Вечная любовь...

- С возвращением, Юки Сама, - сдержанно произносит молодой аристократ, пряча улыбку в уголках своих губ. Он рад ее видеть, рад, что Их принцесса в порядке, пусть и с грустной улыбкой на лице. Айдо не будет спрашивать о ее внутреннем состоянии, ему и так уже известен ответ. Главное, что сейчас Юки здесь, в своем родном доме, со своими родными и друзьями, которые безумно скучали и волновались за нее. Куран улыбается сквозь слезы, пытаясь быть все той-же, что и раньше. Она чувствует за своей спиной невидимые крылья, обрезанные хозяйкой, и девушка сглатывает, на мгновения прикрывая свои глаза, и пытаясь отогнать от себя дурные мысли. - Ну наконец-то вы вернулись! - Кросс совсем не стесняется обнимать свою любимую дочку на глазах вампиров, он прижимает ее к себе и продолжает смеяться, смаргивая горячие слезы. Девушка конечно - же обнимет своего папочку в ответ, даря ему снисходительную улыбку. Прижмет самого родного человека еще ближе и встретится с лукавым взглядом голубоглазого блондина, который прекрасно все понимает и сочувствует ей... - Господи, как - же я скучал! - Кайен уже откровенно рыдает, но в отличии от дочери, это слезы неимоверного счастья, а не глухого отчаянья. Даже если он и заметил в глазах Юки явную грусть, он промолчит и еще сильнее обнимет свою ненаглядную девочку. Канаме смотрит на всю эту картину и молча умиляется. Да, его жена полностью отвернулась от него и признала сущим дьяволом во плоти, аристократы тоже не очень-то уверены в своем господине, и поэтому держатся на приличном расстоянии. Но Куран улыбается, в его глазах светится непонятный блеск надежды, которая исчезла и возродилась вновь. Тук... Его улыбка становиться еще шире. И похоже лишь один человек из всей этой компании понимает его, по-настоящему. Тук... - Ладно, ладно, - директор наконец приходит в себя и хватает растерянную Юки за рукав пальто, потянув к входу. - Похоже, на этом сюрпризы не заканчиваются! Идем, идем, Юки! Тебя уже ждут... И вампирша опять - же непонимающе кивает в ответ, оглядываясь и замечая блеск в глазах своего бывшего мужа. Черт, да он весь светиться! Ханабуссо спешит за ними, но Куран не спешит сдвинуться с места. Он конечно - же последует вслед за ней, но не сейчас, чуть позже. Тук... Неужели ты этого не слышишь, Юки? Но похоже, Куран вправду ничего не слышит, а может и не желает слышать? Она полностью повинуется своему папе, который настойчиво ведет ее в спальню. Зачем? Юки боится спрашивать, и поэтому идет молча, спотыкаясь об собственные ноги. Доверься своим чувствам, Юки. Хотя бы сейчас! И они наконец останавливаются... Все трое. Кайен указывает дочери на дверь, подмигивая аристократу, стоящему по-правую руку от принцессы. - Коснись ручки, дорогая, - шепчет папаша. - И ты сама все поймешь. И Куран уже не терпится открыть эту чертову дверь. Она не совсем уверенно делает шаг вперед и осторожно, словно боясь сломать позолоченную ручку, касается ее и тянет вниз, при этом задерживая дыхание. Кажется, она перестает дышать... Тук... В ушах раздается какой-то непонятный звук, и девушка останавливается на пороге, насторожившись. Уж теперь - то она слышит, она точно слышит, как в этой комнате бьется чье-то сердце, чье-то маленькое живое сердце. И она не верит в происходящее, не верит, что она сейчас не спит, и что все это является реальностью. Реальностью или ее сумасшедшем воображением? - А теперь открой глаза, Юки, - Девушка нервно дергается, ощущая на своих плечиках холодные руки. - И посмотри... И принцесса открывает глаза, медленно, чтобы не завизжать от переполняющих ее чувств. Сердце бешено колотиться, больно ударяя об грудную клетку. Юки даже кажется, что она сейчас задохнется и умрет от невероятного любопытства. Карие глаза все-таки распахиваются и расширяются от удивления. Кулачки непроизвольно сжимаются, а ноги становятся ватными и начинают подкашиваться. Но Куран успевает во-время ее подхватить и привести в чувства. Перед ней лежала точная копия Канаме Курана. Это крошечное чудо, смешно хлюпала, явно пытаясь привлечь к себе внимания. Глаза малыша были раскрыты и просто сияли, точно так - же, как и у отца. Губы расплывались в широчайшей улыбке, заставляя всех улыбаться. - Это не может быть, - полепетала Куран и отшатнулась от небольшого кресла, где и лежал ребенок. - Может, Юки. Это наш с тобой сын, и он жив. Видишь, как он улыбается? Это твоя улыбка Юки... И она улыбается, улыбается ему в ответ, чувствуя, как что - то теплое разливается по всему телу. Дрожащими руками она берет сына на руки и прижимает к себе, чувствуя биение сердца. Ей все кажется, что это сон, но Юки впервые не хочет просыпаться... Как приятно быть дедушкой! Да, и как приятно обрести своего родного сына, которого ты потеряла... Кажется, Она снова может жить... Ну а Он?