Вечная любовь...

Меньше, я ненавижу тебя меньше. Меньше, я и люблю тебя меньше, дорогой Канаме Куран. Моя душа сейчас находится на грани, между жизнью и смертью, между ненавистью и любовью. Я не ненавижу тебя, Канаме. Я тебя презираю, презираю и себя за свою трусость и лицемерие. Ты не лицемер, братец, ты эгоист, ты жаждешь власти, жаждешь любви от своей семьи. Но в итоге ты остаешься в полном проигрыше, как и я. Именно в этом мы с тобой и похожи. Мы всегда проигрываем. Пусть ты и считаешь иначе. Твой сын похож на тебя, но тем не менее, вы с ним полные противоположности. Он никогда не станет таким, как ты, именно поэтому я и не могу его ненавидеть, но и любить тоже не могу. Этому мальчишке повезло бы гораздо больше, не родись он в этой никчемной семейке, как твоя. Ты невероятная проблема своей семьи, Куран, проблема всего нашего мира. И это самое удивительное, мы никак не может от тебя избавиться. Никто не может. А ты все дышишь, плетешь новую паутину и заманиваешь в вою дьявольскую игру все больше мелочных пешек, которые ничего из себя не предоставляют. Они проиграют эту партию, а ты выиграешь, потешешь свое самолюбие. Именно за это я и не могу тебя снова полюбить. Ты не достоин этого. Я не поведусь на твою уловку еще раз. Достаточно. Я слышу, как сзади ворчит недовольный Кирию Зеро, слышу, как рядом перешептываются неизвестные мне охотники и твои верные псы, аристократы. Айдо стоит подле тебя, злится и сжимает свои кулаки, наверняка оставляя кровавые следы на своих белоснежных ладонях. Твой сын тоже где - то рядом, вот он, радостно бегает вокруг меня и называет дядей, смеется и пытается отвлечь тебя от каких - то своих мыслей. Тебе плевать на сына, Канаме, ты опять витаешь в облаках. Знаешь, мне это даже на руку. Ты не сразу замечаешь, как я отдаляюсь от тебя, как наваливаюсь всем телом на кого - то паренька и выхватываю из его пиджака холодное оружие, как поддаюсь вперед и хватаю твоего сына за шею, прижимая к себе грозя перерезать ему глотку. Ты вздрагиваешь, теряешь все свое чистокровное самообладание и пытаешься сделать шаг вперед, не позволяю. Прижимаю нож еще ближе к ребенку, и ты застываешь на месте. Мне нравится, мне нравится играть. Нравится, как бледнеет твое лицо, нравится осознавать, что ты снова совершил неправильный ход и сейчас подвергаешь своего отпрыска смертельной опасности. Кажется, я дал тебя клятву верности, встал на колено, положил руку на сердце. Жаль, я забыл предупредить тебя, я уже давно не верю в клятвы, Канаме. У меня нет сердца, я потерял его тогда, когда лишился единственной радости в своем мире. Своего ангела. Я люблю тебя гораздо меньше, мой друг. Надо было сказать раньше. Ты ненавидишь меня гораздо больше, но мне все-равно. Больше или меньше, я на грани. И эту грань можно будет разорвать лишь тогда, когда я смогу убить тебя. Но я не могу. Ты настолько жалок, что даже не достоин собственной смерти. А я, я достоин. Отталкиваю мальчишку от себя, замахиваюсь и бью прямо в цель. Глаза закатываются, я судорожно глотаю воздух и падаю на пол, замечая твой презрительный взгляд. Ты шокирован лишь на короткую секунду, но твое лицо тут же превращается в холодную маску. Хочется ненавидеть тебя еще больше. Я задыхаюсь, кто - то склоняется над моим полумертвым телом и пытается остановить кровотечение. Я уже не чувствую боли, мне плевать. - Папа, папа, он умирает! Мой дядя умирает! - Мне жаль тебя, Такума. Почему в твоем голосе не безразличия? Куда оно подевалось, черт возьми? Где же твоя непроницаемая маска? Ты склоняешься надо мной в последний раз, что - то шепчешь на ухо и снова поднимаешь на меня свои глаза, полные слез. Я тебе не верю. Не верю. - Покойся с миром, братец. Я не могу ненавидеть тебя еще больше. Но и полюбить за столь неожиданное раскаяние тоже. Ты сжимаешь мою руку, зачем - то шепчешь, что все будет хорошо. И мне кажется, что то говоришь не ты. О боже, конечно, не ты. Юки. Юки Куран. Я ведь мог убить тебя. - Просто хочу, чтоб ты знал. Сейчас ты умираешь моим другом, не врагом. - Гори в аду, Канаме Куран. Черт, твои глаза слишком полны отчаяния, чтобы ненавидеть тебя еще больше. Ни больше, ни меньше. Как же я жалок.