Соблюдай полярность!

      — Велкин, позаботься об Алиссии, я задержу их! — крикнул я, придерживая правой рукой открытую огнестрельную рану. Боль была до ужаса невыносимой, но терпимой. «Снова геройствую», — усмехнулся собственным мыслям. За углом коридора линкора были слышны приближающиеся шаги противников. Они кричали друг другу что-то непонятное для моего слуха. Казалось, что это конец. Осталось только подорвать себя и не заботиться о том, что будет дальше.       Рука невольно потянулась к гранате. Я совсем не осознавал, что собираюсь сделать. Просто действовал по слову «нужно». Так спасу многих на этом танке и дам возможность спастись Алиссии и Велкину. Пока я рассуждал о предстоящем поступке, шаги приближались.       — Ну что ж, Фальдио Ландзаат, ты был прекрасным героем, — с иронией в голосе вырвались эти слова из моих уст. И почему-то я остановился на том пути, когда готов был подорвать себя. Вместо этого вытянул чеку и бросил гранату в сторону противника. Раздался взрыв.       Его волной откинуло меня на несколько метров в длинный коридор. Ударившись спиной о металлическую стену линкора, я почувствовал острую боль в спине и услышал хруст ребра. Кажется, я убиваю себя медленно, но безрассудно. Мазохист. Почему нельзя просто умереть?       Придерживая рукой рану, я чувствовал, как по руке стекает моя собственная кровь. Рана жгла, но нужно было держаться до последнего. Велкин позаботится об Алисии, мне же стоит выбираться из танка, пока совсем не стал инвалидом.       Я чувствовал легкое головокружение и тело немного заносило в сторону. Потеря координации движений была очевидной. Видимо, я здорово ударился головой.       Пришлось бродить коридорами в поисках ближайшего выхода. Но легких путей не бывает, как от этого и не грустно. Свернув за очередной угол, я наткнулся на двух противников.       — Сдавайся, ополченец. Тебе конец! — крикнул один из них. И если бы он знал, сколько раз я слышал эту фразу. Она стояла в одном ряду с «доброе утро, командир» и «Ландзаат, снова ты вляпался».       Они наставили на меня ружья. Ничего не оставалось делать, кроме как поднять руки над головой и дать понять, что я безоружен. Один из мужчин подошел ко мне, все так же держа на прицеле. Выждав подходящий момент, я схватил ружье и направил дулом вверх. Мужчина выстрелил в трубу, из которой заструился пар, обжигая второго. По коридору разнеслись мужские крики. Его товарищ упал на пол, корчась в мучительной боли. Я кое-как выхватил ружье из рук врага и ударил его прикладом в солнечное сплетение. Мужчина, задыхаясь, упал перед моими ногами.       Перед глазами плыло. Чувствую сил остаётся меньше и меньше. Опираясь о холодную стену, я направился к выходу.       Добравшись до выхода, пришлось немного отодвинуть тяжелую бронированную дверь танка. Казалось, что на это уйдут последние силы.       Но кое-как мне всё же удалось выбраться из машины-убийцы.       — Велкин! — крик Алисии отозвался эхом в сознании и болью в груди. Казалось, что всё так же до сих пор люблю ее. В сердце прокралась тревога. Может вернуться и помочь им? Хотя, раненный, я буду только обузой.       «Но там друг и любимая девушка… как я могу оставить их?», — всё так же не унимался мой мозг.       Понимаю, что нужно идти, но ноги сделались ватными. Словно я врос в землю и не мог сдвинуться с места. Тяжело было бросить их там в опасности и просто уйти. Но ничего большего я и сделать не смог.       Качнув головой, с минуту обдумав, я всё же решил, что стоит уйти. Если вернусь и войду в линкор, вероятно, там и останусь до конца дней своих. Нет уж, спасибо.       Еще раз обернувшись, посмотрел на огромный и внушающий страх линкор. Трус, я просто дезертировал.       Рана изнывала, придавая еще больше боли, чем раньше. Кровь немного замедлила свой поток, но из раны сочилась. Задета не артерия, уже хорошо. Но ощущение, что протяну не больше нескольких часов и сдохну, как пес, посреди глуши, никак не отпускало.       Хоть бы до гор добраться, чтобы меня никто не видел.