытками, не ради сохранности клиентов, а из принципа и чести вольного брата. Если он за что-то брался, то делал это качественно и наверняка. Раньше. Пока не погубил последний заказ, отказавшись дожимать жертву, соблазнившись девчонкой, которая по общепринятым стандартам и на соблазнительницу-то не тянула. Но Чживон захотел её, как никакую раньше, он впервые почувствовал что-то к женскому полу не только в половых органах, но и сердце. И теперь он никакой не вольный брат, не бандит, не исполнитель, да и не жилец, по большему счёту. Что с ним будет, когда он выйдет отсюда? Как быстро его обнаружат синьцзянцы, если нашёл этот Ю Ёндже? Считают ли его всё ещё мёртвым в криминальных кругах? Если на кого и надеяться при выходе отсюда, то на Джиёна и драконов, он присоединится к ним и защитит свою потрёпанную шкуру, станет плечом к плечу с братом, но, судя по всему, чтобы отсюда выйти, надо сдать Джиёна, как похитителя Элии. А вот предательство этого клиента отрежет ему напрочь все пути к счастливой жизни. Но доктор Ю, или биохимик Ю, как он сам себя назвал, определённо владел информацией, какая позволяла утверждать, что Элия была уведена им, Чживоном, и отпираться глупо. Ему не поверят, что ясно читалось за стёклами очков Ёндже, в его хитрых и образованных глазах. Бобби попросил пару часов на раздумья, прежде чем ответить, и мужчина благосклонно даровал их ему. Когда белый халат исчез за дверью, в палату вошла медсестра с подносом, и принесла еду. Окон в комнате не было, поэтому Чживон не мог сказать, завтрак это, обед или ужин. Надо было спросить время хотя бы, но он подумал об этом уже тогда, когда остался один. Раздумья ни к чему не вели. Попытаться вырваться отсюда и убежать? Он понятия не имел, что за дверью, где находится клиника, в которой его подлатали. Может это бункер под землёй? Парень посмотрел на трубки системы инфузии, по которым что-то ещё вливалось ему через шею в кровь. Ушедший господин Ю сообщил, что ещё несколько дней нужна будет терапия иммуномодуляторами и гормонами, чтобы рука окончательно оклемалась и не было рецидива по отторжению новых клеток. То есть, рвать отсюда копыта не вариант, а то, чего доброго, он где-нибудь развалится, не долеченный. Бобби тяжело сомкнул веки, откинувшись на подушку. Что же делать, что?! Он с полным отчаянием и убеждением мчался на мотоцикле, не собираясь остаться живым, он был настроен на смерть, но БиАй с Дохи спасли его, не дали умереть. Он размечтался о втором шансе, но выяснилось, что руке конец, а без неё снова не хотелось жить. Бобби смирился с загробным миром дважды, но вот он жив и выздоравливает, и опять эти надежды, мечты… Откуда? Зачем? Ничего, кроме безысходности не ждёт его там, в мире, от которого он пока ограждён ролью пациента. Что ему останется, отверженному Утёсом, сдавшему Дракона, нарушившему приказ Дзи-си? Штаты или Европа? Эти и там найдут. Под чьим крылом искать защиты? Якудза Ямашиты? Они выдадут драконам. Синеозёрные? Выдадут в Синьцзян. Терракотовое воинство? Как вариант… смешаться с толпой, не высовываться, служить могиле Хуанди, никогда не покидать границ Шэньси. Бобби почувствовал, как задыхается от одной этой мысли. Ни шагу дальше четко обозначенных границ – это то, чего он всегда избегал и опасался, он ненавидит рамки, он потерял почти всё, борясь за свободу, а если потеряет её, то это и будет самая верная смерть. Податься в Шаньси? Черин его примет, но… одного. Без Дохи. Никогда ему не удастся свить уютное гнёздышко с другой под носом у Расточающей милосердие. Или она не настолько к нему привязана и сможет сделать уступку? Впрочем, Черин не главная в Шаньси, придётся просить генеральш о крыше. Бобби перебирал дальше все более-менее могущественные кланы Азии, какие знал и мог вспомнить. Белый лотос? Жуткие фанатики, они промоют мозг и сделают из него долбанутого сектанта. Пятизвёздные? Эти тоже ратуют за добродетельность. Гонконгская триада? Опять же, слишком тесно. Ничего ему не подходит, ничего! Не упасть же до уровня Шаолиня? Да и те продажные твари, сдадут его, как нечего делать. А, может, Чживон о себе слишком хорошо думает? Вдруг он никому не нужен и никто за ним не охотится? Пока. Да, но разболтай тайну Дракона – он не простит. Чуть позже опять появился Ёндже и дал Бобби телефон, разрешив позвонить своему другу Ханбину, и сообщить о своём состоянии. Вежливо оставив молодого человека с мобильным наедине, Ёндже вышел, но Чживон не сомневался, что тут где-нибудь есть прослушка. Возможно в самом телефоне. Но БиАю ему требовалось позвонить, чтобы выяснить всё необходимое для окончательного решения. Набрав номер на память, Бобби поднёс трубку к уху. Подняли быстро. - Алло, БиАй, привет! – сказал он, прокашлявшись предварительно, прежде чем сделать звонок. Голос его, хриплый и низкий, уже был получше, чем сразу после пробуждения, но всё равно подсел с тех пор, как он погрузился в агонию переломанного полутрупа. - Бобби?! Бобби, как ты? С тобой всё в порядке? – С неподдельной тревогой посыпал вопросами друг. - Да вроде бы… почти ничего не болит, живой, рука на месте… какой сегодня день, который час? – Ханбин назвал ему число и время, добавив: - Тебя увезли четыре дня назад, я волновался, хоть они вчера и звонили сказать, что твоё состояние стабилизировалось. - БиАй, а кто они? – тише спросил Чживон. Но если тем людям, что его тут держат, вопрос не понравится, они наверняка могут отрубить связь. - Я не знаю, правда, я могу только предполагать… - Предположи, потому что я в полном замешательстве и без понятия, у кого я под колпаком. - Ну, я видел золотую маску, и кожаные штаны. Чёрные кожаные штаны. И у них бешеная реакция, мы с Чжунхэ не успели и дёрнуться, как пистолеты смотрели на нас. Прости, что не сумели отбить тебя, но всё равно ведь спасения для тебя не было, а они предложили помочь, пообещали попробовать. И, кажется, они смогли воскресить тебя. - Смогли, - прошептал Чживон, анализируя услышанное. – Золото и черная кожа, говоришь? Но это же сказки, БиАй. - Я знаю, поэтому ничего не утверждаю. Я знаю, что золотые – легенды времён Чосон или Трёх королевств. Но если эти люди и косят под кого-то, то под них. - И они ведь не добрые святые бродяги. Даже канувшие в историю золотые были ворами и убийцами, с чего бы подражателям этих бандитов помогать мне? – Чживон тут же опомнился. – Ах да, они же кое-что хотят от меня… - Да, они и мне сказали, что им нужна информация. Ты знаешь, какая? Ты сможешь им помочь? – Бобби хотел сказать другу, что пока не надумал заключать союз, но тот, не дождавшись, добавил: - Ты видел Бёль? Она там? Они забрали её, Чживон, забрали Бёль… В голосе Ханбина просквозила такая мука, что Бобби замер и замолчал. Так, значит, этот милый доктор и не был благим Амитабхой*, а целенаправленно стремился что-то получить, взамен чего готов был оказать услугу. Услуга немалая, ценная – жизнь и здоровье вернул ему, Чживону, но всё-таки, взятая в заложницы маленькая девочка… Он знал, как Ханбин любит сестру, души в ней не чает, трясётся над ней. Бобби представлял, что творится в голове товарища, да и в целом, какие переживания и волнения обуревают его. - Что они хотят? Информацию? Тогда они её отпустят? – спросил сухо Бобби. - И помощи, как я понял. Они хотят вернуть какую-то девчонку, которую ты когда-то у них забрал. – У них? Значит, те два жалких спутника Элии тоже имеют какое-то касательство к Ю Ёндже? Как их там звали? Напрягая память, Бобби вспомнил одного – Ви, а второго – нет. – Мы сможем им помочь? – настороженно спросил БиАй. - Я сделаю всё, чтобы они вернули тебе Бёль, - заверил Чживон и попрощался, пообещав ещё выйти на связь в ближайшее время, если получится. Итак, карты разыграны, у него нет права выбирать и ломаться, ему дали пару часов подумать так, ради того, чтобы он пришёл в себя окончательно. Но на самом деле, если он не выдаст Дракона, то пострадает маленькая девочка, судьба которой – самое дорогое, что есть у Ханбина. И он, его лучший друг, не смеет рисоваться и рисковать Бёль. Нечего размышлять, он выдаст всё, что знает, он поведает всё об Элии, если им нужны подробности, то даже о том, как переспал с ней, после чего скрылся, никогда её больше не встретив. Он изложит истинную версию её пропажи и, если им так надо, поедет к Джиёну пытаться забирать ведьму обратно. Терять ему уже будет нечего, он подпишет себе приговор, развязав язык. Поэтому лучше самому и пойти навстречу смерти, распахнуть ей объятья. Если это вернёт сестру Ханбину – пусть будет так. Бобби, уже в который раз, осознал, что обречён, и маятник, который шатается от спасения к гибели, вот-вот перестанет качаться, и остановится у черты, служащей ступенью на эшафот. В палату третий раз вошёл учёный в белом халате. Присаживаясь на стул, по всему виду готовый к долгой беседе, он поправил очки, но, увидев выражение лица Чживона, снял их и сунул в нагрудный карман. - Ну что, молодой человек, вы пришли к какому-то итогу? - Что вы сделаете с Бёль, если я откажусь говорить? – зачем-то спросил Бобби, хотя знал, что не заартачится. - А что обычно делал ты с людьми, которых тебе заказывали? – Наёмник намёк понял без пояснений. Что ж, плевать на себя, к чёрту, он давно никчёмный и неприкаянный на этой земле, зашедший в тупик. Жаль, с Дохи вряд ли уже свидится. - Элию мне заказал Дракон, - начал Чживон, – я отвёз её ему в Хуацин, где и оставил. Где она теперь – мне не ведомо. Звонок от Бобби успокоил немного Ханбина. На этот раз повезло, и подлости не вышло, им помогли, вернули жизнь. Сжатые четверо суток нервы немного расслабились. В университете голова стала хоть что-то соображать, краем уха слушать, хотя всё равно потом придётся выкручиваться на зачётах и экзаменах, как обычно, используя связи и деньги. Но всё же на парах было полегче, чем дома, где он уже столько дней жил один. Нет смеха и криков сестры, пугающая тишина. Ему не нужно для неё готовить, отвозить её в школу или встречать. Пусть он не всегда это делал, иногда Бёль взбрыкивала и желала ходить туда или обратно с подружками, но ушла значительная часть занятий чем-либо, потому что половина времени Ханбина вертелась вокруг сестрёнки. Ужинали они через день вместе, смеясь и экспериментируя с блюдами. Бёль любила сладости, и постоянно норовила всё подсластить, даже красную фасоль, стоило отвернуться, слепливала прямо в тарелке в пирожок, посыпанный сахаром. И он редко, очень редко не ночевал дома, потому что знал, что Бёль боится быть одна в темноте, а со светом не засыпает. Их спальни, напротив друг друга, всегда держали двери открытыми, чтобы девочка могла, если что, позвать старшего брата. Он смотрел с ней перед сном мультики. Когда-то читал ей книжки, которые она теперь в состоянии читать сама, но всё равно, нет-нет, да пробиралась к нему, садилась на кровать, и начинала пересказывать что-нибудь, что узнала в школе, или прямо с учебником и приволакивалась, расспрашивая брата о подробностях чего-либо. Он для неё был герой и всезнайка, имидж которого Ханбин с удовольствием поддерживал. Даже когда он перетрахивал пол-университета, то возвращался домой до ночи, не оставался до утра с девицами, пока недавно не возродились их отношения с Хёной. А потом расшибся Бобби, и вот, всего несколько отлучек привели к тому, что сестру похитили. Как он мог быть таким непредусмотрительным придурком?! Занятия закончились, но осознание пустых стен, не наполненных беготнёй и весельем Бёль, не давало пойти, сесть в машину и поехать к себе. Обычно, когда у Хёны пар было меньше, она уже ждала его перед аудиторией, чтобы пообщаться. Если пар было меньше у него, то он уезжал домой, и уже оттуда, отдохнув и покутив где-нибудь с друзьями, звонил девушке, уточняя, где они встретятся. Но сегодня, впервые, ноги сами повели его к залу, в котором занимался второй курс. Впереди ещё целая пара! Его драгоценное время, вовсе не резиновое и исключительно принадлежащее ему, немного подешевело от того факта, что нечем его заполнить. За Бобби больше присматривать не надо, Бёль неизвестно где, Чжинхван мутит с какой-то баскетболисткой, Юнхён упёрся куда-то с Борой, Чжунхэ предлагал пойти выпить, но БиАй сам отказался. И вот стоит, как последний дурак, и ждёт полтора часа окончания последней лекции. Заняв себя телефоном, он кое-как, изведясь и проклиная белый свет, дожил до звонка, после чего поднял голову и стал выглядывать Хёну в выходящей толпе. Студенты вываливались, ликуя и блаженствуя от конца учёбы. Не слишком довольными выглядели только две личности, шедшие позади всех: Хёна и Дохи. Ну, со второй всё понятно, вздыхает по Чживону и волнуется, как он там, ей не до улыбок, а вот Хёна – у неё ничего не происходило, и к Бобби у неё привязанности не было, но из-за того, что это был друг БиАя, она не смела выглядеть счастливой и радостной, полностью поддерживая настроение своего молодого человека. Господи, он её молодой человек? Ханбин каждый день спрашивал себя, надо ли ему это и стоит ли передумать, чтобы не подмачивать себе репутацию, но каждый раз, сочинив речь о расставании, оборачивался вокруг, не видел, кем занять место Хёны, и оставлял всё, как есть. - Ну чего вы плетётесь, как престарелые, - подошёл он к подругам, убирая телефон, - ладно ты, - кивнул он Дохи, - у тебя грузовой отсек переполненный, а ты чего? – хозяйски и, в своей манере, без ласки и такта взял Ханбин Хёну за руку и потянул в свою сторону. Не ожидавшая, что её дождутся, и будут подстерегать, девушка безропотно пошла следом, только наспех махнув Дохи и успев сказать «пока!». - Вам изменили расписание? – поинтересовалась она, зная, что по средам обычно БиАй заканчивает раньше. - Нет, - рвано бросил он, замедляя шаг, чтобы спокойнее дойти до машины. – Всё, как всегда. - Ясно, - перед Хёной открыли дверцу авто, и она села, не собираясь акцентировать на том, что Ханбин ради неё задержался в университете. А то почувствует свою гордость задетой, и больше так делать не станет. – Хочешь пообедать вместе? – Он делился с девушкой всеми своими проблемами, и она знала, что Бёль похитили, но эта тема была особо острой, поэтому затрагивать её не стоило. - Да, и поужинать тоже, - кивнул БиАй, заводя мотор. - Куда поедем? Кафе, в котором мы были позавчера, очень милое… - Мы поедем ко мне, - стараясь как можно меньше значимости и веса придать этой фразе, вместе с тем парень понимал, что это огромный шаг вперёд, это что-то окончательно стирающее пропасть между ним и Хёной, что-то связывающее их ещё крепче, потому что к себе он не водил ни одну тёлку, всех имел в гостиницах или на съёмных квартирах друзей. Его дом, где бывает отец, где живут они с сестрой – это святое, там не место всяким шалавам. И если Хёна переступит порог его жилища, то она автоматически очистится, словно прошедшая через священный огонь, и в шалавы её уже не запишешь. - К тебе? Ладно, - постаралась взять себя в руки Хёна, выбитая из равновесия намерением Ханбина. Она ощутила себя бедной, невзрачной, посрамленной и какой-то позорной для его дома. - Заедем в магазин? Приготовить тебе что-нибудь? - Я сам прекрасно умею готовить, - не отрываясь от дороги, произнёс БиАй и, избавившись от необходимости что-либо объяснять, потому что Хёна не заострила внимания на конечной точке их прибытия, несильно улыбнулся, обретая себя, здравомыслящего и умиротворённого, - я же ещё ни разу не угощал тебя шедеврами, сделанными моими руками? - Нет, ни разу, - улыбнулась в ответ Хёна. - Тогда приготовься отведать пищу богов! Ханбин, действительно, готовил очень вкусно, и Хёна, поставленная им на должность помощницы, только подававшая и мывшая что-либо, сполна оценила внезапно открывшееся ей мастерство возлюбленного. Провозившись минут сорок на кухне, они плотно поели, после чего БиАй завёл девушку в свою спальню и утолил ещё один вид голода. За окном уже стемнело, а он не призывал его покинуть, не предлагал ей уйти, не намекал, что лимит присутствия исчерпан. Неужели позволит остаться на ночь? Хёна боялась шелохнуться, прижимаясь под одеялом к телу Ханбина, устремившего взор в стену напротив и перебирающего длинные волосы девушки, очутившиеся под его пальцами. Ей было безумно хорошо, и если бы не мрачность и задумчивость Ханбина, Хёна назвала бы эти мгновения по-настоящему счастливыми, да только БиАй явно не был счастлив, а потому и ей на душе быстро сделалось мерзко и неприятно. - Как считаешь, - приглушенно произнёс он, - чем кончится вся эта заваруха с Бобби? - Всё будет хорошо, - попыталась, как и все женщины, развеять тучи она. - А если нет? - Не думай о плохом! Вы такая крепкая компания, вы со всем справитесь! Как трудно было найти в реке Чживона? Ты сам рассказывал. Но удача не отвернулась. Ханбин, она тебя любит, как и я, потому что удача – женщина, а они от тебя все без ума, - попыталась развеселить молодого человека Хёна, но он не поддался. - За нас я бы не волновался. Да, это так, мы умеем выбираться из любых передряг, но Бёль… Ублюдки! – резко и жестко закончил БиАй, в фантазиях кромсая Ю Ёндже на строганину. - Что бы ни случилось, я с тобой, забудь хоть ненадолго о тревогах… - Ханбин напрягся и отстранился от девушки, так что её оставшаяся без плеча-подголовника щека повисла в воздухе. Хёна вынужденно села, посмотрев на приподнявшегося парня, окатившего её надменностью и чуть ли не презрением в своих глазах. - Ты? И что мне с тебя? Ты мне Бёль не заменишь! Таких как ты – сотни, тысячи! Если часто менять вас в постели, то и не отличишь, а сестра у меня одна – одна! Ясно?! – Ханбин выскочил из постели, схватив боксеры и впрыгнув в них. Но никуда не ушёл, подойдя к окну и встав спиной к Хёне. Она замерла. Что сообщает эта поза? Чтобы она свалила отсюда? Чтобы исчезла и больше не мозолила ему глаза? Девушке в очередной раз стало страшно. Потерять Ханбина для неё – потерять жизнь, но чтобы покончить с собой, надо приложить какие-то усилия, а чтобы разорвать отношения между ней и тем, кого она безумно любила, иногда достаточно одного слова или звука, иногда вообще ничего не нужно делать. Вроде бы её парень, БиАй, однако, никогда не принадлежал ей и принадлежать не будет. На глаза набежали слёзы, и Хёна тихонько, чтобы не привлекать внимание шуршанием простыней, стала выбираться из кровати. Подобрав трусики, она натянула их, взяла в руки лифчик и набросила на плечи его лямки. Ханбин обернулся, заставив её остолбенеть, с не застёгнутыми сзади крючками. Парень приподнял бровь. - Я пойду… - почти без голоса, тонко и несмело пробормотала Хёна. – Мне лучше уйти… Мне уйти? – утверждение изменилось на вопрос, потому что она не смела двинуться под взглядом БиАя. Тяжело и безрадостно вздохнув, он опустил руки, упертые в бока, обошёл кровать и остановился рядом с девушкой. Одним пальцем подцепив лямку бюстгальтера, он стащил его, обнажив грудь, довёл до самого низа опавших рук Хёны и обронил на пол. Подняв вторую ладонь, он положил её на освобожденную от кружева грудь, и стал настойчиво мять и ласкать, проходясь по соску большим пальцем. - А ты сможешь? – ухмыльнулся БиАй. – Уйти. Давай, кто тебя держит? Одевайся и топай. - Ханбин… - Пальцы, избавившие её от лифчика, скользнули в трусики и буквально двумя-тремя движениями зажгли всё её тело, завели на полную мощность, так что оставалось только упасть и ждать милости, чтобы он удовлетворил её, взял ещё раз. Пальцы прекратили движение и выбрались наружу. БиАй скрестил руки на груди и сделал маленький шаг назад, продолжая ухмыляться. Хёна, проглотив ком в горле, ещё раз присела, подняв вторую часть нижнего белья, поднялась и направилась к двери. Она не хочет вставать на колени. Они договорились однажды, что этого между ними не будет, да и есть ли смысл сейчас увещевать и просить, когда Ханбин сам не свой после пропажи Бёль? Он может воспринять всё хуже, не как обычно. Лучше не усугублять. Не успела Хёна дойти до двери, как БиАй, поймавший её за локоть, дёрнул девушку обратно и, проведя мимо себя, толкнул на кровать, куда она упала, мягко спружинив. - Ты уйдёшь, когда я этого захочу, понятно? – отчетливо сказал он с яростным пылом, застрявшим между неприкрытой страстью и откровенным потребительством. Хёна кивнула, наблюдая, как он снова избавился от боксеров и забрался на неё. – Ты будешь со мной, пока моё желание не иссякнет, моё, а не твоё. А твоё не иссякнет, - нагло просиял он на подступе к её губам, - нет, со мной ещё ни у одной сухо между ног не становилось. Да, моя кошечка? – шепнул он ей в ухо, подтверждая свои слова рукой, вновь оказавшейся во влажных складках снизу. - БиАй, боже… - задохнулась Хёна от его действий, неугомонных пальцев и, самое главное, умелых, которые точно знали как надо, а не искали способы, не блуждали по наитию. Пальцы БиАя знали своё дело, которое им было интересно и приятно. Приятно было смотреть, как глаза женщин расширяются от неподдельного оргазма и запечатлевают там тебя, как того, которого очень трудно заменить среди мужчин, чьи кроватные способности в большинстве случаев заканчиваются на «сунул-вынул». БиАй знал себе цену, не напрасно названную, а данную по заслугам, потому и не боялся совершать любые поступки. Инстинкты всё равно окажутся на его стороне, а ими он управлял в совершенстве, если ему хоть раз давали доступ к рычагам. Он накрыл губы Хёны своими, и она в тысячный раз поняла – уйти добровольно она никогда не сможет.

***

Юнги выписали. Намджун приехал за ним в больницу вместе с Джинни, чтобы отвезти его на квартиру. Несмотря на прекрасное самочувствие, он продолжал мелко мстить своей девушке за своенравный характер и легкомыслие, прикидываясь ослабевшим и страдающим мигренью. Даже лёгкий пакет со сменной одеждой пришлось нести ей. Рэпмон не стал задерживаться и, выгрузив пассажиров, поехал дальше, по делам. Дома Шугу уже ждали друзья, приготовившие ему праздничный стол, открывшие несколько бутылок вина, нарядившие зал новогодней гирляндой не по сезону и, в коем-то веки, убравшиеся везде и всюду. - Ну, с возвращением! – сунул ему чуть ли не с порога бокал Чимин. Ви поднёс ещё один, для Джинни, радостной и взбодрённой, что с Юнги, наконец, всё в порядке. Она подозревала, что он куда крепче, чем притворяется, но пока молча терпела ахи-вздохи и жалобы. - Даже не знаю, не пойдёт ли у меня голова быстро кругом, я совершенно разбит, - делая глоток, изобразил неохоту Шуга, - прилечь бы для начала, а вы налетели с приветствиями. - А то ты в больнице не належался? – хмыкнул Чонгук, понимающе щурясь. Джинни проскользнула в спальню, чтобы положить вещи, чем воспользовался Юнги, чтобы шёпотом начать плести заговор: - Там я один лежал, а тут… ну, вы понимаете, пошли бы вечером куда-нибудь, погуляли, а? - Нет, ты что, вдруг у тебя голова пойдёт кругом, - назидательно напомнил Чимин. – Мы не можем тебя оставить. - Да со мной Джинни будет… - Ты ещё слаб, она с тобой не справится, до унитаза довести, поддержать, - закивал Чонгук, поддерживая Чимина. - Ну, по-братски, - оглядел их Шуга, видя, что его план работает против него же. - Куда тебя, разбитого, оставлять наедине с девушкой? – покачал головой Ви. – А если она приставать начнёт? Кто-то же тебя отбить должен будет. - Упыри, блин, а не друзья, - проворчал Юнги, и к возвращению Джинни он уже был немного энергичнее, чем минуту назад, а парни вокруг него почему-то ещё больше смеялись. У Чонгука зазвонил телефон и он, увидев имя Ёндже, извинился и отошёл в соседнюю комнату, где его бы не услышали. - Да? - Я не могу дозвониться до Чимина, он не рядом? - Тут. Просто, наверное, мобила в куртке или на вибрации где-нибудь в спальне. Что ему передать? - Да задание… хотел обсудить подробности. - Новое? Тогда говори мне, мы же вместе отправимся? - Чонгук, мы с Ёнгуком не хотели тебя сюда задействовать… - Младший золотой всё понял. - Так это связано с Элией? Вы не доверяете мне, потому что я однажды уже провалил дело? - Не в этом суть, просто… - Именно в этом, - прервал отговорки их гения Чонгук. – Я знаю, что мы с Ви совершили страшную ошибку. Но я хочу её исправить. Я смогу, Ёндже, пожалуйста, скажи, что вы мне доверяете? - Чонгук, это, как мы и боялись, связано с Сингапуром. - И что? Ты думаешь испугать меня? - Нет, я знаю, что ты не боишься ничего. Но, возможно, действовать придётся заодно с Эвром, и с его приятелями. Сможешь ли ты не сорваться и не поквитаться с ним, пока мы не вытащим Элию? – Чонгук, мечтавший избить и отпинать Бобби все эти два года, а последнюю неделю особенно, попытался вспомнить какую-нибудь мантру, которая поможет ему обрести внутреннюю гармонию. - Я смогу, Ёндже. - Что ж, тогда я позвоню Чимину попозже. Это не срочно, мы ещё разрабатываем план. Но Ви и Шуге – ни слова, они наверняка начнут спорить и возжелают немедленной мести. - Я всё понял, не волнуйся. Будем ждать дальнейших указаний. – Чонгук положил телефон. Итак, всё-таки драконы, всё-таки Сингапур. Крошечное государство, где всё на виду. Туда невозможно пробраться незамеченными, и даже если их сейчас никто не знает, если они попадут туда и будут разоблачены – это конец. У Дракона больше тысячи человек, а их, золотых, самое большее, с адептами и мастерами, что-то около пяти-шести десятков. Это несопоставимо, невозможно, поэтому сила – не оружие. Здесь поможет исключительно ум и хитрость, ловкость и мудрость. Чонгук вернул беззаботное выражение лица и, возвратившись к компании, взял свой бокал, провозгласив очередной тост за здоровье и успехи.