Aeterno te amabo

Вы когда-нибудь умирали? Конечно, нет, вы даже ничего не знаете об этом. Я вот всегда находился в опасности. Сын Посейдона – главный лакомый кусочек, который хотят попробовать каждое чудовище, которое есть на этом белом свете. Я был как главный трофей из коллекции полубогов. После того как я упал возле Элисон, меня поглотила темнота. Я так долго ждал ее, потому что моя и так измученная душа не хотела ничего больше слышать о Клариссе. Просто не мог принять ее смерть, но ее тело перед моими глазами до сих пор. Такое измученное бледное лицо, которое через некоторое время станет почти синим, холодные губы, к которым, прикоснувшись, поймешь, что ее больше нет в мире живых, хрупкое исхудавшее за такой ужасный промежуток времени тело, плотно закрытые веки, будто она не хотела видеть кого-то перед своим вечным сном. Мрак поглотил меня полностью, и я сразу же увидел в какой-то ее стороне тусклое свечение. У меня получилось с легкостью подняться, чему я очень удивился, и побежал в ту сторону. Во мне было столько сил, что в голову пришла мысль о том, что неплохо бы сразиться с еще каким-нибудь титаном. Добежал я до этого свечения очень быстро, хотя казалось, что до него придется бежать целую вечность. Многие люди на протяжении своего существования очень бояться смерти, но мне не было страшно, ведь я почти все потерял в этой жизни. Отец не общался со мной, друзья предали, девушка, к которой я, скорее всего, что-то начал чувствовать, пожертвовала собой ради меня, мать не смогла бы мне помочь справиться с тем, что я пережил за несколько месяцев. Она бы просто возненавидела сына, который из ее любимого хорошего мальчика превратился в настоящее чудовище, которое убивает. А ведь так хочется верить, что после своей смерти тебя встретит один из самых дорогих тебе людей. Обнимет и прошепчет на ухо, что все хорошо, успокоит. И знаете, увидев перед собой Аннабет, я даже не удивился, а лишь слабо улыбнулся. Встретить ее снова здесь был как чья-то злая шутка. Но когда-то она действительно была моей Вселенной, и я просто тонул в ней. - Добро пожаловать домой, Перси, - произнесла девушка, подавая мне свою руку. Я, повинуясь какому-то неизвестному порыву, схватил ее маленькую ладошку. Её пальцы были такими холодными, будто она их несколько часов держала на морозе. Мне показалось, что со мной происходит что-то непонятное. Даже показалось, что я брежу после того, как меня посетила дурацкая мысль. Такое чувство, будто пришлось попасть в какой-то вихрь и темнота предо мной начала растворяться. Я закрыл глаза от подступающей к моему горлу тошноты, но, открыв их, застыл в немом ужасе. Я был в какой-то темной пещере, но, увидев в другой стороне лодку, парящую над обрывом, мои ноги подкосились. Сразу возникло воспоминание из моей прошлой жизни. Первое мое приключение в Лагере Полукровок. Мы искали молнии Зевса, все думали, что их украл я. Нашли мы их в Царстве Мертвых. Их украл Люк. Получается, что я снова в Царстве Аида, но теперь уже я останусь здесь навсегда. Аннабет не обращала на меня никакого внимания и потянула к Харону. То, что это был он, я уже не сомневался. Темный плащ и большой капюшон, который скрывал его настоящее и, скорее всего, изуродованное лицо, а еще мертвенный холод, исходивший от него, не добавлял мне уверенности. Девушка протянула ему несколько драхм, и мы отплыли. Мое тело пробирал ужас, а мурашки, которые пробегали по всему телу, не помогали мне сосредоточиться. - Я не думала, что ты появишься здесь так скоро. Мы все надеялись, что у тебя получиться предотвратить зло, но, видимо, ошиблись. Скоро мы будем на месте. А я все еще осматривался по сторонам в поисках чего-нибудь знакомого. Харон в этот раз был молчалив, и лодка плыла очень медленно, так что я мог осмотреть абсолютно все. Аннабет после тех слов замолчала и сидела так, словно превратилась в статую. Будто я вновь оказался в ловушке Медузы Горгоны. В голове возникла мысль о Клариссе, но я сразу же отбросил эту мысль, чтобы не делать себе еще больнее.

***

Я не помню, сколько мы плыли, но по дороге задремал. Проснулся уже у ворот ведущих куда-то вдаль. Я услышал веселый смех. Поднявшись за Аннабет, мы вошли внутрь. Я узнал это место. Элизиум. Я был в раю. Теперь в голове стучала мысль, что я действительно в Царстве мертвых. Чейз потянула меня вперед, и мне пришлось подчиниться ей. Не мог понять, откуда у нее столько сил, раз она умудряется заставить меня идти за ней. Через мгновенье я оказался у домика очень похожего на бунгало. Я видел его когда-то на картинках в учебнике, где рассказывалось о Калифорнии. - Где мы? - поинтересовался я у Аннабет, но девушка была такая счастливая, что мне показалась, что она не услышала моего вопроса. - Там, куда ты так хотел попасть, - произнесла девушка и, подойдя к двери, распахнула ее, затаскивая меня внутрь.

***

Рука, державшая меня все это время, будто испарилась, а я оказался в темном помещении. Скорее всего, это было что-то вроде коридора, по которому я бы смог попасть куда угодно. Как только глаза привыкли к темноте, я заметил тусклое освещение, которое исходило из одной двери. Ориентируясь на ощупь, я добрался до нее. Было чувство, что кровь хлынула к моему лицу, появился румянец, дыхание участилось, но ведь я, наверно, не должен ничего такого чувствовать. А весь мой организм так и пел какую-то своеобразную песню, что мне хотелось летать от радости и счастья, которые просто переполняли меня. Толкнув дверь от себя, я вошел внутрь. Дверь за мной закрылась со щелчком, а, увидев человека, который стоял передо мной, я обомлел и, прижавшись к двери, сполз вниз, присев на пол, и прикрыл глаза.

***

Прикрыв глаза, кажется всего лишь на мгновенье, я услышал ее легкие шаги, она не спеша подошла ко мне, я услышал некий шорох, вероятно, она присела передо мной и до моей щеки дотронулась такая же холодная, вернее всего, ледяная рука. Девушка не спеша провела кончиками пальцев по моей щеке, опускаясь к нижней губе, потом по подбородку спустилась к шее, и я открыл глаза. На меня смотрели такие теплые и родные карие глаза. Я сразу же узнал ее, но не смел и мечтать, что встречусь с ней здесь, чтобы поинтересоваться, почему она решила таким способом оказаться в вечном сне. Мы напоминали давно забытое мне, но некогда понравившееся произведение Шекспира «Ромео и Джульетта». Все же мы не влюбленные. Но тогда кто? Напарники? Но ведь был поцелуй, который полностью переворачивает нашу прошлую жизнь вверх тормашками. То, что мы ценили становиться пустяком, а что просто терпеть не могли – смыслом жизни. Кларисса молчала и смотрела на меня так, словно пыталась запомнить все мои черты лица. Будто видит меня в последний раз и мне показалась, что она скоро разревется. Но Кларисса была не такой, она не могла просто взять и разрыдаться здесь. Она сильная и смелая - такая девушка, которой я всегда восхищался, но не мог признаться в этом даже себе. Я слабо улыбнулся и взял ее руку в свои ладони. Она вздрогнула и сразу отвела взгляд. Мне кажется, что Кларисса понимает – нам нужно серьезно поговорить. Я не могу просто так отпустить ее, когда встретил. Она сидела передо мной на коленях, что очень облегчало нам задачу поговорить, глядя друг другу в глаза, и не скрывать своих чувств. Второй рукой я поправил ее челку и Кларисса сдалась. - Мы должны поговорить, - произнесла сдержанно Кларисса, пытаясь отмахнуться от моих рук, но я крепче схватил ее за руку. - Ты должна мне ответить только на один вопрос. Почему? – я притянул ее ближе к себе, она уже не пыталась отцепить меня, и в ее глазах я увидел страх. Кларисса просто боится рассказать мне всё. - Я не знаю, что произошло. Думаю, что мы просто перепутали состав порошка, - потирая шею, проговорила Кларисса, но я не верил ее слова. - Нет. Я думаю, что ты мне врешь, - произнес категорично я, стараясь встать на ноги, но решил повременить с этим. - Что? - Ты мне врешь. Мы не могли ничего перепутать. Ты хочешь что-то скрыть от меня. Если ты мне это скажешь, тебя что, убьют? Спешу тебя обрадовать – мы уже мертвы. Так что скажи, Кларисса, чего боишься ты? - Я ничего не боюсь, - пробормотала Кларисса, пряча свои глаза, а мне показалось на секунду, что перегнул палку. - Прошу тебя, Кларисса, расскажи всё. Ведь я виню в твоей смерти себя. Я не смог помочь тебе, не мог спокойно смотреть на то, как ты мучаешься. Мне хотелось просто умереть там, вместе с тобой. - Ты мне просто не поверишь, Перси, и говорить об этом будет очень тяжело. - Расскажи мне всё. У нас же так много времени, - пытался пошутить я, но не получилось. Об этом я понял, когда Кларисса зло посмотрела на меня. - Как ты помнишь нашим словом, которое возвращало нас в нашу реальность, было – любовь слепа. То есть человек слепо любил кого-то, как ты Аннабет. Ты же верил ей, благотворил, не зная, что она такая стерва. Аннабет просто использовала тебя и мне очень стыдно, что я раньше не поняла этого. Тогда в это же время моего внимания начал требовать Ихнеута. Тот сатир, который просто бесил меня. Ты видимо не знал, но он был очень подозрительным. Он просто будто читал людей, как открытых книг, что только усугубляло наше с ним положение. Ты понимаешь, сатир требовал от меня взаимности? Ты понимаешь, Джексон? Моя фамилия в ее словах резануло мое ухо. Я отвык от ее такого противного «Джексон». Когда она называла меня Перси, я чувствовал себя живым. - Заклинание не сработало, так как нужно, потому что появилась любовь. Самая настоящая любовь. Хоть мы и скрывали это, не говорили об этом друг с другом, но она была. Мы виноваты в этом сами. Но в своей смерти виновата лишь я, ведь если бы не мои выходки ты был бы сейчас жив, возможно, я тоже. - Ты хочешь сказать, что заклинание срабатывало лишь тогда, когда мы были простыми напарниками? То есть я должен был любить Аннабет, а ты кого? Неужели этого сатира? – я поморщился, как только представил их вместе. - Нет, достаточно было лишь тебя. Но я просчиталась. Прости меня, Перси, - обняв меня за шею, девушка прижалась ко мне сильнее, будто хотела раствориться во мне, - я не должна была любить и поплатилась за это. - Но я уже тогда не любил Аннабет. Меня тогда интересовала лишь ты. Мне хотелось узнать тебя поближе, твои интересы, подстраиваться под твое настроение. - Я не знаю, Перси, но прости меня. - Ты меня тоже прости, Кларисса, - погладив ее по голове, произнес я. Не знаю, сколько мы просидели с ней так, но было так спокойно. Мне казалось, что я сейчас был дома. Я по праву мог назвать эту комнату своим новым домом. - Я люблю тебя, - произнес я, целуя в макушку девушку. - Я знаю, - прошептала она, и это было самое лучшее, что произошло в моей жизни.