Подчинись Кошмару

Валтор крадется вдоль стены, на поясе болтается привязанная бутылка с красным вином, задуваемая полами плаща. Мужчина неслышен, невиден и неощутим, единственное, что его выдает — тень, ползущая от сапог по земле. Валтор останавливается у каменной стены и выдыхает сквозь зубы пар — здесь холодно, так, словно это не рядовая бездна, а измерение Омега. Он тонкими пальцами, завернутыми в белые кожаные перчатки, колдует дорожку льда, перекинутую через глубокий овраг, и быстро проходит по нему, ни разу не поскользнувшись. Светлые, кремовые волосы развеваются при порыве ветра, мужчина продолжает красться вперед, с подозрением оглядываясь по сторонам. В висках до сих пор звенит от финальной драки с феями, Валтору стыдно и противно, он еле ходит. Конечно, его сохранность — чистое везение. Похоже, что магии у него стало еще меньше, чем было, когда он очнулся от ледяного заточения. Валтор скрипит зубами и попивает вино, наколдовать которое ему все же хватило сил, и морщится от его противного вкуса, голубыми, бирюзовыми глазами озираясь по каменным стенам: он в каком-то необитаемом измерении, тюрьме или подвале старого замка? Валтор не может понять, он видит впереди дыру и думает, что это выход — он движется со скоростью, синяки под глазами поблескивают синевой, обычно грозный взгляд становится еще злее, тонкая нить губ кривится в болезненной усмешке, длинные пальцы сжимаются в кулаки, Валтор расстегивает высокий ворот белой блузы и судорожно тяжело дышит, его бьет озноб. Мужчина тонет в темноте тоннеля и идет к свету, в его скуластое лицо дует порыв сильного ветра, Валтор с учащенным биением сердца смотрит вперед, дыхание становится спертым, его перехватывает. Впереди видно закатное солнце: красная половина сломанного диска выглядывает из-за зеленых холмов, острые копья лучей целятся прямо в глаза, Валтор жмурится и смеется, расправляя руки. Бутылка вина падает на голые камни и бьется зеленым стеклом, алое вино растекается, словно лужа крови. Валтор улыбается, щуря глаза: — Я вернулся, мир, — зловеще говорит он, и плащ его развевается на ветру.