***
Кипя от негодования, Голд шёл по адовой сторибрукской улице. Чёртов Пэн выгнал его из собственной лавки. Да не просто выгнал, а ещё и швырнул в след тростью, которая почему-то попала плашмя прямо по мягкому месту. Поднимать её Тёмный не стал, решив, что это ниже его достоинства. Тягаться с Пэном в Преисподней он пока не мог. Но запоздалые воспитательные меры сомнительного назначения его порядочно обескуражили и разозлили. И этот коварный, бесцеремонный и наглый юнец был его отцом! В Аду Голду не нравилось: погода подозрительно тёплая, все страх перед ним потеряли (головушку, видимо, напекло), жилья собственного нет, какая-то мелочь наглая издевается… В общем, в сторибрукоподобной преисподней было гораздо хуже, чем в реальном Сторибруке. Голд так не скучал по проклятому городку, даже когда был вынужден ходить в драном халате и есть лапшу быстрого приготовления у Урсулы. Машинально он свернул в кафе «У бабушки», которое тут называлось довольно странно: «В гостях у принца». Мистер Голд на вывеску внимания не обратил, за что и поплатился. К тому, что он увидел внутри, жизнь его не подготовила. За стойкой роль бабушки исполнял принц Джеймс. Причём Румпель первые секунд пятнадцать пытался сообразить, почему Дэвид внезапно решил заделаться кулинаром. Принц напомнил ему о толпе потенциально бродивших по округе недоброжелателей, Голд уселся за самый дальний столик и спрятал лицо за меню. Через пару минут к нему подошёл Грэм в странном красном костюме и белоснежном переднике. — Что заказывать будете, мистер Тёмный? — угрюмо спросил бывший охотник. — Чего-нибудь покрепче! — решительно ответил Голд, откидываясь на спинку диванчика. Но ни поесть, ни выпить, ему было не суждено. Вселенная явно хотела вывести Тёмного из душевного равновесия. Но не на того напоролась. — Румпель! Какая встреча! А мы так некрасиво расстались в прошлый раз. Кора опёрлась руками на стол, её ярко-алые губы изогнулись в коварно-соблазнительной улыбке. Голд ответил ей невозмутимой усмешечкой, хотя эта встреча была для него первой в списке самых нежелательных. — Обстоятельства вынуждали меня убить тебя, а ты пытался спасти себе жизнь. — Ещё ты призналась мне в любви, дорогуша, так что, так уж и быть, я тебя прощаю, — злить Кору было опасно, но Румпельштильцхен не удержался. Кора села напротив него. Она прямо-таки лучилась счастьем. Разговор с дочерью вышел душевным, но нерезультативным. Зато встреча с Румпелем её обрадовала. В голове уже вырисовывался замечательный план, который она была просто обязана претворить в жизнь. — Может, Румпель, мы объединимся, — в её голосе прозвучали мурлычащие нотки, — и будем вместе править Адом? — Звучит заманчиво, — Голд наклонился вперёд. — Тогда… Скрепим наш союз, — Кора довольно улыбнулась и потянулась к нему. Пробовать поцеловать кого-то через стол, конечно, не очень удобно, но, когда перед тобой шикарный мужчина, на такие мелочи как-то не обращаешь внимания… Но Преисподняя не являлась местом исполнения заветных желаний, и Коре не стоило об этом забывать. Голд вдруг отшатнулся от неё и, вскочив, попятился к выходу. — Румпельштильцхен? — Кора приподняла брови и пошла следом за ним. Мистер Голд ускорился. Кора тоже. — А-а-а-а, я передумал! Не подходи ко мне, — на лице Румпеля был написан искренний ужас. — Что?! С тобой всё в порядке? — Кора сделала ещё один шаг вперёд. — Нет! У меня жена дома! Она всё узнает. Она всегда всё узнаёт, — правый глаз Голда нервно задёргался. Кора остановилась, её челюсть медленно поползла вниз. Румпельштильцхен сам резко замер, поражённый внезапной мыслью. «Точно. Белль всегда всё узнаёт. Но как?! О, боги! А если она там как-нибудь и без Эммы узнает, что я снова Тёмный? Выпытает у Нила, или дочь Зелены расскажет», — глаза Румпеля расширились. Подозревать в чём-то таком детей было глупо, но паранойя уверенно заключила его в свои объятия. «У Белль либо есть тайный осведомитель, либо она слишком умная, либо всё вместе. Боги, что я здесь делаю? Зачем мне Крюк?! Что за глупость вообще: Тёмный спасает пирата! Да сдался мне этот Ад, с меня хватит, ухожу!». — Счастливо оставаться. Мистер Голд элегантно развернулся и уверенной походкой вышел из кафе. По пути он ощутил восхитительное чувство, которое значительно улучшило его настроение. То было чувство свершившейся мести. Когда-то Кора предала его и бросила. Теперь он ответил ей тем же. Миллс буквально упала на ближайший диванчик и тупо уставилась в одну точку перед собой. Она просто не могла поверить своим глазам и ушам. Невозможно. Её что, только что бросили?***
Вселенная не оставляла своих коварных попыток. Не успел Голд далеко уйти от кафе, как впереди увидел женщину, подозрительно похожую на Милу. Она пока не успела его заметить. На решение ушла секунда. — Румпель променял меня на какую-то библиотекаршу! Меня! Чёртов Румпельштильхен! — громко произнёс он, проходя мимо Милы. Она остановилась и обернулась, во все глаза уставившись на удалявшуюся спину незнакомой женщины. — Постойте! Румпель? Румпельштильцхен? — крикнула Мила, догоняя незнакомку. Тёмный подавил рвущуюся наружу усмешку и подхватил бывшую жену под локоток, утягивая её подальше от кафе. Рыбка заглотила наживку. Как же восхитительно было снова владеть магией. Он принял облик Коры, и Мила приняла этот маскарад за чистую монету. Впрочем, выбора у неё не было. — Он самый. Вы его знаете, мисс? И кто вы такая? — Я Мила Шти… кхм, Джо…, хм, э-э-э, то есть Брокенхарт, его бывшая жена, — растерянно отозвалась она. — А вы кто такая? — Стыдно не знать собственного мэра. Кора Миллс, — Тёмный в обличии Коры сокрушённо покачал головой. — Какая у вас интересная фамилия, мисс… Штикхмджохмэтоестьброкенхард. «Как она только этот кошмар выговорила?», — ужаснулась Мила. — Простите, мисс Миллс, заработалась. И вы не так поняли. Брокенхарт. Просто Брокенхарт с «т» на конце. Куда мы идём? — Гуляем, мисс Хард, просто гуляем. Я думаю, нам есть о чём поговорить, или вы торопитесь? — О. Нет, не тороплюсь. Вы что-то говорили про Румпельштильцхена? — Да. Он только что заявил, что ему нужна не я, а какая-то Белль. Постойте, он, что, и вас бросил? — Это я его бросила! — Мила презрительно фыркнула, смерив новую знакомую удивлённым взглядом. — Ты дура?! — в этот момент Голд осознал, что сбылась ещё одна его давняя мечта. Он давно хотел сказать это Миле. — В смысле? — Бросить такого мужчину… Румпельштильцхен еле сдерживался, чтобы не захихикать. Или не засмеяться во весь голос. — А, ладно. Забудь, всё равно у него уже есть эта, чтоб её, истинная любовь, на которую он меня променял… — Кора-Румпель драматично всплеснула руками. «У Киллиана истинная любовь, у Румпеля истинная любовь», — повторённая второй раз новость взбесила Милу ещё больше, и ей ничего не оставалось, кроме как в сердцах воскликнуть: — Да они обнаглели! — Я согласна. Вот только кто они? — Киллиан Джонс и твой обожаемый Румпельштильцхен, — прошипела Мила. — Обзавелись истинными любовями, понимаешь ли, а я теперь одна! «Так. Кора и Крюк появились в Сторибруке одновременно. Почему бы и нет?», — Голду было всё труднее сдерживать смех, но он пока крепился. — Ты бросила Румпельштильцхена из-за пирата? Я, конечно, какое-то время тоже, кхм, сотрудничала с Крюком, но Румпеля на него?! — говорить о себе в таком ключе было непривычно, но выражение лица Милы этого стоило. — Вот бабник! — Мила от избытка чувств топнула ногой. — Пошли Джонса убьём, — с тоской в голосе предложила она. Губы Коры растянулись в широкой улыбке. Румпельштильцхен даже ощутил некое подобие симпатии по отношению к бывшей жене. — Не такая уж и плохая идея, как кажется в условиях Преисподней. До меня доходили слухи, что даже здесь можно убить, заставить человека гнить… — Знаешь, а ведь мы похожи. Нас обеих все предали и бросили. И мы обе пылаем жаждой мести. Их лица приблизились друг к другу, два коварных взгляда встретились. — Мы вместе будем править Адом! — вдруг хором произнесли они и дьявольски расхохотались. Причём смех Румпельштильцхена был вызван бредовостью ситуации, а не радостью от нахождения родственной души. Голд наклонился вперёд и коснулся губ Милы в лёгком поцелуе. Она почувствовала что-то знакомое, но давно забытое. Он отстранился раньше, чем Мила смогла что-то понять сквозь иллюзию. — Кора? — Расслабься. Я всегда так договоры заключаю. Приходи завтра в мэрию, всё обсудим, — отрывисто произнесла Миллс. Румпельштильцхен сделал несколько шагов вперёд и свернул за угол, где тут же растворился в клубах фиолетового дыма. Когда опомнившаяся Мила попыталась догнать «Кору», за углом дома уже никого не было. «Кажется, все мои дела в Преисподней выполнены», — думал Румпельштильцхен, подходя к озеру. Ему было интересно, чем закончится столкновение настоящей Коры и Милы, но присутствовать при этом лично совсем не хотелось. Каверзная душа Тёмного пела и ликовала, восхищённая совершённой пакостью. Он находился буквально в нескольких шагах от озера. Свобода была близко. Но тут Голд сумел приручить разыгравшуюся Тьму и вспомнил ещё кое-что очень важное.***
Генри с величайшим интересом разглядывал кору какого-то дерева, пока его матери о чём-то яростно спорили. Ему не очень-то хотелось вникать в суть их беседы, потому что вмешиваться в спор сейчас было абсолютно бесполезно. Зато вот дерево… Что он в нём нашёл? После всяких Мерлинов, гномов, проклятий и других событий, так или иначе связанных с деревьями, Генри стал очень подозрительным. Это дерево выглядело как-то странно: одна сторона чёрная-пречёрная, как уголь, а другая чудилась ему буквально сияющей в лучах солнца. Генри обдумывал версии возможных мутаций деревьев в Преисподней, собираясь уже написать какой-нибудь захватывающий приключенческий рассказ. Волшебное перо он сломал, но считать себя писателем ему понравилось. Из мирных мыслей Генри выдернули чьи-то сильные руки, сжавшие плечи. Резкий рывок, лёгкое головокружение — и он уже стоит совсем в другом месте. Вместо загадочного дерева перед глазами озеро. — Что за?.. — начал он, оборачиваясь. — Записку я им оставил, не переживай. Что-то вроде: «Счастливо оставаться, я иду к Белль. Генри со мной», — невозмутимо произнёс Голд, встретившись взглядом с внуком. — И зачарованный флакончик с моей кровью тоже. — Но кто сказал, что я иду с тобой? — Мы возвращаемся домой. Вдвоём. И это не обсуждается, — в руке Голда материализовался кинжал. Он сделал первый шаг к озеру. — Но мы ведь не спасли Крюка! И я не могу оставить своих мам. И вообще, как ты можешь предать их, бросив здесь? Зачем тебе я? — вопросы так и посыпались на Румпеля. Тёмный страдальчески поморщился. Ему было проще усыпить мальчишку и засунуть его в лодку без дальнейших расспросов, но это был его внук. Единственный живой кровный родственник. Ему не хотелось портить отношения ещё и с ним. — Послушай, Генри. Тебе небезопасно здесь оставаться. Ты им будешь только мешать. Вспомни, как Круэлла взяла тебя в заложники. Я понимаю, что тебе хочется приключений, но Ад — не самое подходящее место для подростков. И если одна твоя мать сейчас находится в почти невменяемом состоянии, а другая её поддерживает, то хоть кто-то должен позаботиться о тебе. — Допустим. Это действительно так. Но ты поступаешь подло! — Я свою часть сделки выполнил. Я открыл проход в Преисподнюю. Более того, дал им возможность вернуться, оставив немного своей крови. Но дальше зачем мне тут оставаться? Крюк увёл у меня жену, твою родную бабушку, потом увёл у моего сына девушку, твою мать, не раз пытался меня убить, пользовался моей магией, пародировал меня… И я должен его спасать после всего этого? Генри, просто помоги мне. Юноша задумался. Доводы деда были ему вполне понятны. И к тому же, он вспомнил, как никто не согласился помочь Белль в поисках Голда, когда тот был в плену у Эммы. — Хорошо. Ладно. Ты имеешь полное право идти. Но, знаешь, у меня нет никакого желания помогать тебе в новых злодейских планах. Ты же теперь снова Тёмный, так? Голд устало помассировал виски. — Ты уже знаешь, что я Тёмный. А дома у меня осталась жена, которая об этом даже не подозревает. Эмма вынудила меня пойти сюда, шантажируя тем, что всё расскажет Белль. Но благодаря Коре я понял, что должен сам рассказать ей всё и как можно быстрее, пока это не сделал кто-то за меня. Генри, просто помоги мне сохранить мою семью. Генри вздохнул. Он любил Белль и не хотел её огорчать. К тому же герои действительно часто наплевательски относились и к ней, и к дедушке. Генри нервно посмотрел на свои сжатые в кулаки ладони. «В конце концов, вряд ли дедушка и бабушка будут за мной следить так же пристально, как мамы. То есть, у меня будет больше свободы, и я смогу сделать самостоятельно гораздо больше. И тут я, возможно, действительно буду лишь балластом». Юный Миллс посмотрел на Голда. Тот терпеливо ждал. «В конце концов, все когда-то дали второй шанс моей маме. Она тоже была тёмной волшебницей». — Хорошо. Я пойду с тобой, но пообещай мне, что я об этом не пожалею. — Я обещаю, что не совершу ничего такого, из-за чего ты мог бы пожалеть о своём решении. Генри кивнул. Его устроило и это. Румпельштильцхен взял его за руку, и они подошли к озеру. Лёгкий укол кончиком кинжала в палец. Несколько капель крови упали в воду. Над озером заклубился туман, стало холодно. Голд с улыбкой наблюдал за подплывающей лодкой с тёмной фигурой Харона. Они возвращались домой.