Записка

Опять этот дерьмовый день. Надоело постоянно быть крайней. То не так делаешь, то не так, то дышишь неправильно. Как же надоело. Ты пнула легкую красочную железную баночку, которая отблескивала красным цветом. Она улетела за метра три от тебя. Как только ты к ней приблизилась, хотела снова подтолкнуть ногой, но промахнулась. — Ащ, да чтоб тебя! — крикнула ты, и, благодаря твоим нервам, подняла руки вверх и громко закричала. Как же все достало. Ты наклоняешься за этой несчастной баночкой и кидаешь ее со всей силы в какой-то не менее темный переулок. Как только ты услышала звук падающего предмета, тут же поняла, что ты тут не одна. Где-то недалеко доносились глухие голоса. Чувство, будто они затерялись в толщине стен домов. Но они становились все громче. Немного позже мужские басы остановились на каком-то месте так, что звук был стабилен, без переломов. Твое чертово любопытство толкнуло тебя ногой в спину, как ты ту баночку, и ты, конечно же, подалась добровольцем хер знает куда. Пройдя под стенами домов, тесно прислоняясь, чтобы тебя не заметили, ты, наконец, пришла на место этих звуков. Этот переулок был, наверно, самым темным и ты не видела ничего. Но буквально через минуту твои глаза привыкли к такой кромешной темноте, и уже ты могла разобрать происходящее. Спиной к тебе стояли три мужчины. Может, и не мужчины, скорее парни, так как они довольно не массивные, да и не особо высокого роста. А перед ними лежал какой-то парень, свернувшийся калачиком и державшись дрожащими руками за живот. Его щека яро выясняла отношения с асфальтом, а кровь, текущая из носа и разбивших губ, стекала по его лицу, если его можно таким назвать, боком. Сейчас один из его недоброжелателей стал бить его ногами в то же место, где его руки, а второй пытался как можно сильнее повредить его спину. Первый удар… второй… парень разогнулся обратно от боли, и ты увидела его лицо… А ведь ты знала этого парня. И даже были подозрения, за что над ним так издевались. У него не европейская внешность — азиатская. Но при этом разрез его глаз был довольно широкий. Нос был ярко выражен, но залит кровью. Скулы были так заметны, что выделялись, чуть ли не тенью, его губы были небольшие, но безумно манящими. Теперь ты была уверена, кто это, учитывая следующее: неслабое телосложение, объемная белая футболка, которая теперь делилась на несколько красных и серых оттенков, джинсы, обтягивающие его накаченные ноги, и тимберленды. Было так очевидно. Только он может так бродить по улицам твоего мухосранска, совсем не зная, что здесь не принято так ходить одному по таким темным переулкам. Это он. Это Чонгук. Прошло 3 года с того времени, как он тебе нравился. Этот кореец дебютировал с другими парнями в 2013 году. Это был последний год твоего увлечения Кореей. Сейчас тот милый и маленький макнэ, которого ты знала, превратился в мужественного парня. Что говорить о том, что он подвержен побоям, так это то, что он был явно не готов такому „гостеприимству“ со стороны другой страны. Может, он в туре. Немного наблюдая за этой картиной, ты, если честно говоря, боялась вмешиваться, так как твое телосложение не внушало страха. Но, присмотревшись, ты узнала этих обидчиков. Это были местные придурки с твоей школы. Они были младше самого Чонгука, но их количество ведь отличалось. Три на одного — не по-братски! Узнав этих идиотов, ты быстро подбежала ближе. — Твою мать, что вы творите? — замахнувшись и дав подзатыльник одному из парней, прокричала ты. — О, Т.И! А ты тут что делаешь? Заблудилась? — спросил на серьезе один из парней, пока другой тер затылок от легкого удара. — Если полиция вас запалит, вы хоть представляете, что с вами будет? Это же уже четвертое избиение, — ты говорила это со злостью, пытаясь как можно незаметнее смотреть на Чонгука, и дать ему какой-то знак, чтобы он собрался с силами и просто убежал, но он лежал, не двигаясь, только тяжело дыша и иногда кашляя. — Та успокойся ты. Нормально все. Этот вообще на голубка похож, так что с ним будет? — все засмеялись. — Придурки, нормальный он, просто с другой страны. У нас все по иному, ни за что бьете, а потом получаете. — Ну, ты же не расскажешь, — один из парней подошел ближе к тебе и приобнял за талию. — Убери свои руки, ты же все еще помнишь, что мой брат боксер? — ты закатила глаза. Сколько раз он уже бил этих придурков, когда те издевались над другими. Такие уж у него меры воспитания. — Та помню я, — он убрал руки, — ладно, мы уходим. — Они стали разворачиваться. — Эй, ничего не забыли, а этого в больницу? — кинула ты взгляд на парня, целующего асфальт. — Не… н- не над-о.. — прошептал парень, сквозь зубы. — Ну вот и все. Т.И., видишь, он не хочет, да и это не в наших правилах, кого-то спасать. — Ну, а мне что прикажешь делать? Ты же понимаешь, что я не могу его тут бросить, — чуть ли не кричала ты. — Та чего ты? Что с ним будет. На рассвете кто-то найдет да и разберется, если сам не очнется, — они развернулись и стали быстрым шагом отдаляться. — Идиоты, вам не жить! — крикнула ты им в спину. Посмотрела на парня, и тебе было действительно его жаль. Он один был, пока на него не напали. Подойдя к нему и наклонившись, потрогала его голову, плюс к побоям, он еще и горел весь. Ну и что делать с ним? — Эй, парень, — ты не хотела подавать вид, что знаешь его, — давай я тебе помогу до больницы добраться, ибо сюда такси не придет. Ты обхватила его за спину, чтобы помочь подняться. Но он внезапно зашипел от боли и сказал: — Куда угодно, только не в больницу. — Ну, а где ты живешь? Или ты в отеле каком-то? Скажи название или адрес. — Я… я… Не помню… — Твою мать, Чонгук, что мне с тобой делать? — взбесилась ты. Он посмотрел на тебя испуганными глазами и произнес: — Ты фанатка? — Можешь не беспокоиться, твое имя — это все, что мне известно. Я не стану фотографировать тебя, рассылать фото во все социальные сети и визжать, как сучка, со словами „оппа“, — ты сделала фэйспалм, - нет, этого не будет. — Хорошо, тогда прошу, помоги! Ты потерла переносицу большим и указательным пальцем и просидела так на корточках еще минуту. Пока ты тут в раздумьях, парню может стать еще хуже. Ты поднялась, наклонилась, и стала помогать этому азиату подниматься на ноги. — Ну и тяжелый же ты! — пробухтела ты, пока закидывала его руку себе на плечо, хватаясь за нее, чтобы хоть как-то быть перевесом и удержать его на ногах. — Прости, — его глаза были закрыты, но он делал все возможное, чтобы хоть как-то помочь тебе. — Потом отплатишь. Вы пошли вперед. Он не спрашивал, куда, просто доверился тебе. Такой незнакомой, но до жути приятной девушке. Твоя квартирка была совсем недалеко, поэтому идти долго не пришлось, но жила ты на пятом этаже, и это было проблемой. Когда вы зашли в подъезд, ты попыталась привести его хоть немного в чувства. — Чонгук, очнись, еще немного, давай же, помоги мне. Парень открыл глаза, еле заметно кивнул, взялся рукой за живот, и стал напрягать свои мышцы на ногах. Спустя пятнадцать минут вы на нужном этаже. Но ключи… Они же в переднем кармане твоих джинсов. Черт, если отпустишь одну его руку, то его вес перевесит твой, ты не удержишь его, и вы упадете. Тогда ты поняла, как сделать будет удобнее всего. — Чонгук, — сказала ты, глядя на него. Тот в ответ кивнул. — Слушай сюда. Сейчас ты должен полсекунды простоять, а потом облокотиться мне на спину, ты меня слышишь? Всего полсекунды. — Парень кивнул в знак согласия. — На раз, два, три. Так, раз, два… три! — ты резко отпускаешь его руку, а потом подбегаешь вперед перед ним, чтобы быть его опорой. Движение, и он уже обхватил одной рукой твои плечи, положив голову на другое плечо, обжигая ключицу тяжелым дыханием. — Прошу, быстрее, — пробурчал он. Ты чувствовала, что его хватка все слабее. За секунду нащупав ключи, ловким движением достаешь их и уже вставляешь в замочную скважину. Поворачиваешь два раза, и железная дверь открывается. Вы вваливаетесь туда, и ты закрываешь дверь. Как и ожидалось, твои родители на дежурстве. Еще три дня их не будет, ибо пациентов с каждым днем все больше, а они трудоголики. Заходя в свою комнату, ты кладешь Чонгука на свою кровать, и говоришь, чтобы он ничего не трогал. Но по его состоянию это было бы сенсацией. Ты удаляешься на кухню, находишь все нужное, чтобы обработать его раны. И лекарства от жара, точно! Взяв все, что нужно, ты возвращаешься. Он все также лежит, не двигаясь с закрытыми глазами. Подойдя ближе, ты сразу говоришь ему принять нужные лекарства. Приподнимаешь его голову, кладешь две небольшие таблетки на его губы и подносишь стакан с водой. Он делает глоток и дает понять движениями, что больше не нужно. Ты ставишь стакан на пол, берешь маленькое полотенце, опускаешь его в воду в миске, хорошо выжимаешь и кладешь на лоб парня. Тот смахивает его и говорит: — Не надо. — Идиот, если ты тут у меня коньки отбросишь, то я не собираюсь тебя закапывать во дворе. Снова, но уже напористей, ты приложила белую ткань ко лбу, приподняв челку. Уже не сопротивлялся. Ты ставишь стакан на пол, берешь маленькое полотенце, опускаешь его в воду в миске, хорошо выжимаешь и кладешь на лоб парня. Тот смахивает его и говорит: — Не надо. — Идиот, если ты тут у меня коньки отбросишь, то я не собираюсь тебя закапывать во дворе. Снова, но уже напористей, ты приложила белую ткань ко лбу, приподняв челку. Он уже не сопротивлялся. Потом самое худшее — обработка ран. Ты взяла бутылочку с жидкостью, которой обычно мама тебе что-то обрабатывала, когда ты поранишься. Сейчас это как нельзя кстати. Спасибо, мам. Смокнув ватку этой пахнущей жидкостью, ты аккуратно приближалась к ранам на лице парня. Но оно было все в крови, поэтому ты положила влажную ватку на стол, а сама намочила новые кусочки водой. Ты мягко проводила по четким линиям лица, пытаясь не задевать ни единой раны. Но все равно он иногда кривился. Хорошо вытерев его лицо и теперь уже видя источники крови, ты взяла прошлую ватку, и сказала: — Сейчас будет немного больно, но потерпи. Парень с закрытыми глазами не противоречил тебе. Ты прикоснулась к ране на его губе, как тут же он издал непонятый звук, но было ясно, что ему очень больно. Но Чонгук молчал. Ты обработала его раны, нежно сначала делая круги вокруг пораженного места, а затем, и саму рану. После того, как ты закончила с обработкой ран на лице, приклеила на все ранения небольшие лейкопластыри. Потом костяшки на руках ты также обмочила в жидкости, но бинтовать ничем не стала. Потом вспомнила, что он все время держался за живот, и решила взглянуть. Как только ты начала поднимать его футболку, парень взял тебя за запястье и посмотрел в твои глаза. — Та не изнасилую я тебя, успокойся, или можешь мучиться со своей болью, — ты подняла руки вверх. — Тогда я сам, — он аккуратно поднес руки к краю грязной футболки и поднял ее. — Боже, не хило они тебя. Уверена, на спине то же самое. Значит так. Слушай внимательно. Сейчас, как бы странно это ни звучало, но ты должен снять футболку, — ты ждала его ответа. — Что, зачем это? — он смотрел на тебя с испугом и подозрением. Думаю, он не раз подвергался нападению сасенок. — Мне нужно помазать твои гематомы, а затем перевязать полностью твою талию, — сказала ты с невозмутимым видом. — Хорошо, тогда помоги. Он стал поднимать свою футболку, но как только дошел до пресса, остановился с болью на лице. Ты взяла край его футболки и стала продолжать тянуть ее вверх. Было видно, что ему больно поднимать руки, но он пытался подавать вид, что не все так плохо. Но ты-то видела эти ушибы и понимала, что он чувствует. Сняв эту злополучную вещь, ты откинула ее подальше, так как она была в крови и вообще, в пыли. Взяв те же предметы первой помощи, ты принялась обрабатывать раны и на теле. Но и не будем отрицать того, что ты заметила, что парень следит за своим телом. Но на данный момент каждая его мышца испытывала жуткую боль. После поверхностного промывания ты решила, наконец, перемотать его тело бинтом. Сначала ты накрыла тканью часть пресса, а потом нужно было, чтобы Чон немного приподнял свою спину, чтобы ты смогла полностью сделать оборот. По выражению Гука было видно, что ему ужасно больно. Как только он попытался выгнуть немного спину, то тут же зашипел сквозь зубы. — Эй, осталось немного, потерпи. — Тебе было жаль этого парня. Закончив с оборотами бинта, ты нежно провела по ткани теплой рукой и сказала, что теперь ему будет легче. После чего намочила еще раз полотенце, хорошенько выжала и приложила своеобразный компресс ему на лоб. Чон тут же прикрыл глаза и засопел. По его телу пробегали мурашки, а это значит, что озноб его не покинул, и, наверняка, ему сейчас безумно холодно. Так как парень лежал на кровати сверху одеяла, ты достала другое из шкафа, расправила его и накрыла Чонгука им. Ты взяла ноутбук и села возле парня на полу, думая, что если он проснется, чтоб не испугался. Пока ты бродила по социальным сетям, время сыграло с тобой злую шутку, и как оказалось, было уже четыре часа утра. Ты аккуратно закрыла ноутбук, положила его на стол и подошла к сладко спящему парню. Тихими движениями сняла компресс с его головы. Оказалось, он даже ни разу не повернулся за всю ночь, раз так и остался в таком положении. Приложив ладонь к его лбу, ты наклонилась пониже, но внезапно рука парня обхватила тебя за плечи и потянула на себя. Ты не могла удержать равновесие и просто рухнула на него. Но тот даже глаз не открыл, только что-то пробормотал и еще сильнее прижал тебя. Ну и что с ним? Что делать? Ты ведь не можешь просто так с ним лежать. И вообще, он ранен, а ты тут на него свою тушу завалила. Попытавшись встать, Чонгук опять дернул тебя на себя, и ты упала на край кровати, повернувшись спиной к парню. Он нежно обнял тебя за талию, и самое главное, тебе это нравилось. Он зарылся носом тебе в волосы и тяжело дышал. Ты чувствовала тепло его груди, которая была не перемотана. И его сердце… такое возможно? Ты чувствовала его сердцебиение. Господи. Что это вообще такое. Тебя стало клонить в сон, да и уходить от этого милого азиата ты не хотела. Но буквально через минут десять парень стал раскидывать свои конечности по всей кровати, при этом что-то бормоча. И дошло вплоть до того, что он вытолкнул тебя с кровати. Ты плюхнулась на пол с рычанием. — Твою мать, да он охренел, — пробухтела еле слышно ты, затем потерла свою спину. Надув губы, ты пошла спать в комнату родителей, ибо на полу ты не собиралась разлеживаться. Много чести! Там и уснула. Утром тебя разбудил шум, исходящий из комнаты, где спал Гук. — Господи, точно, этот… кхем.. тут, — прошипела ты. Быстро встав с кровати, ты вбежала в комнату и увидела странную картину: на полу лежал Гук, рядом с ним одеяло и разбитая лампа. Причем он морщился и пытался собрать осколки. — Блять! Чонгук! Ты издеваешься? — подбежала ты. — A меня позвать нельзя было? — Да я даже имени твоего не знаю, — посмотрел сонный парень в твои глаза. Но сейчас ты видела кровь на его руке. — Слушай, у тебя неделя ранений? Ты даже в доме пораниться успел. Парень глянул на свою руку, и ему стало неловко. Закатив глаза, ты схватила парня под руку и помогла вернуться в кровать. — Со мной уже все в порядке, я сам могу, — сказал тот. — Сам ты сможешь, когда я увижу хоть немного энтузиазма в твоих глазах, а сейчас не нервируй меня и продолжай просто лежать, и постарайся больше ничего не сломать. Что тебе принести? — Воды… — голосом мученика проговорил Гук, вот же симулянт хренов. Забежав на кухню, ты налила стакан воды, и прихватила пару таблеток обезболивающего. Вернувшись, дала парню прозрачный стакан с таблетками, на что тот ответил: — А ты не собираешься меня усыпить или убить? — Слушай, если бы я хотела тебя убить, я бы сделала это, пока ты спал, так что не выпендривайся. Ты развернулась и пошла обратно на кухню, чтобы приготовить завтрак. Заморачиваться ты особо не стала, поэтому яичница была как нельзя кстати. Приготовив все на подносе, понесла его Величеству Гуку в комнату. Зайдя, ты увидела, что парень опять крепко спал, зажав одеяло между ног. Наконец ты можешь принять душ. Не став его будить, ты направилась в ванну, попутно захватив с собой полотенце. Самое время освежиться, ведь не каждый день спасаешь айдола в своем мухосранске. Зайдя в душевую кабинку, ты обдумывала все произошедшее. Ты не могла поверить, что сейчас, за этой дверью, лежит парень, о котором мечтают миллионы девочек. Капли воды медленно стекали по твоему телу и оставляли чувство нового дня, нового пробуждения, просто чего-то нового. Выйдя из душевой кабинки, ты замоталась в кремовое полотенце и хотела пойти в комнату, чтобы одеться. Но как только ты открыла дверь, тут же врезалась во что-то мягкое. Потирая лоб рукой, ты открыла глаза и увидела перед собой накаченную грудь. Чуть ниже находился перевязанный торс. Подняв глаза, ты увидела Гука, который нагло таращился на тебя, даже не скрывая своей ухмылки. — ЙА! Чон Чонгук! Ты ничего не попутал? Чего пялишься? Неужели тебе уже лучше? Ничего не болит? Если нет, то можно поправить! — кричала ты. Твой завал вопросами — это способ запудрить ему мозги и быстро скрыться за дверью, чтобы побыстрей одеться. Но этот гавнюк запомнил каждый вопрос и дал четкие ответы: — Нет. Нравится. Да. Болит, — все коротко и ясно, не отводя свой взгляд, сказал парень. — Я так понимаю, ты хочешь принять душ? — что вообще происходит? Можно тебе одеться в своем доме? — Да. — Так иди, — ты попыталась попятиться в правую сторону, чтобы пройти, но тот сделал то же движение. — С тобой? — приподняв бровь, спросил Гук. — Много хочешь, — хмыкнула ты, — вообще не для тебя роза цвела, — сказав это, ты, откинув влажные волосы назад, направилась в свою комнату. — А для кого же? — крикнул Чон в спину и посмеялся. Захлопнув дверь со стуком, ты решила переодеться как можно быстрей. Натянув нижнее белье, ты стала одевать шорты. Пока ты застегивала пуговицу, холодные руки обвили твою талию и капли воды стекли по коже. Этот парень не вытер воду с тела что ли? Но ты не могла ничего сказать. Он обнял тебя со спины, прижимаясь всем телом. Сейчас он развязал бинт, и теперь ты полностью чувствовала его тепло. И опять это… Это сердцебиение. Почему ты так отчетливо его слышишь? А может… Это твое? Черт. Мурашки бегали рядами по твоей коже, не давая расслабиться. То ли от прохлады, оставленной после стекающих капель, то ли от такой близости. Этот парень немного наклонил свою голову и с особой задоринкой сказал: — А ты ведь так и не сказала свое имя, — его обрывистое дыхание обжигало твою кожу. Почему он делает это? — Т.И., — пробормотала ты. — Ну вот и здорово, — он улыбнулся какой-то странной улыбкой и отстранился. — Пошли есть, ты же для меня приготовила, — ухмыльнулся он. Ты слышала шаги, которые вели в комнату. Ты ведь именно туда отнесла ему поднос. Но пока что ты не могла и движения сделать. Что это было? Твои глаза вот-вот выпадут из орбит, и сердце выпрыгнет из груди. — Ну, ты идешь? — крикнул парень. Опомнившись, ты потрясла головой, быстро натянула на себя большую футболку и пошла в комнату. Парень уже сидел на полу и уплетал яичницу. — Знаешь, я бы лучше приготовил, — сказал тот. Да как он смеет? Ты взяла подушку и кинула в него. — Вот сам бы и готовил! — огрызнулась ты. Тот лишь опять кинул какой-то странный взгляд и улыбнулся. Весь завтрак прошел в тишине, пока не позвонил менеджер и не забрал Чонгука. Ты прибралась дома и все никак не могла забыть то прикосновение. Что он делал? А главное — зачем? Прошла неделя. Ты все еще была в своеобразном вакууме. Всю неделю тебя преследовал купол тишины. Но самое важное то, что за все эти дни не было ни слуху, ни духу. Даже не поблагодарил. Как так можно? Ты, значит, за ним ухаживала, а ему трудно было „спасибо“ сказать? Идя с подработки, ты была готова уже забыть об этом. Но, поднимаясь на свой этаж, ты увидела парня, который переминался с ноги на ногу. Услышав твои шаги, он обернулся, и ты до последнего желала, чтобы это был Чонгук. И вот. Он перед тобой. — Ну привет, Т.И., — сказал он и улыбнулся. — Даже имя мое запомнил, хм. Странно видеть тебя целого, не покалеченного. — Не думаешь, что сарказм удался. — Трудно не запомнить. Пойдем прогуляемся. — Почему он такой привлекательный? Что в нем такого? Эти большие глаза или очаровательная, на первый взгляд, невинная улыбка? Черт, что с тобой? — Нет, — ты подошла к двери и стала искать ключ в рюкзаке. — Так не пойдет, — он схватил тебя за руку, — это был не вопрос. Парень потащил тебя вниз по ступенькам. Ты боялась, что можешь споткнуться, но он вовремя тебя подхватывал. — Йа! Что ты творишь? — кричала ты, пока вы куда-то бежали. Тот лишь молчал и улыбался. Ты прекрасно знала, куда ведет эта дорога — в парк. Но зачем туда? Романтичность из всех дыр прет или что? Ты резко остановилась, чтобы отдышаться, и спросила: — Слушай, что тебе нужно от меня? — Эй, мы ведь так мало побыли вместе, ну, Т.И., неужели тебе не хочется всех этих розовых соплей в парке? Всех этих сладких ват, попкорна, аттракционов? — начал с ухмылкой перечислять он. — Ага, да, а в конце мы будем жить долго и счастливо, и я нарожаю тебе деток. Ты это имеешь в виду? — Ну, намек на незабываемую ночь я понял, — подмигнул он. — Ты придурок? Я совсем не это имела в виду! — Ну конечно. А я думаю, именно это. — Слушай, давай не портить друг другу нервы, и я пойду домой, — сказала ты, разворачиваясь, но рука парня вернула тебя в прежнее положение. — Я не закончил. Мы все равно туда пойдем. — Зачем? — ты подняла бровь. — Ну я хочу похавать мороженного. — Знаешь, ты пересмотрел фильмы про подростков. Мне это не нужно, — ну и почему ты говоришь это, а сердце все учащает удары. Дура, ты же хочешь пойти. — Ой, да не ломайся. Вскоре вы пошли по тропинке, освещаемой несколькими фонарями. Ты пыталась узнать, ничего ли у него не болит, как вообще жизнь. На что он находил скрытый смысл, и приводил все к незабываемой ночи. Мороженное он все-таки съел. И не только свое. Бесит. Просто говорить с ним было куда приятнее, чем спорить. Хотя… тебя ведь это заводило. Сколько бы ты не отрицала, но так оно и есть. Погуляв пару часов, парень предложил тебя проводить. Ну как предложил, он сказал, что тупо доведет тебя за ручку к подъезду, как ребенка. На что ты кричала: — Я не ребенок! — Да-да, конечно, осторожно, бордюр! — и держал твою руку. Так вы дошли до твоего дома. — Ладно, я пошла. — Ты отмахнулась рукой и сделала первый шаг к подъезду. Но резко остановилась. — Дура, если ты этого не сделаешь, то не простишь себе этого, — шептала ты себе под нос. Хоть частичку воспоминаний ты хотела оставить при себе. Поэтому, быстро развернувшись, подбежала к парню и нежно поцеловала в щеку. Затем развернулась, чтобы скрыться с его глаз, но он опять схватил твою руку, прижал к себе спиной, и навис над ухом: — Я знал, что так будет, Т.И. Но знаешь, я надеялся на большее, — и он ждал. Чего? Ответа? Действия? Ты не понимала. — Эх, Чонгук, никто не запрещает тебе надеяться, — ты выделила интонацией слово „надеяться“. — Как скажешь, — он сделал паузу, — милая. — Хуилая! — огрызнулась ты. Господи, и зачем дала волю действиям и вернулась? Ащ. Забегая в подъезд, ты услышала смех парня и его слова: — Помни, что я тебя не отблагодарил. Черт! Он помнит! И какой сюрприз преподнесет? Что на этот раз? Боже, нельзя об этом думать, а то с катушек слетишь. Всю ночь ты боялась внезапного его появления, но все прошло мирно. А вот на следующий день что-то пошло не так. Возвращаясь опять вечером домой, этот парень снова стоял на твоем этаже и насвистывал какую-то мелодию. Услышав твое присутствие, он обернулся. — Ты сегодня задержалась, — посмотрел он на часы. — Угадай, почему, — стервозно улыбнулась ты. — И что на этот раз? В кино потащишь? Или нет! Выставка? — Ну нет, сегодня сыграем по-взрослому, - о, эта пошлая ухмылка, — не хочешь пригласить на чай? — Хм, не возникает особого желания. — Возникает! Еще как возникает. — А на кофе? — блять, он же айдол, сегодня или завтра уедет и все забудется, была не была. — Лучше на чай, — ты полезла за ключами, а парень победно улыбнулся. — Ну проходи… — Да-да, и буду чувствовать себя, как дома, — он захлопнул дверь и приблизился к тебе. Его тело было слишком близко к твоему. Опять это сердцебиение. Бесит. Он водил пальцами по твоим скулам, попутно приближаясь. Когда между вами оставалось около сантиметра, ты приоткрыла губы и прикрыла глаза, чтобы насладиться. Но парень резко подул на твои губы и усмехнулся. — Вся такая дерзкая, а на самом деле неопытный ребенок. Ты разозлилась. — Знаешь, что? Обойдешься без чая, уматывай отсюда! — ты хотела обойти парня, но тот немного наклонившись, обвил руками твои бедра и закинул на плечо. Тебе тоже кажется, что прихожая не лучшее место? — он постоянно смеялся. Неужели это так забавно? — Поставь меня на место! — кричала ты. — Слушай, не трать зря свои силы, — он сделал паузу, шлепнул ладонью по ягодице, — они тебе еще пригодятся. Зайдя в твою комнату, кинул тебя на кровать и навис сверху. — Ну так что? Где мой обещанный чай? — он склонил голову. — На кухне! — Нет, милая, на кухню мы не пойдем, там неудобно. — Эй, отпусти меня и вали! — ты стала бить его ногами и руками. Но одним движением он закрепил твои запястья сверху головы и держал одной рукой. — Зачем ты все усложняешь? Хотя… мне нравится, когда ты буйная. Чонгук резко поцеловал тебя. Грубо. Он сразу проник языком в твой рот и стал там хозяйничать. Все время, пока ты сопротивлялась, он был жестким, резким, без особой нежности. Но тело начинало расслабляться и чувствовать начальное удовлетворение. Когда парень почувствовал твое некое согласие, он был уже более нежным. Теперь он оставлял влажные поцелуи на шее, из которых завтра образуются нехилые засосы. Его рука отпустила твое запястье и сразу залезла под блузку. Ладонь погладила твой живот и поднималась все выше. Одна секунда, и он пробрался под твой лифчик. Твои руки же исследовали его спину, оставляя красные линии через ткань футболки. Чонгук резко отстранился и за миллисекунду избавился от футболки. Теперь его торс лучше просматривался. Ох. Какой же он рельефный. — Ты ведь хочешь потрогать? — ухмыльнулся парень, заметив твой взгляд. Ты ничего не ответила, только приподнялась, прильнула к его губам и продолжала ладонями разгуливать по его телу. Он не стал церемониться с твоей блузкой, и просто порвал ее так, что все пуговицы разлетелись по всей комнате с легким треском. Опять вдавливаете кровать. Он сверху. Именно он следит за каждым движением. Пока ты бьешься в экстазе от его поцелуев, он незаметно проникает к тебе в джинсы и нащупывает влажное место через тонкую ткань трусиков. Он ласкает тебя, проводя пальцами то вверх, то вниз, и как бы „случайно“ задевая край ткани, оттягивает ее и прикасается к плоти. Но нежность его иссякла, и он резко вошел в тебя двумя пальцами. Твоя спина выгнулась от неожиданности, и ты испустила первый стон. — Я знал, что тебе понравится, — улыбнулся парень тебе в шею. Он стал набирать темп, твои джинсы уже были приспущены, и большой палец справлялся с клитором. — Не мучай меня! — отрывисто прокричала ты. — Подожди, это не конец, — сказал Гук. Его темп был все быстрее. Ему нравилась твоя реакция, и те тихие маты, которые шли от души, и как только ты подошла к пику, Чон почувствовал, что внутри тебя все начинало сжиматься, он просто вынул пальцы и смотрел. — Эй, зачем ты остановился? — Я не дам тебе кончить таким способом. — И как тогда? - ох, зря ты это сказала. Он окончательно стянул с тебя джинсы, сам избавился от одежды, и теперь был между твоих ног. Ты раздвинула колени, предвкушая. А Чон был явно рад этому. Он сразу резко вошел в тебя во всю длину и в ту же секунду установил определенный темп. Было больно, очень больно. Сейчас власть была полностью за ним. Наслаждение исчезло, только жуткая боль. — Прошу, прекрати, —, но тот лишь продолжал, не обращая внимания на твои всхлипы. Ты тянулась к нему руками, чтобы дать понять, что ты больше не можешь выдержать. Но он опять наклонился и мягко поцеловал тебя. Да, поцелуй нежный, а вот движения не изменились. — Просто насладись этим, — прошептал он тебе на ухо в такт ритму. — Я не могу, — внутри стало все сжиматься, и его тело чувствовало это. Он стал двигаться медленнее. Наконец-то. Но счастье было не долгим. Как только ты приспособилась к более нежным толчкам, Чонгук опять стал ускоряться. Одна рука мяла твою грудь, оттягивая сосок, а вторая служила опорой, чтобы тот не упал. Было понятно, что он просто использует тебя, но черт возьми, даже эта грубость тебе сейчас нравилась. Было интересно, что же будет дальше. Опять это чувство. Ты близка к разрядке. Также как и парень. Он стонет, громко стонет. И как только ты собираешься кончить, он тут же остановился внутри. — Твою мать, зачем ты это делаешь? — А разве не забавно? — капельки пота капали с его челки. — Нет, закончи, что начал! Без лишних слов он продолжает. И теперь, когда пик действительно на подходе, ты чувствуешь, что он разрешает тебе излиться первой. Ты кончаешь на его плоть, а за тобой следом парень вытаскивает свой член, и белая вязкая жидкость брызгает тебе на живот и грудь. Он секунду стонет, а затем переваливается на сторону, где рука служила опорой, и тяжело дышит. — Зачем на меня-то? — заговорила ты первая. — А ты хочешь счастливого конца? Ну, ты там что-то про деток говорила… ну уж нет, я осторожен. — Ты же знал, что я вчера не это имела в виду. — А закончилось все именно этим, забавно, не находишь? — закончилось? На этом все? — Не играй со мной, мальчик-айдол. — А ты все же ребенок, — он вытер сперму с твоего живота твоими же трусиками, которые лежали рядом, — можешь их выкинуть, — и улыбнулся, — или как трофей повесить. Он ждал ответа, но, посмотрев на твое лицо, понял, что ты уже ушла в царство Морфея. — Эх, Т.И., — прошептал он и погладил тебя по волосам. — Почему все так печально? Когда-нибудь мы обязательно встретимся еще. Он поцеловал тебя в щечку, встал с кровати, накрыл одеялом по плечи, нашел свою разбросанную одежду и тихо вышел из комнаты. Там он оделся и оставил записку. Выходя из квартиры, осмотрел все таким… повседневным взглядом, и сказал: — Думаю, мне запомнится этот город. Утром ты проснулась от ярких лучей солнца, нагло проникавших в твою комнату. Ты приподнялась в сидячее положение и осознала, как сильно у тебя болит низ живота. — Этот негодяй выхватит еще у меня. — Ты встала с кровати, одела первую попавшуюся одежду, то есть чистое белье и длинную футболку, и пошла на кухню в надежде увидеть парня и поспорить с ним. Или нет. Наверняка, он сейчас готовит завтрак, и ты бы подошла к нему из-за спины и нежно обняла за талию. Но, зайдя на кухню, ты увидела, что ничего не было. Совсем ничего. Только белый лист с черными чернилами висел на холодильнике, прикрепленный магнитом. Ты не дурочка, сразу поняла, что к чему. Ты сделала шаг к этому листу, и остановилась. А нужно ли оно тебе? Должна ли ты это читать? Может забить, нелепо скомкать его, не читая, и выкинуть? Ну, а вдруг у него случилось что-то важное? Ладно, ты прочтешь. Уверена, что там объяснение, почему он не разбудил тебя. Но нет. Ты открепила магнит, и взяла лист в руки. «Милая Т.И. Т.И… как же мне нравится произносить твое имя. Ты заметила? Так вот. Я ведь тебя так и не отблагодарил. Но эта ночь была благодарностью за мое спасение. Я, правда, рад, что встретил тебя в этом городке, но… Т.И. ты же не надеялась на что-то большее? Мы разные. У меня не будет времени на развлечения с тобой. Каждый город запоминается мне чем-то особенным. И вот и этой ночью запомнился мне и твой город. Еще раз хочу сказать „спасибо“, и попрощаться. Я, наверное, уже улетел. Думаю, ты долго спала. Ну, удачи тебе и постарайся не забивать себе голову, что да почему. Это была лишь хорошо проведенная ночь. Прощай, Т.И. Maybe, to be continue in your life. Чонгук» Нет, ты не плачешь. Хотя тобой тупо воспользовались, что может быть хуже? И что это за продолжение следует? Раз так, надеешься, что больше вы не встретитесь, а это будешь считать за приятной сон. Действительно, ты и он. Это как небо и земля. Думаешь, на этом все. Ты скомкала листок бумажки и замахнулась выбросить в мусор, но что-то тебя остановило. Ты опустила руку и обратно развернула листик, пробежала глазами, вернулась в комнату и хотела закинуть на самую далекую полку шкафа, чтобы найти это через много лет и с улыбкой вспоминать, а пока нужно высушить этот клочок бумаги от слез.