Опасное обаяние

Голова болела, как с жуткого похмелья, перед глазами плыли цветные круги. Я попыталась подняться, но с первой попытки сделать это не удалось. Вокруг все окутывал сумрак, но это даже к лучшему, иначе бы свет больно резал глаза. Серые стены, похоже, бетонные плиты, по углам аккуратно сметенный в кучи строительный мусор. Под самым потолком щелочки вместо окон, через которые пробивалась полоска ночного света. А еще ужасный звук капель из незакрытого крана. «Где я?» — мысль крутилась в голове, больно ударяясь о черепную коробку. Я попыталась пошевелиться, тело поддавалось, но словно было в заморозке. Через 10 минут организм начал мало по малу приходить в себя и снова попытался перейти в вертикальное положение. Подо мной был старый потертый диван на деревянных ножках, больше в комнате мебели не было. «Как я оказалась здесь?» Снова в голове появились вопросы, на которые не было ответа. Я оглядела стену напротив в попытке найти выход, там действительно была дверь, обшитая металлическими листами. Снова попыталась встать, голова еще кружилась, поэтому пришлось опереться о стену. Дверь, как и ожидалось, была заперта, я решила пока не шуметь и прислушалась. За дверью раздавались монотонные шорохи. «Надеюсь, это не крысы», - я с опаской посмотрела по сторонам. Вдруг раздался громкий скрип, а потом шум удара ботинок о металлические ступени. Я собрала всю волю в кулак, встала и пошла к дивану, легла и претворилась спящей. Дверь распахнулась. — Давай его сюда, — выкрикнул грубый мужской голос, послышался топот, что-то упало на пол, рядом с диваном, и витиевато выругалось знакомым голосом. — Мертвая царевна еще не проснулась, — констатировал первый же голос. — А она ничего, — заметил кто-то другой более хриплым голосом, и они оба рассмеялись. Дверь захлопнулась. Я быстро открыла глаза и села, головную боль, как рукой сняло. Рядом с диваном лежал мужчина, руки его были связаны сзади, рубашка изорвана и в кровавых пятнах. Я осторожно подошла к нему и перевернула на спину. — Костя, — дрожащим голосом произнесла я, смотря в его удивительные серые глаза. От вечернего лоска не осталось и следа. На голове была запекшаяся кровь, под левым глазом расплывался синяк. — Вот так, Мария Сергеевна, подставил я вас, — видно было, что слова ему давались с трудом. Не знаю, каким чудом слезы не хлынули из моих глаз. — Костя, что они с тобой сделали? — прошептала я. — Все нормально, — Константин попытался сесть. — Жить буду. — Нужно чем-то веревку разрезать, — прошептала я, оглядывая комнату в поисках чего-нибудь подходящего. — Кто это? — Конкуренты, — произнес с явной злобой Бородинский. — Бизнес хотят забрать, думают дешевого фраера нашли, — он ухмыльнулся. Ничего подходящего на глаза не попадалось. Я подошла к крану, из которого так громко капала вода, попыталась покрутить вентиль, это оказалось бесполезно - он будто намертво сросся с основной конструкцией. Оторвав рюшу от платья, смочила ее в воде и подошла к Косте. — Это что еще за штучки из девяностых? — я осторожно прикоснулась влажной тканью к его лицу. — Отморозки какие-то и неместные, судя по всему, — Костин взгляд заметно смягчился. — Говорят, мы тебе руки сломаем, а я говорю — вот вы дебилы, как же я тогда документы подписывать буду? — Костя рассмеялся, но тут же закашлялся и сплюнул кровавую слюну. Я отодвинула ворот рубашки, на груди и шее были порезы и ожоги. Все внутри сжалось от страха, из глаз хлынули непрошенные слезы. Я как могла, держала себя в руках, но это было сильнее меня. — Ну, ну, ну, не плачь, все будет хорошо, — Костя заговорил шепотом и даже попытался улыбнуться. — Мы обязательно выберемся. Я тебе обещаю, я фартовый! Его голос, спокойный и размеренный, произвел на меня гипнотический эффект, слезы остановились, мозг заработал. — Нужно тебя развязать, — глаза привыкли к полумраку и искали нечто, что бы могло помочь. В куче мусора, в углу, лежала бутылка, но при ближайшем рассмотрении, оказалось, что она из пластика, больше ничего подходящего видно не было. — Маша, постарайся поскорее, неизвестно когда придут наши тюремщики. Я наклонилась над мусором - что-то должно быть. Руки лихорадочно раскапывали кучу, на дне нашелся кусок арматуры. «Это развязать не поможет, но для защиты может пригодиться!» Прут был отложен. Дальше попадались камни, мелкие куски кирпича, еще какой-то мелкий строительный мусор. «Все не то! Все не то!» - крутилось в голове. Найденный прут я отнесла Косте - он приходил в чувство быстрее меня, да и духу бы мне не хватило кого-то этой железякой ударить. Я снова пошла к мусорным кучам — вторая, третья, ничего подходящего. Вдруг руки нащупали что-то тонкое. Я потянула, передо мной был капроновый шнурок. В голове вдруг всплыло старое дело, там, что-то такое было — двое молодцев, среди прочего, воровали белье под покровом ночи и срезали бельевые веревки таким вот шнурком. Альтернативного варианта не было, и я решила попробовать. Костя непонимающе посмотрел на шнурок, потом на меня. — Походный вариант, — улыбнулась я. — Вдруг получится. Только тебе нужно зафиксировать руки и вообще ими не шевелить. Я с трудом продела шнурок через веревку, возле узла. Барракуда взялся за ножку дивана и постарался максимально прижать руки к полу. Края шнурка я намотала на свои руки и начала поочередно тянуть, с каждой секундой увеличивая темп. На удивление, веревка быстро поддалась и лопнула. Костя развел руки в стороны, веревка упала рядом с ним. — Ты моя спасительница! — прошептал он, потирая запястья. — Что будем делать даль? — Дальше я сам, — мужчина взял в руки стальной прут. — Чувствую, скоро нас навестят, — он привстал и оперся о стену, тут я заметила, что и брюки его перепачканы кровью.