Ты - мой личный запас морфия 2: Прощение ангелов

В доме пахло индейкой. Дорис уже около часа колдовала на кухне, ожидая приезда гостей. Сегодня не просто рождественский ужин, сегодня день, когда все снова соберутся, как когда-то в старые добрые времена. Джинкс, Джереми, Крис и Эшли должны были приехать через полчаса вместе с Эвоном, который поехал их забирать из аэропорта. Эмма и Фрэнк тоже были уже в пути. Дорис чувствовала себя виновной за то, чего ещё не произошло. Эмма не знает о приезде Энди, она вообще за эти года не спрашивала о нём и делала вид, что его никогда и не было в её жизни, а теперь эта неожиданная встреча, и Дорис боялась, что все полетит к чертям и станет только хуже. Эмма была ей как родная, и она меньше всего хотела причинять ей боль. Джуди сидела на высоком стуле и болтала ногами, медленно нарезая листья лишнего салата. Девочка с малых лет любила проводить время на кухне рядом с матерью и орудовать ножом и вилками с ложками. И хотя Джуди ничего толком не готовила, но резать всё, что подворачивается под руку любила. Хлопнула входная дверь — это Энди внес полена, чтобы разжечь камин. Парень дважды громко топнул ногами, видимо чтобы стряхнуть снег и, судя по удаляющимся шагам, пошел в гостиную к камину. За окном вовсю валил снег, который за ночь укрыл землю сантиметров на пять, что было весьма странно для Нью-Йорка. — Камин горит, нужно будет только поглядывать за ним, чтобы огонь не погас, — в кухню вошел Энди. — Спасибо. — Что-то еще? — Энди посмотрел на то, как Дорис отрицательно покачала головой. На её лице пробежала тень сомнения, и парень задержался на секунду, прежде чем уйти из кухни. — Тогда пойду покурю. Дорис закусила губу, терзая себя сомнениями: стоит ли говорить о присутствии Эммы на ужине или нет. Девушка судорожно вздохнула и выпалила как на духу, когда Энди уже собрался уходить: — Энди, постой! Он молча развернулся и уставился на девушку. Дорис прикрыла глаза и, вздохнув, снова посмотрела на него. — Что-то не так, Дорис? — Нет, всё в порядке… просто… я должна тебе кое-что сказать. Эмма… она… -Дорис замолчала не решаясь закончить мысль. — Что, Дорис? — Она… — Слушай, я не стану тебя… — Она будет сегодня на ужине с Фрэнком, — выпалила на одном дыхании девушка. Энди нахмурился, услышав наконец то, что так долго пыталась сказать ему подруга. Он вовсе не злился и даже не был удивлен этой новости, потому что Эмма теперь часть этой семьи, и она в любом случае должна быть на Рождественском ужине. Он подозревал, что девушка будет с этим мужчиной - Фрэнком, но всё же надеялся, что ошибается. — Ну и отлично, — парень безразлично пожал плечами, чувствуя как поднимается внутри волнение. Он не был уверен в том, что готов увидеть её сейчас, спустя пять лет. Это слишком долгий промежуток времени, проведенный в одиночестве. Энди знал, что рано или поздно они снова встретятся, но теперь, когда наступил этот момент, он не мог сказать, рад он этому или нет. — Прекрати, — Дорис скривилась, словно проглотила целый лимон. Энди нахмурился, не понимая причины такой реакции на его слова. — Ты ведешь себя так, словно я не видела тех чувств, что были между вами, словно они угасли, и тебе безразлична Эмма. Я не слепая, Энди. Я всё понимаю, можешь врать мне, Эвону, другим, но не ври самому себе. Ты всё ещё желаешь быть с ней. Энди поджал губы прокручивая в голове все слова, которые он мог бы сейчас сказать, но не стал, потому что по сути Дорис была права: он всё ещё любил Эмму и желал быть с ней. Спорить на эту тему глупо и утомительно, поэтому Энди кивнул скорее себе нежели Дорис и вышел во двор. Он достал пятую сигарету за это утро, покрутил в руках и замер, смотря на то, как снег падает с неба, пряча под своим покровом остатки осени. Ещё местами виднелась сырая земля и темно-коричневые листья деревьев, но в основном всё было белым, столь невинным и прекрасным, что Энди невольно залюбовался и забыл о сигарете, а когда вспомнил, она уже вся отсырела от мокрого снега. Курить расхотелось. Снег манил к себе и Энди, наплевав на всё, отошел на несколько метров от дома и лег на землю под деревом. Снаружи дерево казалось одетым в белую шубу, а внутри всё еще были тёмные тонкие ветки, которые переплетались меж собой и оплетали более толстые До чего же это казалось прекрасным. Тонкая куртка уже полностью промокла, и Энди чувствовал холод и влагу на спине, но вставать было слишком лень да и не хотелось. Здесь под дубом было хорошо и, как бы нелепо это ни звучало, уютно что ли. Он раскинул руки и ноги и стал ими двигать одновременно. Кажется, так его отец учил делать снежных ангелов. Это было так давно, еще в том далёком детстве, когда ещё был жив тот маленький мальчик, веривший в сказки матери и в то, что он никогда не будет один. Он всё лежал, смотря на переплетения веток, возвращаясь в прошлое, собирая крохотные кусочки воспоминаний, боясь потерять хоть один, потому что их и так практически не осталось. Он закрывал глаза и видел рождественские огни, башенки из коробок с подарками под елкой, стройную мать с пышными каштановыми волосами и тёплой улыбкой, мелкие морщинки в уголках мудрых серых глаз отца, он ощущал поцелуи на лбу, которые дарила ему мама, когда укладывала спать, прикосновения его маленького кулачка к большому кулаку отца — жест, который значил, что папа гордился им, и всё путем, — он помнил всё. Энди распахнул глаза. Снег по прежнему падал, ветки остались такими же тонкими и серыми, спина начинала неметь от холода во двор заехала машина Эвона и притормозила. Энди улыбнулся и встал с холодной земли, отряхивая одежду. Нужно встретить друзей подобающе.

***

Энди чувствовал жгучее желание снова оказаться во Франции, в своей маленькой комнатке с телевизором и старым матрасом на полу, с поломанным краном, из которого капает ржавая вода, он хотел снова лечь спать глубокой ночью после очередного убийства и встать утром, чтобы пойти в тату-салон будучи уже не Энди, а Кристофером Боуи. Это ведь так удобно. Убивает парень, которого зовут Энди, без каких-либо фамилий и кличек, просто Энди, а по закону существует только Кристофер Боуи. Он вздрогнул, когда Эшли слишком громко закрыл дверцу холодильника, но решил не подавать виду и продолжал курить, наблюдая за Тедом через окно. Мальчишка катил большой шар снега, падал на колени, тяжело дышал, но снова вставал и продолжал катить его. — Смешной малый, — хмыкнул Эшли и открыл бутылку пива. — Хочешь? — Нет, не особо. — У меня здесь остались старые номера девчонок, которые могут помочь скрасить вечер. Если хочешь можем как-нибудь съездить. — Нет, спасибо. — Да ладно тебе брат, у меня уже всё чешется, так бабу хочу, у меня девушки уже как месяц не было. «А у меня пять лет», — подумал Энди, но вместо этого сказал: — Мы приехали на Рождество, а не кататься по городу и трахаться. Прояви хоть каплю уважения к Богу. — Чёрта с два! У меня нет Бога, поэтому как-то посрать, что сегодня за день или завтра. И это ты будешь мне говорить о Боге? Энди покачал головой и подавил смешок, рвущийся наружу. — Пожалуй ты прав. — Ну так что? Тяжелая рука Эшли хлопнула его по спине, и он обнял Энди за шею, суя бутылку пива ему под самый нос. — Я подумаю. — Так-то лучше, - засмеялся Пёрди и вышел из кухни. Энди продолжал смотреть в окно. К дому приближалась чёрная машина, окна были затонированы, поэтому он не видел, кто внутри, но это не было нужно, потому что он и так знал. Это Эмма со своим чертовым Фрэнком. Он опустил глаза вниз и потушил в пепельнице окурок, доставая сразу же новую сигарету. Энди слышал её голос и то, как она приближается к дому, он слышал голос этого сукиного сына Фрэнка и то, как она смеялась над его шутками; он слышал, как открылась входная дверь, и её голос стал громче; как бежала со второго этажа Джуди с криком: «Эмма и Фрэнк приехали! Они приехали!». Все голоса поплыли в голове, и единственное, что он теперь мог слышать, - это удары собственного сердца, которое словно рвалось наружу, желая проломить рёбра и разорвать грудную клетку. Энди ничего не понимал, всё смешалось. Он чувствовал злость и одновременно радость от того, что слышит её голос. Эшли что-то прокричал и Эмма умолкла. Энди на слабых ногах вышел с кухни и прошел в гостиную. Они все были здесь, возле этой чёртовой двери, которая была открыта. Дул ветер и снег залетал в дом, тая ещё в воздухе. — Эмма, Эмма, дядя Энди тоже приехал. Он привез мне огромного плюшевого медведя и много сладостей. Мама говорит, что ты знаешь дядю Энди. Ты правда знаешь его? — продолжала кричать Джуди, а Энди стоял, словно его перевернули верх ногами и тряхнули. Он не знал эту девушку. Она была выше, чем пять лет назад, и до ужаса худой, с пепельно-белыми волосами чуть ниже плеч, отросшие корни которых были медно-рыжего цвета, что чертовски ей шло. Эмма больше не была девчонкой-подростком, она стала девушкой. Её большие зеленые глаза были ярко подчеркнуты с помощью макияжа, на губах была ярко-красная помада. Энди не узнавал её. Это был кто-то другой с лицом Эммы. — Да… Да, Джуди, я помню Энди.