Энциклопедия отчаяния

Охотно оказывающий помощь, не знающий скупости и склонный к расточительству — такого человека можно считать хорошим, милостивым, иначе щедрым. В голове может всплыть только благосклонные слова, а предвзятость места не имеет. Сайонджи щедра на слова и щелбаны. Это не делает её хорошим человеком. Меня легко можно одурачить хорошенькой внешностью, невинным голоском, даже не замечу истинной личины после раскрытия правды. Хиёко не скрывает своего характера, все принимают всё в шутку. Излишне привлекательной сделала её природа, пожалевшая щепотки взрослости для показания серьезности. Она была серьезна в своих словах — характер был у неё не сахар, который содержался в обожаемых сластях. Её талант был всем известен, но я никогда не видела Сайонджи в действии. Трудно сказать, насколько она хороша, когда не наслышан о слухах о мастерстве Хиёко. Словоохотлива, но действиями не может гордиться — любит использовать бескостную помощь для распространения информации. Мне всегда хотелось увидеть Сайонджи в действии. Не сложилось. Хиёко жестока к людям, видимо, её сердцу чужда любовь, человеческие тёплые чувства. Или она считает себя выше других, принимая нас за бесполезных рабов. Даже коронованная особа в её глазах превращалась в ничто, по сравнению с великой Сайонджи. И, как обыденно, только на словах. Она не была велика ни в едином смысле. Но многие её любили — мне их не понять, Сайонджи мне не полюбилась. Девочка не расточала свою щедрость на меня, ибо я могла быть еще щедрее. Предпочитала терроризировать скупых Микан и Соуду, им часто приходилось отклонять порывы Хиёко. Большего бескорыстия, чем к ним, она ни к кому не применяла. В чем-то мы с ней похожи, но меня любят меньше. Сайонджи всё еще мне не нравится. Не люблю бессмысленные слёзы, Хиёко любит поплакать без повода и с ним. Я не верила её печалям и правильно делала — Сайонджи любительница расточать свой не применённый актерский талант. Правда, являлась актрисой одной роли, поэтому сделала правильно, выбрав кимоно и зори. Древние японские традиции ей были к лицу, делая её немного благородней. Чуть-чуть, и я этого никогда не признаю. Я слышала, что она принадлежит знатному роду, и её фамилия играет весомую роль. Сайонджи не могла этим не похвастаться. Ей нравилось хвалиться передо мной, задирать меня и плакаться. Даже Хиёко есть о чем жалеть, но она никогда этого не расскажет, занимая рот очередной сладостью. Ей не до разговоров, готова даже поделиться со мной неугодными её вкусовым рецепторам мармеладками. Хиёко Сайонджи в некой мере гордая. Она никого близко не подпускала к себе, аргументируя тем, что она смущается слишком сильно рядом с людьми. Мне могла не врать, Сайонджи мало знакома со смущением. Ключик к её маленькому сердцу можно было подобрать очень просто, Коизуми этого не понимала, но попала прямо в яблочко. Хиёко ценила доброту, не признавая и этого факта. Сайонджи обделили добротой в детстве, и родители не учили её быть снисходительной к людям. Она не общалась со своими первыми учителями, больше постигая свою значимость. И Хиёко Сайонджи успешно вынесла свой единственный урок. Она явно не самый лучший друг. Коизуми Махиру просто использовала — она ей была нужна как единственное укрытие. Убежище, где Хиёко может прекратить расточать свою щедрость и отдохнуть от бескорыстия. Новая и первая подруга была добра — принимала её такой, какая она есть. Какая Сайонджи есть настоящая, не та капризная принцесса прошедших веков. Даже она устает от своей природной щедрости. Хиёко труслива, храбрости ей следует занять. Сначала она испугалась потери близкого человека, следом испугалась пойти за ней следом. Сайонджи ценит свое существование, чтобы его просто так оборвать, хотя демонстрировала совершенно иное отношение. Заметать следы во всех смыслах она не умела, а переборчивость спасла её. Впервые видела смиренную Сайонджи — страх придал ей такта. Хиёко не умеет прощать обидчиков, никогда не умела, не держала в своем арсенале такой привычки. Прежняя Сайонджи была такова, нынешняя пытается найти в себе новые силы для перемен. Не понять, что стало ступенькой для изменения. Вид моих мертвых друзей её мало впечатлял, а вот её подруги — очень даже потряс. Я с трудом сдержала улыбку, заметив внутреннее противостояние в ней, в котором не разберешь, как различить воюющие стороны. До безобразия они были похожи. Сайонджи тогда нарушила свое негласное и не понятно когда установленное правило — она вывалила на меня всю накопившуюся щедрость за время пребывания на острове. Что ж, я никогда не умела ценить благодетельность, поэтому промолчала. Хиёко недовольно хмыкнула, а внутренний груз стал легче. Сайонджи полегчало. Мы никогда не были близки, и так и остались никем друг другу. Я знала о ней многое, она обо мне ничего. Я слушала людей, Сайонджи любила слушать звук своего голоса. Никогда не вникала в слова других, делая всё по собственному усмотрению. Жизнь предупреждала быть осторожней и осмотрительней, Хиёко поступила как обычно. Найдя её маленькое тщедушное тело, лишенное жизни, я не удивилась. Просто замерла на месте, переводя взгляд со щедрой девочки до неузнаваемой Миоды. Преступник лишил жизни одним махом и мою подругу, и миниатюрную знакомую. Сайонджи бы наверняка не обрадовалась, если бы я приписала её к своим друзьям. Я достойна была водить дружбу только с жалкими свиньями, которые должны были лишь прислуживать Хиёко. А получилось наоборот. Невозможно сказать, как я относилась к Сайонджи — она так мне и не полюбилась. Но я тщательно взялась за это дело и испытывала меньше сострадания к виновному, словно заразилась отсутствием сострадания к людям от танцовщицы классического танца. Она обещала в виде особого исключения всё-таки доказать всю грань и глубину своего таланта — не судьба. Щедрых людей любят меньше, чем добрых. Хиёко Сайонджи лишь училась доброте у менее щедрого человека, чем она. Я оказалась никудышным учителем, не заботящимся о своих учениках.