Темнее всего перед рассветом

— Что такое? Тебе не нравится сталкиваться со своими демонами?

Я в темноте. Снова. Тьма становится мне другом, вечным спутником в этом гребаном, уничтожающем мире. Пытаюсь содрать кожу, лишь бы не чувствовать агонию, разъедающую душу и сердце. Пламя настолько сильное, настолько обжигающее, что хочется выть и вонзать пальцы в грязную, мокрую землю, даже не пытаясь сдержаться. К чему скрывать свой крик, если его все равно никто не услышит. Услышали. Взяли в плен, но потом освободили благодаря информации. Благодаря общим врагам. Благодаря мести. Но Ледяная королева сдохла, так и не выполнив своего обещания. Мнимое величие рассыпалось черным пеплом, окутывая сухую траву после точного удара прямо в грудь. Ниа захлебнулась собственной кровью, на секунду отбирая надежду. Стискивая зубы до скрежета, бьюсь лбом о жесткую кору дерева, ощущаю горячую, стекающую по лицу, кровь. Мне не больно. Я больше не чувствую ее физически. Это даже приятно. А отмщение произойдет. И я должен ее увидеть. Чертову суку Кларк Гриффин. Мразь, уничтожившую мою жизнь. Темно. Не прислушиваюсь к тихим голосам. Плевать. Нахрен все это, если догадываюсь, куда меня тащат. Новый король Азгеды решил преподнести великой убийце подарок. Что же, извини, Кларк, что вместо розового бантика грязная тряпка во рту. — Карл Эмерсон — личная охрана Маунт Везер. — Ванхэда. Командующая смертью. Вот она. Стоит передо мной. Живая и, блять, невредимая. Правда на лбу красуется небольшой порез. Черт, Эмерсон, но этого определенно недостаточно. Меня разрывает изнутри. Хочется вцепиться в глотку малолетней убийце, разодрать сонную артерию и любоваться ее страданиям. Наслаждаться каждой минутой, каждым последним вздохом. Небесная имеет право на смерть. Но это слишком просто. Я хочу уничтожить тебя, Кларк Гриффин. Уничтожить твою душу! Разорвать ее на куски и бросить на съедение той огромной обезьяне, встретившейся мне на пути. Я хочу сделать тебя пустой, Ванхэда. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась никем. — Я не разрушал Маунт Везер. Это сделала ты. 381 человек. 182 мужчины. 173 женщины. 26 детей. Двое из них были моими. — Твой президент не оставил нам выбора. Какое идиотское оправдание. Рычу, подрываясь к ней, но чертовы цепи не позволяют сдвинуться даже на миллиметр. Просто подойди ближе, Кларк. Воспоминания рвут грудную клетку. Лица детей всплывают перед глазами, мечтаю оказаться рядом. Но я слишком долго ждал именно этого момента. Этой встречи. Этой мучительной боли в глазах девчонки. Боже, как приятно лицезреть злость, вызванную нежеланием принимать мои слова. Нежеланием смириться и осознать то, что натворила. Ты убила слишком много людей, Гриффин. И это останется с тобой навсегда. — Если ты хочешь милосердия, тебе придется попросить его у меня. — Я не хочу милосердия. Я хочу мести. Я хочу, чтобы ты страдала так же, как страдал я. Насмехаюсь, смотря прямо в глаза. И она не выдерживает, сбегает, как сопливая, трусливая девка. Ну же, тебе несложно теперь принять верное решение. Ты можешь убить меня, Кларк, тебе никогда не сбежать от того, что ты сделала. Моя боль закончится сегодня. Твоя только началась. Убегает, прекрасно зная, что находится под защитой. Гриффин, была бы ты такой смелой без всего этого, а? Оказавшись со мной с глазу на глаз. Я снова остаюсь со своими личными демонами. Закрываю глаза, дышу и жду. Жду своего часа, того самого момента, когда отправлюсь к любимым. Страха нет. Злость и ярость поглотили меня, вышвырнув остальные чувства. Внутри лишь пустота, зияющая, черная дыра, без какого-либо намека на свет. И его там никогда не будет. Потерян, жажду мести, хочу сдохнуть с победной улыбкой. Ведь я победил. Ее душа такая же, как и моя. — Не знаю, принесет ли мне твоя смерть покой. Я просто знаю, что не заслужила это. Она стоит передо мной, вынося приговор. Нет, Гриффин. Убей меня. Убей меня, сука. И вновь ярость заполняет каждую клетку, до самых краев, так, что аж блевать хочется от всей мерзости, происходящей вокруг. Боже, ее самодовольное лицо буквально кричит о моем поражении. Будто плевок. Нет, милая, это ты проиграла… — Живи вечно. … мы будем жить с этим вечно вдвоем.