ПДР-2: Второе пришествие

       Принцесса Люсинда сидела на ступеньках крыльца, горестно подвывая и время от времени высмаркиваясь в подставляемый носовой платок. - Я не сопливая, - уже в который раз она начала возражать на перечисленные колдуном недостатки. - Не сопливая, - смиренно согласилась с ней кормилица, - просто прохладно, как бы совсем не разболелась. - Я не девчонка... - Конечно, не девчонка, - кивнула головой женщина, вытирая слёзы с раскрасневшихся щёк. - И я не виновата, что меня замуж никто не берёт! - горестно взвыла принцесса. - Ну, если только немного, - обречённо вздохнула служанка. Вокруг уже царила глубокая ночь, и в стоящем посреди леса доме не горел ни один огонёк, что говорило о том, что сидящие на крыльце гости хозяину дома нисколько не мешают. Лично кормилицу это вполне устраивало. Чернокнижник ничего не сделал двум беззащитным женщинам, и это уже было хорошо, а о том, чтобы проситься на ночлег в его дом, она и думать не могла. Разве можно будет заснуть в доме тёмного колдуна? И вообще, пожилая служанка считала, что этот человек обошёлся с принцессой так, как она этого заслуживает, и даже довольно мягко. Ну а то, что обиженная им девушка заливалась горючими слезами, это ничего, может она наконец-то поумнеет и попытается хоть как-то исправиться. Где это вообще видано, чтобы люди позволяли себе столь неуважительно разговаривать с магами и неважно темными или светлыми. Выискав на платке более-менее сухой уголок, кормилица в очередной раз дала подопечной высморкаться и осмотрелась. Принцесса проревёт ещё немного, а потом захочет спать, не на крыльце же укладываться? Приближаться к лесу в надежде разыскать там укромное местечко женщина боялась – всё же глухая чащоба. До этого момента об обустройстве ночлега заботились мужчины, да и сейчас они наверняка сидят вокруг костра, вот только не идти же искать их в ночном лесу. Да и рядом с домом надёжнее: навряд ли лесные хищники осмелятся подойти к этому дому – животные не люди, на рожон не полезут. Был бы тут хлев с сеновалом, было бы вообще замечательно, но никаких строений, кроме самого дома, кормилица не заметила. Люсинда в очередной раз печально всхлипнула, но продолжать своё нытьё не стала, и так было ясно, что от слёз ничего не изменится. Впервые в жизни с ней обошлись так грубо и неуважительно. Ну, про то, как с ней когда-то давно обошёлся Грах-нор, она предпочитала не вспоминать – дракон он и есть дракон. Она подумала было о том, что если бы этот чародей знал, кто она, он бы не позволил себе подобного поведения, а потом вспомнила, что он колдун, да ещё и тёмный. Какая ему разница, принцесса она или нет, убьёт или превратит во что-нибудь, и никто её спасать не поедет. Это от дракона её Анжело спас, а теперь он сам в плену и неизвестно, жив ли ещё. Она снова всхлипнула, но на очередную волну сожалений о собственной загубленной жизни сил уже не было. И она даже пожалела о том, что здесь не пещера, где можно пристроиться на жёстких камнях и заснуть в темноте и одиночестве. А спать хотелось и есть, и помыться, и вообще домой в тепло и уют. Она обернулась на дверь дома, подумав снова постучать, но ей почти сразу представился этот высокомерный тип, лицо которого было испещрено неглубокими, но заметными морщинами, с седыми волосами, чей цвет сливался с серебряным ободом, уничижающий взгляд темно-карих глаз, и желание требовать ночлега сразу отпало, а просить она не умела. Заметив, что девушка, кажется, справилась с истерикой, кормилица оживилась, засуетилась и потащила воспитанницу куда-то за дом. К счастью пожилой женщины там нашёлся небольшой сарайчик, где удалось пристроить и лошадей, и самим, худо-бедно уместиться. На тяготы подобной ночёвки Люсинда не жаловалась, как сказала кормилица: «Утро вечера мудренее, глядишь, и найдётся управа на колдуна».