Пит заплетает ей косу

— Ай! Ой, больно же! — восклицает Китнисс, пока он бинтует ей раненую руку.  — Прости, прости, — пытается унять ее Пит. — Я правда стараюсь делать все максимально нежно. Она дрожит, но все-таки кивает.  — Знаю, знаю, что ты, Пит, стараешься… просто… помедленней, пожалуйста. Это и впрямь больно. Чуть раньше утром Китнисс радостно пошла на охоту, и все шло хорошо, пока она не поскользнулась и не поранила руку об острый камень. Тогда она бросилась бегом прямо к пекарне, и кровь сочилась сквозь ткань рубашки, которой она пыталась ее остановить.  — Китнисс, по-моему, тебе все-таки нужно было идти прямиком в больницу, а не сюда, — вновь начинает Пит. — Возможно, тут нужно зашить.  — Нет, ни за что! — восклицает она, закрывает глаза и глубоко дышит.- Мне хотелось увидеть тебя, хотелось, чтобы ты мне помог. И он невольно улыбается про себя.  — Ну, я польщен, но до сих пор считаю, что мы должны кому-то твою руку показать. Открыв глаза, она вздыхает. — Ладно. Просто дайте мне минутку, хорошо? Он встает и целует ее в макушку, заметив, что  коса ее ослабла и уже едва держится.  — Хочешь, я помогу тебе убрать волосы? Дотронувшись до волос здоровой рукой, Китнисс хмурится.  — Черт, ладно, придется походить с распущенными.  — Уверена? — он уже пододвинул стул и устроился позади нее. — Просто скажи мне что делать. Мгновение поразмышляв, Китнисс поворачивается к нему с улыбкой на лице. — Пит! Заплети их так, как иногда переплетаешь полоски теста, когда делаешь швейцарский хлеб! Глаза Пита загораются, когда он понимает — она права — и он кивает Китнисс. Та снова поворачивается к нему спиной.  — Верно, как хлеб … — бормочет Пит про себя. — Три полоски теста…  — М-ммм, — блаженно стонет Китнисс, закрыв глаза. Пит пробегает пальцами по длинным прядям, разделяя ей копну волос на части. Она ощущает осторожное потягивание, когда он начинает плести косу. Чувствует его дыхание на шее, когда волосы, превращаясь в тугую косу, все меньше прикрывают кожу. Она почти что засыпает, когда вдруг чувствует там, на шее, губы Пита. И распахивает глаза, когда его поцелуи становятся настойчивее, изощреннее.  — Пит, — выдыхает она, вытягивая шею, чтобы получше открыть ему доступ. — Что ты делаешь? Он улыбается, не отрываясь от нее.  — Хочу, чтобы ты почувствовала себя лучше, — шепчет он. От его слов ее пробирает сладка дрожь. Она оборачивается и тоже глубоко его целует.  — Запри-ка дверь.