Ужасная, кошмарная, нехорошая и просто очень плохая неделя

      Пенни впервые за много-много лет взяла в руки карандаш и вовсе не для того, чтобы записать в маленьком блокноте чей-то заказ, нет: она хотела нарисовать комикс. В детстве, - а девушка отмеряла этот отрезок своей жизни, как время до того, как у нее выросли два аппетитных холмика на месте плоской груди,- она рисовала картинки с любимыми героями мультфильмов. Но с половым созреванием нашлись занятия гораздо интереснее глупого хобби. И вот теперь, выпив для вдохновения полбутылки красного вина, она вертела в руках карандаш.       — А все для кого? Для этого гигантского ядерного долбозвончика Шелдона Купера, будь он неладен! — Пенни, сидевшая на диване в своей гостиной, пьяно хохотнула.       Почесав нос, девушка уместила альбом для рисования на колени.       — Так, Пенни… Нужно набросать хоть какой-то сценарий. Шелдон, конечно, будет супер-героем, от этого никуда не деться. — Пенни отпила прямо из горлышка бутылки и подперла подбородок кулаком. — А у каждого супер-героя должно быть прозвище. Блин, ну и как его обозвать? «Мистер Бидон Ньютона»* или как там Леонард говорил? Ой, кажется такой мультик есть. Тогда «Мегазадротон»? Эм, по-моему, это тоже было, в «Трансформерах»… «Шелдонмен»? Недостаточно масштабно по меркам Шелдона… Где же ты, моя муза, завалялась? — Официантка очередной раз потянулась к бутылке, но та была пуста. На дне притаились капли вдохновляющей влаги, но они из-за крайней вредности не хотели стекать вниз в стакан. Чертыхнувшись, Пенни поплелась к холодильнику.       — В нашей маленькой компании кто-то сильно навонял. Раз, два, три — это верно будешь ты! — Открыв дверцу, девушка тыкала пальцем в свои алкогольные запасы. Жребий пал на «мисс» текилу. Доставать солонку и нарезать дольками лимон уж точно было лень и потому Пенни просто налила в алкоголь в чашку. "На два пальца", как ей показалось.       — Шелли, как же с тобой тяжело. — Пенни отхлебнула из чашки и сморщила носик. — Хотя "Shelly" ведь значит ракушечный?! Можно будет ему на костюм ракушку пришпандорить спереди. А если будет плохо себя вести, то и сзади! — Официантка, чьи умственные способности от повышения градуса спиртного явно были в ударе, согнулась пополам от смеха. — Все, все, нарекаю вас, доктор Купер, «Шеллименом». — Пенни перекрестила карандашом листок, на котором уже успела нарисовать большую волнистую ракушку. — Будешь гонять наперегонки со своим дружбаном «Акваменом» на морских коньках в детском «лягушатнике»!       Текила и правда дала девушке небывалый подъем творческой энергии и Пенни приступила к разработке костюма супер-героя. К большой экстраординарно умной шелдоновской голове она пририсовала контуры тощего тельца, облаченного в обтягивающее трико с буквой «S» на груди. В районе паха действительно была «приклеена» раковина. Смилостивившись над мини-Купером, девушка расширила линию плеч, потому что Шелдон хотя и был худым, но не таким задохликом. Немного подумав, она увеличила раковину. В памяти всплыли белые плавки физика, которые она видела, когда ребята вернулись после попытки забрать телевизор у ее бывшего парня… Это был какой-то кошмар. Если бы Пенни более внимательно слушала Леонарда, то знала бы о существовании причинно-следственной связи событий согласно теории Лапласа. Но будущая великая актриса хранила в своей памяти только очень важные вещи - вроде заказа очередного клиента кафешки или названия обувных магазинов, где были сумасшедшие скидки. Какие там, к черту, философские категории? Но в пространственно-временном континууме была исходная точка, которая привела к развитию цепочки событий, апофеозом которых стало то, что девушка была вынуждена рисовать комикс.

Пенни рассталась с Леонардом.

      Расстроенный отказом любимой парень, чья внимательность из-за буйства кортизола и норадреналина была снижена, оставил открытой форточку в коридоре и, несмотря на исправный термостат, потоки холодного воздуха устремились прямо к светлой голове Шелдона, а если точнее, к его правому уху. Проснувшийся рано утром от жуткой головной боли, доктор Купер разразился громкими стенаниями. Леонард Хофстедтер постарался побыстрее смыться, срочно отправившись на Аляску в «неожиданно» подвернувшуюся командировку. Предупрежденный заранее Раджеш Кутраппали не подходил к телефону. Телефон же Говарда отвечал гнусавым голосом миссис Воловиц, от звука которого Шелдон чувствовал себя в еврейском аду. Оставалась только Пенни... Несчастный Купер, подвязав воспаленную щеку бинтом, спозаранку явился в «Сырники от тети Глаши». Официантка, выслушав жалобы ученого, не нашла ничего лучше, как сказать:       — Кажется мой отец в таких случаях держит во рту водку с лимоном.       Шелдон честно старался выполнять условия лечения и держал водку во рту, смешно раздув щеки. Девушку это еще как устраивало, поскольку молчащий Купер не мог распугать своим астрономическим нытьем посетителей кафешки. Но через пятнадцать минут Пенни, обслуживающая клиента, услышала за спиной жалобный голосок:       — Пенни, кажется я проглотил твое лекарство.       Следующая порция была во рту Шелдона, но всего через пять минут физик заметно окрепшим голосом произнес:       — Пенни, твое лекарство снова просочилось в мое горло!       Девушка поставила перед ним новую стопку, которую Купер залпом выпил.       — Ёкарный бабай, Пенни. Эта жидкость имеет нулевую вязкость и ее просто невозможно удержать во рту. — Шелдон пьяно икнул. — Но зато она обладает достаточно быстрым наступлением фармакологического эффекта, благодаря своим реологическим свойствам и интенсивным всасыванием слизистой оболочки моей ротовой полости.       — Слушай, Шелдон, если тебе получше, может вызвать такси?       — Нет, Пенни. Я так хочу есть, что готов съесть жареного ягненка! — Глаза парня лихорадочно блестели, а щеки разрумянились.       — Гамбургер и кофе? — Скучающе произнесла Пенни.       — Ты же знаешь, что от кофе я становлюсь бестолково-деятельным. Так что два гамбургера и вкусняшечный чаек со льдом, которым ты меня уже угощала. — Шелдон заговорщицки поиграл бровями.       «Просто уму непостижимо, всего немного алкоголя - и Шелдон становится почти нормальным», — девушка улыбнулась своим мыслям и направилась к стойке заказывать коктейль, получив который, чуть не выронила, поскольку подоспевший Купер проорал в ухо официантки:       — Пенни! Я испытываю неопределимую потребность начать двигаться!       — Так почему тебе не пойти домой?       — Я испытываю потребность начать совершать ритмические движения под музыку.       У Пенни похолодело внутри.       — Шелдон, это кафе и здесь не танцуют.       — Глупости, здесь есть барная стойка и значит, здесь можно танцевать.       — Где ты набрался таких глупостей?       — Я видел в фильме «Бар Гадкий койот», как девушки танцуют на барной стойке.       — А мама разрешает смотреть такие фильмы? — Пошутила Пенни, но, заметив хитрый блеск в синих глазах Шелдона, поспешила добавить: — Дорогой, ты же не собираешься залезать на стойку?       — Нет… Конечно, нет. Это мой очередной розыгрыш, — лицо физика было невинным как у ребенка. — Бугагашенька!       — Ну ладно, — Пенни отправилась на кухню.       Когда она вернулась, доктор физики Шелдон Ли Купер танцевал на дубовой стойке и, судя потому, что он снял футболку и вертел ею над головой, «Гадкий койот» он действительно смотрел. Аккомпанементом ему служила песня Бейонсе, льющаяся из смартфона, заботливо включенного одной из посетительниц кафешки, некоей толстушкой. Танец Шелдона являл собой нечто средним между мужским стриптизом и кантри, в исполнении пьяного евангелиста из Техаса. Терпение девушки было на исходе.       — Слезай, Шелдон! — Пенни дернула за клетчатую бежевую штанину.       — Неа!       — Слезай, а то маме твоей все расскажу!       — Не грузи, Пенни. Мне хорошо и всем нравится.       Нравилось далеко не всем, но толстуха была явно в восторге, особенно когда физик задрал вторую футболку, обнажая торс. Пенни вовсе не хотелось, чтобы Шелдон продемонстрировал не только волосы на груди, но и другие вторичные половые признаки и, упаси Бог, первичные половые признаки, и потому она резко дернула ногу совершавшего мах парня… И Купер грохнулся со стойки прямо на официантку. В результате у нее был сильный ушиб левого локтя, огромный синяк на бедре и… отвод от работы на целый месяц.       Пенни маялась от вынужденного безделья, поедая мороженое на диване, но холодок предстоящего безденежья уже просачивался в мысли девушки, в которых и так было гадко из-за страдающего Хофстедтера.       — Тук-тук, Пенни. Тук-тук, Пенни.       — Уходи, Шелдон. Я умерла и не могу открыть дверь! — Прокричала официантка.       — Поскольку ты разговариваешь со мной, думаю это неправда, — донеслось из-под двери. — Это был сарказм?       — Нет, — буркнула девушка.       — Это был сарказм?       — Рёбанный йод, заходи уже!       — Тогда - тук-тук, Пенни.       Вид у ссутулившегося парня был провинившийся. Не встречаясь со взглядом с рассерженной Пенни, он спросил:       — Как твоя рука?       — Как после встречи с мешком картошки, пьяным мешком картошки!       Шелдон неприкаянно топтался около журнального столика.       — Можно мне присесть?       — Конеечно! — Девушка, в чьем голосе был хорошо различим сарказм, махнула рукой. Но Купер ничего не заметил. Быстро усевшись в кресло, он несколько раз поелозил своей тощей задницей по сиденью, потом также внезапно вскочил.       — Можно я сяду на свое место, Пенни?!       Официантка закатила глаза, но сдвинулась к противоположному краю дивана.       — Видишь ли, Пенни, я не испытываю потребность в эмоциональном проявлении чувств, но в силу недавних событий я ощущаю внутренний дискомфорт от осознания того, что я стал невольной причиной отстранения тебя от твоей лакейской работы на месяц.       — Можно просто сказать, что тебе жаль, а не тыкать в глаза моей работой!       — В связи с тем, что в настоящее время ты лишена своего источника доходов, я вынужден предложить тебе денежное возмещение.       — Шелдон, я не возьму от тебя денег. — Пенни скрестила руки на груди, которую живописно обрисовывала обтягивающая розовая майка.       — Я предвидел это и потому хочу предложить тебе работу на месяц.       Сказать, что Пенни была очень удивлена, значит ничего не сказать. Девушка, широко распахнув глаза, замерла, приоткрыв рот. По физиономии Шелдона растекалась самодовольная улыбка. Это насторожило официантку.       — Прибирать за деньги в вашей с Леонардом берлоге я не собираюсь. Так же, как и готовить овсянку или что ты там ешь по утрам? И петь тебе на ночь колыбельную!       — Вообще-то я об этом не подумал. — Вид у парня был растерянный. — Я хотел тебе предложить место своего ассистента на кафедре теоретической физики.       Ошарашенная Пенни грохнулась бы на пол, если бы не сидела на диване.       — Шелдон, я же… Ничего не понимаю в физике.       — От тебя это не потребуется. Ассистент — это же помощник? — Купер испытующее посмотрел на девушку. Та еле заметно кивнула. — Вот и будешь мне помогать — приносить чай, ватрушечки из кафетерия…       — И ничего больше, Шелдон. Не думай, что я буду делать тебе массаж или играть с тобой в дурацкие компьютерные игры. По рукам, партнер? — Пенни вытянула руку вперед.       Физик заморгал и так сильно наклонил голову в сторону, что практически коснулся ухом своего плеча. Его рука подрагивала в нервном треморе. Он быстро дотронулся до протянутой женской ладони и почти неощутимо пожал ее.       Пенни была разочарована лабораторией теоретической физики. Там не было никаких адронных коллайдеров, хотя девушка не слишком представляла, что это такое. Вообще в кабинете Шелдона не было ничего этакого, только рабочий стол, пара стульев… и тридцать три доски для рисования. Это была не шутка, ведь Купер иной раз вместо того, чтобы стереть с доски свою тарабарщину, ставил на ее место девственно-чистую доску. Остальное девушку устраивало, потому что Шелдону от нее ничего не требовалось. Немного привыкнув к безумному виду долговязого парня, который часами мог стоять и смотреть на свои каракули как баран, Пенни, предоставленная самой себе на целых восемь часов, вовсю этим пользовалась. Во-первых, в ее распоряжении был сверхскоростной шелдоновский ноутбук, на котором она «колесила» по виртуальным распродажам. Второе, ничто не мешало ей время от времени обновлять маникюр или педикюр. Хотя Шелдон сильно истерил, разыгрывая астматический приступ, когда она пользовалась лаком для ногтей. Но настоящее веселье случалось, когда доктор Купер проводил лекции. Оставшись одна, расшалившаяся девушка делала серию селфи, лежа в одном кружевном нижнем белье на рабочем столе своего шефа. Все было прекрасно, если бы не понурый вид Леонарда, с которым время от времени она сталкивалась в коридорах университета. Сердце Пенни обливалось кровью, но она ничего не могла с собой поделать. Леонард ей безумно нравился, но она, увы, его не любила.       Ровно через двадцать девять дней Пенни написала под диктовку Шелдона заявление на увольнение. Как раз вовремя, иначе всплыла бы история с липовым дипломом и направлением на кафедру, которые состряпал доктор Купер. Но все обошлось и за почти месяц ничегонеделанья девушка получила в три раза больше, чем за месячную работу в кафе.       Жизнь продолжалась. Леонард понял, что даже расставшись с Пенни, или, как подчеркивал Шелдон, перестав совокупляться с ней, ничего не мешает ему оставаться другом девушки и она снова, как в старые добрые времена, стала ужинать в квартире парней.       Приближалось Рождество и Пенни маялась выбором подарка для Шелдона Купера. Ну конечно, она просто обязана его отблагодарить, ведь он был таким милым и не оставил ее в беде, протянув руку помощи. Только вот незадача, прошлогодний автограф Леонарда Нимоя был фантастической удачей, которая, увы, больше не повторится. Нужно было придумать, чем еще такого редкого долбозвона как Шелдон можно обрадовать? Оставались комиксы, на которых парень действительно был повернут. Но раритетное издание стоило астрономически дорого, на скромную зарплату официантки его уж точно не приобрести. И Пенни под воздействием горячительных напитков решила, почему бы ей самой не нарисовать комикс?       И вот теперь, уже треклятый час она рисует комикс по «Шеллимену». Пьяное воодушевление сменилось сонливостью. Девушка так и уснула, прижимая к груди альбом, где доктор Купер наконец-то побеждает своего заклятого врага Уила Уитона, превратив его в микроволновку при помощи карманного адронного коллайдера, а потом и вовсе взорвав усилием мысли. Все следующие дни Пенни маялась жутким похмельем, поскольку работа над комиксом затянулась на неделю, а без веселеньких напитков она была просто не в состоянии придумать ничего героического, что мог бы совершить новоиспеченный супер-герой.       Черновой вариант комикса был готов. Оставалось найти человека, который бы сделал из него конфетку.       Пенни надела свое «штрафное» красное обтягивающее платье, в котором всегда появлялась в городском суде Пасадены, когда разбирались дела о неоплаченных административных штрафах за многочисленные нарушения ПДД. Правда, один раз ей крупно не повезло, поскольку вместо похотливого старикана Максвелла, обычно закрывавшего дела за недоказуемостью, она попала прямо в лапы кикиморы Хелберг, которая ободрала ее как липу, заставив выплатить все штрафы. Как бы то ни было, официантка, облаченная в сексуальное платье, отправилась покорять колориста «Image comics», адресок которого подкинул Стюарт Блум. Щедрое декольте, демонстрирующее заманчивую ложбинку, возымело свое действие: Пенни не только удалось сбить цену, который просил колорист за свои услуги, с восьмисот баксов до ста; плюс одно свидание, где каждый платит за себя. Парень также обязался закончить работу в кратчайшие сроки и напечатать единственный экземпляр комикса на хорошем принтере.       Наконец, свежеиспеченный комикс был в руках Пенни. Фон, как и можно было ожидать от человека в футболке со «Спауном», был темный, трико «Шеллимена», учитывая пожелания Пенни, - нежно-зеленым, но на причинном месте героя ярко «сияла» флуоресцентная раковина, навевая совершенно похабные мысли.       - Это его сила, - пояснил парень с длинными сальными волосами. – У каждого супер-героя должен быть источник силы, у «Шеллимена» это радиоактивная раковина.       «Не уверена, что Шелдон будет в восторге от такой трактовки его силы. Но что нарисовано, то нарисовано», - с огорчением подумала Пенни.       - Минуточку, бери ручку и ставь автограф. Все авторы так делают, - остановил колорист собравшуюся уезжать девушку. Официантка перевернула последнюю страничку комикса и в уголке нижнего правого рисунка чиркнула «Пенни». Наступило рождество. Компания справляла праздник в квартире парней. Пенни отвечала за индейку с клюквенным соусом, Бернадетт принесла пару салатов. Друзья так и не решались приступить к ужину, ожидая Шелдона, который недопустимо задерживался. Наконец, в дверях появилась высокая худая мужская фигура, держащая подмышкой большой почтовый конверт. Сердце Пенни пропустило удар, поскольку она разглядела, что конверт, в который она положила комикс, был надорван. Шелдон, чьи глаза, казалось, готовы были вывалиться из орбит, не здороваясь, направился прямиком в свою комнату, откуда не вышел до конца вечера.