Развесистая клюква

      Сэм объявляет двухминутную готовность, когда она чувствует мягкое прикосновение к своей ноге. Еле сдерживая крик, она опускает взгляд вниз, и замечает что-то из ряда вон выходящее.       Кот. Сомниат, коротко Сом, но не в честь рыбы, а от греческого слова, черт все побери, но именно сейчас по барабану, в честь кого и по каким соображениям названо это пушистое чудо без перьев, потому что он может стать серьезной помехой их плану.       С бешено стучащимся сердцем она наблюдает за тем, как он хозяйски ложится посреди подсобки, аккурат перед столом, на котором стоит антидот, и она даже не сомневается, что ему не составит труда запрыгнуть на стол и…       Секунды тикают, тики-так, тики-так, и возможность подхватить паршивца и кинуть куда подальше тает, и, когда она уже почти решается выпрыгнуть на кота, ставя под угрозу весь план, звучит приглушенный скрип и скрежет ключа по поверхности шкафа.       Опоздала.

***

      Сэм насмешливо наблюдает за поздними не потенциальными покупателями из-под полузакрытых ресниц. Парни (он видит только одного, но причин верить «заказчику» нет) справляются на удивление быстро, с порога направляясь к нужному месту на стеллаже.       Внезапная сонливость ложится ему на плечи, и Сэм Питтит – «Кажется, я слишком вжился в роль» - покорно принимает ее, как принимал бы каждый удар судьбы, существуй он на самом деле.       И на какой-то момент даже кажется, что он мог бы существовать. Сложись все иначе, не стань он детективом убойного отдела, этот сутулый мягкий паренек мог бы существовать и за пределами забавного плана по увеселению бой-френда.       И множество других могли бы существовать, пойди он тогда в актерский, а не купившись на жажду мести и разъедающую злость.       Текучие мысли прерываются сном, как и короткая жизнь Сэма Питтита, и на полу в углу магазина игрушек, свернувшись клубочком, посапывает уже не мнимый владелец и единственный работник в нем, а капитан полиции Шон Ренард, уставший после трехдневного беспрерывного бодрствования.

***

      Монро вытирает о рубашку липкие от пота руки и достает из кармана ключ. Сердце гулко стучит в груди от предвкушения, и Эдди всей душой надеется, что Ник спишет учащенное сердцебиение на волнение и усталость.       Увесистый ключ долго царапает древесину стеллажа, пока, взвинченный и одновременно полностью спокойный Ник не просит ледяным тоном поставить его на полку и не начинает мягко направлять руку Монро в кромешной тьме.       Абсолютно случайно Монро неаккуратно двигает рукой, и не ожидавший такой неловкости Ник, тихо-тихо вздохнув, улетает в идеально ровное круглое отверстие около скважины.       Время теряет для Монро прежний бег, и ему кажется, что достает из обусловленного места фонарь он бесконечно долго, что вставляет ключ в замок – «На всякий случай, Эдди, мало ли что» - невообразимо медленно и неряшливо.       Пару раз коротко выкрикнув имя своего друга-Гримма, он начинает как можно более беспорядочно бить по стенке, заявляя, судя по всему, последней, что он потерял ключ, в темноте ничего не видно, и, как бы он ни старался, по всей видимости, ему, Нику, дальше придется идти одному.

***

      Левой стороной своего стеклянного тельца он наблюдает за медленно отделяющейся из угла тенью, приближающейся к столу, освещенному стерильно-белой лампой, на которой он стоит – сидит? Лежит?       Фронтальная же показывает хрипло и тихо ругающееся маленькое существо, примерно с него размером, все в перьях из-за взорвавшейся при приземлении подушки.       Море внутри колышется из-за пронизывающей нутро напряженности, но он не старается как-то оградиться от всего происходящего – в конце концов, такой опции у него все равно нет – а просто покорно наблюдает.       Вот стол под ним пошатывается, и двумя секундами позже – двумя мгновениями, он не знает, что такое эти секунды – из-под стола вылезает что-то косматое и опасное, заставившее бы его задрожать от страха, если бы и эта опция у него была.       Левая часть продолжает зорко наблюдать за превратившейся в человека в черном плаще тенью, которая, кажется, подается чуть вперед, слыша едва различимое шипение косматого чудища.       Существо в перьях начинает медленно размеренно двигаться чуть вправо и вперед, намереваясь, видимо, мирно обойти косматое чудище, и он безмолвно поддерживает тактику чуда. В конце концов, уход от конфликта - тоже его решение.       Косматое чудище, судя по всему, все же так не считает, и в два стремительных прыжка оказывается рядом с чудом в перьях. Дальше все происходит слишком стремительно, чтобы даже он, вечный наблюдатель, мог что-то понять и описать позже, появись у него функция говорить.

***

      Сомниат - скажите, в честь чего его зовут? - набрасывается на хозяина, будучи в слепой уверенности, что это цыпленок: голод затуманивает рассудок, и все тормоза слетают с катушек.       Выпущенные острые коготки почти впиваются в бедного птенца, когда внезапный громкий стук ударяет по нежным барабанным перепонкам бедного кота. Хвост резко взвивается вверх, когти втягиваются обратно, и, приземлившись лапами по двум сторонам от бывшей потенциальной жертвы, он стремительно разворачивается и бросается туда, откуда пришел, пытаясь спрятаться от ставшей потенциальной угрозы.       На пути неожиданно возникает ножка стола, под которым он лениво дремал, и Сомниат с еще более громким грохотом врезается в нее, не успевая затормозить.       Стол летит прямо на него, и Сомниат пытается успеть свернуться клубочком до того, как бездушная - с этим его утверждением можно поспорить - деревянная штуковина сломает тупым углом его позвоночник.       у него получается, однако край стола задевает левую заднюю лапу, и небольшой мир Сомниата взрывается красными всполохами прошибающей боли.       Даже прижав уши к шее и стараясь сосредоточиться на собственном выживании, Сомниат может слышать дикую какофонию звуков, один из которых, знакомый по многочисленным разбитым - они были чертовски безвкусными! - вазам, Сомниат определяет как звук бьющегося стекла.

***

      Хэнк понимает замысел напарника ещё до того, как у последнего он успевает полностью сформулироваться в голове. Он быстро садится на одно колено, чудом не запутываясь в полах плаща, и начинает быстро стягивать с себя левый кроссовок.       Время исчисляется долями секунд, и Хэнк отдается во власть блестяще отточенных рефлексов, надеясь на быстроту и ловкость рук.       Шнурки развязаны, флакон движется вверх по параболе, Ник в полуметре от планируемой точки падения - одна миллисекунда.       Если флакон упадет на него, ему в напарники поставят тупорылого дебила, которыми, к сожалению, полон участок, и Хэнк взвоет после первой смены.       Ботинок стянут, флакончик достигает вершины траектории своего движения, Ник сокращает расстояние вдвое - две.       У паршивца нет шанса на глупое самопожертвование, будь он проклят - наверняка знаете, сколько раз.       Противный камешек, попавший в ботинок ещё днем вовремя прогулки в парке и благополучно забытый в суете подготовки плана, лежит на ладони, флакончик направляется вниз, Ник останавливается, тяжело дыша сквозь приоткрытый рот и глядя на флакон с антидотом - три с половиной.       Вдох - четыре. Полувыдох и точный бросок - четыре с половиной.       Гулкий звон, облегченный вздох и расширившиеся блестящие глаза - пять.

***

      Сом наблюдает за героической смертью флакона из-под обломков стола, и в образовавшейся тишине он донельзя хорошо слышит тихое урчание в животе.       Откуда-то издалека до него доносится звук падающих на пол осколков флакона, затем он слышит журчащий голос прозрачного зелья с глубоким синим оттенком, попадающего в рот мгновенно начинающего расти Хозяина. Все происходит стремительно быстро и одновременно с тем слишком медленно.       Сомниата наполняет запоздалое чувство вины за полуночные гонки, спонтанно устроенные специально для любимого всеми фибрами души Хозяина, и за внеплановое покушение на его жизнь. Он втягивает голову в рыжую пушистую шерсть, исчезая из поля зрения меткого и быстрого Хозяина, чуть не плача от голода и страха.