Дурдом под названием "Семья"

-…да в порядке он, скоро оклемается. — Ой, не знаю, может мне его магией шандарахнуть? Ну, чтоб быстрее очнулся? — Давай еще и проклятье сна на него наложим, чтоб он быстрее от этого пореза вылечился. — Какого пореза? Мой мальчик порезался?! — Не бузи, Регина, сейчас дадим нашатырчика, быстро встанет. — Не надо… нашатырчика. — пролепетал Генри Вся многочисленная семья склонилась над ним, включая Фелисити. Все лица восторженно и обеспокоено глядели во все глаза на Генри, так сильно напугавшего их. — Генри… — Фелисити приложила мокрый компресс ему на лоб. — Ты так нас напугал. — Она права, парень, — Эмма глянула сначала на девушку, потом на Миллса младшего. — Мы не знали, что с тобой. Ты же не мог вот так просто… упасть в обморок. С такой семейкой уж точно мог! Генри сел, немного в шоке от увиденного. Вся его семья, девушка так мило переглядывались, а Мэри-Маргарет даже обнимала еле сдерживающую слезы Фелисити. Ему нужно решить все прямо сейчас. Да, другого выбора просто нет. Генри усмехнулся. его ведь даже никогда и не было — в один прекрасный, а может и не очень, день это должно было произойти. — Фелисити, — с нажимом начал он, — нам нужно поговорить. Наедине. Родственники переглянулись между собой, явно не понимая, зачем им выходить. Да, конечно, в семье Прекрасных не было секретов, но должно же им быть знакомо понятие «личное пространство»? В конце концов, Эмма пожала плечами и оглянув всех по очереди кивнула на дверь. Регина подошла к сыну и, проведя рукой по его голове, прошептала так, чтобы только он услышал: — Не наделай глупостей. Подошедший Робин оттянул Королеву и они вдвоем вышли из комнаты, оставляя молодых людей наедине. — Ничего не хочешь сказать? — спросила Фелисити, скрещивая руки на груди. Они сидели на полу друг напротив друга. Фостер сверлила парня глазами, нахмурившись и постукивая пальцами от напряжения. Генри согнул одну ногу в колене и оперся о неё подбородком, сжимая губы. Молчание длилось долго. Минута. Другая. А они все сидели, пялясь друг на друга. — Если ты так хочешь — молчи и дальше, а с меня хватит! — Фелисити начала подниматься со своего места, отряхивая колени и сердито вздыхая. Она была разочарована. И с разбитым сердцем. Он врал ей! Все это время! Она уже повернулась, собираясь уходить, но Генри вскочил, схватив её за руку и подтянув к себе обвернул руки вокруг талии. Она начала вырываться из его хватки, выпучивая глаза и гневно вздыхая. Зная Фелисити, можно было догадаться — она не хочет разговаривать. Раз она сильно обиделась, значит, пора начать то, что он так долго оттягивал. И знал, знал, что этот момент настанет. Зачем тянуть? Он и сам не знал. Просто сам творил свои проблемы. Рассказал бы сразу — уже вовсю бы пили чай с Динь-динь и её фейской компанией. Генри не знал, почему привел такой странный пример, но точно знал — его Фел захотела бы познакомиться со всеми волшебными существами города Сторибрука/Зачарованного Леса. — Я боялся тебе сказать… — тихо начал он. Фелисити перестала брыкаться, устремляя взгляд светлых глаз на Автора. Генри сглотнул, покрепче сжимая её в объятиях. — Почему? — так же тихо прошептала она. — Ты мне не доверяешь? — глаза наполнились предательскими слезами, а голос задрожал, — Я… Я не знаю, получалось у меня или нет, но я любила тебя. Я готова была пойти за тобой хоть на край света, хоть и обычно это делают парни, заметь. — Генри улыбнулся, видя эту её забавно милую привычку — тараторить и без умолку совмещать несовместимое. — И, знаешь, я бы поверила тебе! Поверила всей этой чепухе в принцев и принцесс даже без доказательств. Я просто хотела быть частью твоего мира. Наверно, в моей голове это звучало лучше, потому что теперь это похоже на дешевую пародию «Русалочки». — Тебе не нужно было становиться частью моего мира, — Генри заправил выбившуюся прядь волос девушки, поглаживая её по щеке. — Ты и есть мой мир. Она тут же преобразилась в лице. разочарованность сменил шок, и девушка пыталась найти в его лице какую-нибудь зацепку, фальшь, но потерпела фиаско. Он говорил чертовски серьезно. Генри переместил взгляд с её огромных глаз на губы и начал приближаться к её лицу. Одновременно отрывая правую руку от её талии и резко вскидывая её в сторону старенького музыкального центра, все еще стоящего в квартире Прекрасных. Внезапно комнату залила красивая, нежная музыка. На вопросительный взгляд Фелисити Миллс лишь легко пожал плечами: — Я все-таки сын Спасительницы. И Злой Королевы тоже. Он продолжил ранее начатое дело, собираясь уже поцеловать её, но девушка положила указательный палец на его губы, склоняя голову. — Сначала ты мне всё объяснишь, мистер. Миллс это хоть твоя настоящая фамилия? Он закатил глаза, легко покачиваясь с ней в ритм легкой мелодии, в их воображаемом танце. — Да, — выдохнул он, — но здесь все сложнее. — Ничего. Времени у меня — завались. — Начнем с того, что я — внук Белоснежки и Прекрасного принца. — Разве за столько лет он не должен был стать королем? — рассудила Фостер. — Раз он дедушка, то… Ладно-ладно, прости, я и дальше тебя слушаю. — Я еще я внук… — Я сама догадаюсь! Подожди, я на пороге открытия… У тебя карие глаза, и ты немножко смугленький, когда у всех родных со стороны Белоснежки (можно я её тоже буду бабулей называть, а то пока выговоришь Бе-ло-сне-жка, фу) только светлые глаза, а значит — барабанная дробь — Алладин и Жасмин! Я угадала? К ней опять вернулась её жизнерадостность и говорливость, чему Генри был несказанно раз. — Нет. Мой дед — Румпельштильцхен. — Твою ж… То есть, прости. Я ничего такого не имела в виду, но…

***

— Как вы думаете, они помирились? — Даже не знаю. С другой стороны… — Не мели чепухи, Дэвид. Конечно они помирились. Всегда есть… — Святые угодники, Снежка! Хватит нам о надежде твердить. — Нет, ну Регина, не нагнетай, я пыталась разрядить ситуацию. — Хватит вы обе! Конечно они помирились. — Откуда знаешь, красавица? — В Сторибрук только определенные люди могут заехать и остаться здесь. Так было со мной — потому что я часть сказки. Значит, и с Фелисити, раз она -… -… раз она — настоящая любовь Генри. — И теперь она — тоже часть истории. И она тоже есть в книге.