***
«Когда видишь, как мимо тебя пробегает Счастье – хватай его руками и ногами, держи крепко и больше никогда не отпускай». Так говорил ей отец. Да, даже злодеи, вроде известного Спортмастера иногда задумываются о счастье. Все мы просто люди, все же. И девочке нравилась эта поговорка отца, правда говорил он ее всегда по-разному и не всегда цензурно… но как-то и не заметилось, когда она вдруг стала девизом по жизни для малышки Крок. Хотя… разве это жизнь?***
Артемида искала в толпе свое «Счастье» и не находила никогда. Ведь по жизни одиночкой была. Семья научила. Должной профессии – должное воспитание. И доверять она уж точно никому не привыкла. Присматривается, проверяет, целится невидимыми стрелами прямо в сердце. Этому, кстати, тоже от отца научилась. Поднимать лук на всех, кто бы перед ней ни стоял: отец, сестра или калека-мать. Отпустить тетиву и жизнь чужую забрать. И руки уже почти не дрожат.***
Крок теряется в серой массовке и цепляется за свой зеленый костюм со стрелой на груди непослушно дрожащими пальцами. Но, наверное, не в нем ее счастье было. Она ступает за порог «Горы Справедливости» и чувствует, что коленки вдруг ощутимо дрожат. Не потому, что незнакомая команда стоит прямо перед глазами и уж точно не потому, что новенькая. Просто потому, что теперь доверять придется. А этому ее отец не учил и даже не собирался. Лучница оглядывает Юную Лигу и за лопаткой вдруг странно-странно зудит. Будто то самое Счастье в спину дышит. И ей хочется в это верить.***
Натянуть тетиву до предела, но так и не выпустить острую стрелу во врага напротив. Чешир довольно скалится – осознает, что победила – и, кажется, не сомневалась в этом с самого начала. И лук в руках забытой дрожью пляшет. И выстрелить, кстати, тоже не может. Видать, плохо воспитали, все же.***
Артемида мечется меж двух огней. В этой ситуации мало ее вины, но все же горло саднит невыпущенный крик. Семью не выбирают, но за свою все равно стыдно. В ней все убийцы-наемники, безжалостные монстры. Но она никогда не признается, что ничем не лучше их, на самом-то деле. - Только за последние полгода и только то, что надо, - почти отчаянно. Благо, что никто не замечает. А дрожащие руки можно и за спиной спрятать. Но кожу вдруг обжигает приятное прикосновение. Девушка жмуриться, боясь спугнуть наваждение и перед тем, как Меган открывает дверцу в ее память, успевает мельком подумать, что у ее Счастья уж точно должны быть теплые руки. А может… она уже за него ухватилась?***
Ну а затем все как-то слишком быстро. Судьба вдруг накидывает на нее свои цепи и прочно приковывает к Юной Лиге. И лучница совсем не знает, радоваться ей этому или плакать. Но заметно ощущает, что цепи эти, подобно камню, тянут ее на дно. Там, где она захлебнется во лжи собственной.***
Но потом ей становится действительно страшно. Тогда, когда на нее смотрит вся команда и правды требует. И Крок теперь готова поклясться, что точно закричит – здесь и сейчас, надрывно. Закричит, что в этом нет ее вины, и она уж точно захлебнется, если ей никто не поверит. И уже открывает рот, как на помощь приходит оно. Ее Счастье. Рыжее, как восходящее солнышко, усыпанное забавной крошкой веснушек по щекам и сверкающее задорным взглядом зеленых глаз. И дышать становится легче.***
Протеже Зеленой Стрелы искала в жизни свое Счастье и надеялась, что когда найдет его, оно станет для нее маяком, который не даст ей утонуть. Все искала и искала, глядела только вперед, совсем позабыв оглядываться по сторонам. Ведь ее Счастье, оказывается, было совсем-совсем рядом – только руку протяни. И оно сейчас держит ее на руках само – бережно, целует в губы – нежно. И она цепляется в его плечи крепко-крепко, боясь упустить. Артемида надеется, что больше никогда не отпустит. И действительно не отпускает. До недавнего времени.***
Они вместе с Уолли уже довольно давно отошли от дел. Просто оставили Лигу, посвятив себя друг другу и больше никому. И Счастье вроде бы рядом – сидит близко на диване, держит за руку, так ласково, как и всегда, но бывшую ученицу Стрелка все равно гложет что-то. Былая жизнь настойчиво стучится в двери, напоминая невероятные краски битв и сражений, когда сердце бешено стучит где-то у горла, а в ушах скрипит звук натягиваемой тетивы и свист отпущенных в воздух стрел. И Артемида гонит ее с порога метлой. И сопротивляется тоже долго. Но срывается. Ведь ничего же не случится, если она немного ослабит хватку?***
Лучница вдыхает с удовольствием ночной воздух и жмурится от ностальгии. В воздухе пахнет битвой и сейчас ей кажется этот запах самым родным. Она рада, что вернулась сюда – в самый эпицентр событий, лишенный повседневной рутины. И чувствует, что это ее жизнь, ее счастье. А то, другое, что терпеливо ждет ее дома, может немного и потерпеть. Она здесь не просто так. Найтвинг доверил ей серьезное задание, и она выполнит его. Ведь это ее долг. И сегодня она умрет.***
И все верят в ее смерть. А она тем временем меняет полюбившийся и ставший родным зеленый костюм, с той самой стелой на груди, на другой: черно-рыжий, вражеский. Тигрица. Она чувствует адреналин, гуляющий по горячей крови и, наконец, понимает, как соскучилась по этому чувству. Но в груди почему-то тревожно сжимается. И она вдруг слышит треск цепей, коими она приковала себя к своему Счастью.***
Уолли крепко держит ее за руки и становится так тепло, хоть в темном ангаре, куда Найтвинг все время назначал им встречи, адски холодно. Девушка поднимает взгляд и теряется в обеспокоенных зеленых глазах. - Все будет хорошо, Уолли, - шепчет она, но почему-то сама перестает в это верить, - я все еще держу тебя.***
В Зале Славы Лиги Справедливости было бы даже красиво: приятно ласкающая глаз зелень вечно зеленых листвы и трав, искусственные крики диких животных, едва слышимые на фоне и великолепный завораживающий вид из окна – как будто целый космос на ладони. И это не просто красивое сравнение. Да вот только красиво здесь покажется тем, у кого не оторвали часть сердца, оставив здесь жалкую голограмму. И воздух здесь душит до одури. Артемида стоит на дрожащих коленях на прохладной траве и царапает до крови шею скрюченными в судороге пальцами. Она кусает кровавые губы, старательно гася крики, рвущиеся из груди, и потому лишь хрипит, как задыхающаяся. А хрипы эти эхом проносятся по залу. Крок подносит дрожащую руку чуть выше, и полупрозрачная голограмма исчезает в месте соприкасания. А чуть ниже, куда падают ее слезы, большими буквами выгравировано почетное «Кид Флэш». И она едва сдерживает новый крик. Артемида понимает, что в этом виновата она и только она. Ведь свое Счастье она не удержала.