Последние вещи, которые должны быть сделаны.

Действующие лица: Санс, Фриск. Место действия: Последний коридор. Время действия: 201Х? ХХ ХХ около трёх часов ночи\дня? Он стоял недвижимо, словно статуя, созданная безумцем. Скелет в кофте, джинсовой куртке и штанах, в белых тапочках, с вечной улыбкой, застывшей как маска, прячущая его чувства. Всегда прямой, руки в карманах куртки – и ни малейшего движения. Ждать нужного момента легко, если ты не испытываешь нужды ни в еде, ни в отдыхе, ни в движении. И ещё легче, если Ты можешь просто передвинуть себя в нужное время. Или нужное время к себе? Он никогда не знал. Да и какая разница? Нужно только иногда следить, чтобы тапочки не становились серыми от пыли. В какой-то момент времени его слуха достигло эхо чьих-то шагов, дальше по извилистому коридору. Похоже, нужный момент прибыл. Он точно знал, кто движется в темноте. У него не было ни одного шанса ошибиться, как бы ему ни хотелось – в этом мире осталось только три живых существа, которые были бы способны идти. Но что-то было явно не так. Ожидавший услышать стремительную поступь, Санс был обескуражен неровной походкой человека. Секунды шли, а он решительно не мог понять, как может человек, судя по всему, едва стоящий на ногах, убить всех и вся вокруг. В какой-то момент шаги стихли. Даже сосредоточившись, скелет не мог понять, куда делась девочка. “Ну не могла же она и в самом деле испариться” – мелькнула мысль. “Хотя... Почему это только Ты должен уметь путешествовать в пространстве-времени?”. Сосредоточившись, он уловил мелкую, но частую вибрацию воздуха, там, за поворотом. “Дрожь?” – подумал скелет. Через несколько секунд шаги возобновились. Ещё одна остановка. Глубокий вдох, затем выдох. Теперь шаги двигались прямо на него, но уже более ровные. Словно это был уже немножко другой человек. Как бы то ни было, время его выхода на сцену пришло. Как и всегда, Санс просто появился на пути Фриск. Где-то за витражным окном раздались три удара колокола. Нигде в мире монстров не было колоколов, но звон это, похоже, ничуть не смущало. - Ну здравствуй. Ты проделала тонну работы, а? – произнёс скелет. Окончание шутки застыло где-то внутри, потому что он был далёк от того настроения, чтобы шутить. Кроме того, перед ним был слушатель, который явно этого не оценил бы. Ну и ещё, повторять одну шутку дважды было бы для Санса просто постыдно. В этом нет стиля. - Я хотел кое о чём Тебя спросить... Скелет распахнул глазницы, чтобы посмотреть в лицо убийце всех, кто был ему дорог. Представшее перед ним существо настолько разнилось с его ожиданиями, что он замолк, словно забыв сценарий. Взор Санса упёрся в маленькое, дрожащее, перемазанное пеплом и кровью существо. Сложно было поверить, что это же существо совсем недавно вышло из-за двери, за которой жила когда-то его лучшая слушательница. На теле девочки, казалось, не было ни одного живого места: все обозримые из-под свитера с красным сердцем (который, вместе с ножом, составлял единственную целую и чистую часть её облачения) части её тела были покрыты ссадинами, порезами, синяками и ожогами. Волосы превратились в жуткую, слипшуюся от крови, швабру, кое-как скрывавшую сожжённую добела левую половину лица. Полный страха и ненависти взгляд вперился прямо в него поверх кончика ножа, сжатого двумя маленькими ладонями со сбитыми до крови костяшками. На левой руке всё ещё была надета потёртая и начавшая рваться перчатка. Свод коридора наполнил свистящий шёпот: - Я не хочу драться, Санс. Уйди с дороги. Прозвучало как пощёчина. Первоначальное удивление сменилось искусно скрываемым гневом. - Уйти? Вот так просто? Видеть, как Ты уничтожаешь всех, потерять брата и всех друзей – и уйти?! Ну уж нет, дорогуша. Я сюда не за тем пришёл. До этого Я на Тебя не давил. Теперь же Я буду судьёй Тебе и тому, что Ты сделала. Capiche? Девочка опустила голову, словно дочь, порицаемая отцом. Санс поймал себя на мысли, что был бы очень рад, если бы дело заключалось в чём-нибудь мелком и незначительном. Например, если бы она утащила дуршлаг Папируса. Но увы, трагедия была гораздо масштабнее. Нож сверкнул бликом. Скелет был готов сместить своё пространство в любой момент, но удара не последовало. Смертоносный кухонный прибор продолжал отбрасывать солнечных зайчиков по всему помещению. Тело Фриск начало сотрясаться вместе с ним. Затем, всё также тихо, словно боясь потревожить покой умерших, по коридору раскатился жуткий смех. Глухой, идущий из горла, этот смех мог принадлежать только сумасшедшему. - Судить? Ну-ну. И за что именно Ты Меня судишь? За то, что Я имела наглость сражаться за свою жизнь? Или за то, что Ториэль, желая “защитить Меня от Асгора” сожгла Мне лицо, после чего Я порвала её пополам пластмассовой игрушкой? За своего брата, решившего, что кидаться в Меня костями и бросать в тот сарай с половиком и миской для собачьего корма – это весело? За Андайн, решившую, что она имеет право на Мою жизнь, потому что, видите ли, “всем будет хорошо, если Я умру, потому что Моя душа – единственное, чего не хватает для воплощения в жизнь ваших надежд и мечтаний”?! Может, когда пауки решили использовать Меня в качестве обеда, Мне следовало подсказать им свой вес, чтобы они могли правильно рассчитать количество специй? Яростный голос становился громче, эхом проносясь по пройденному Фриск пути, словно проклятия на оставленный за спиной опустевший мир. Санс, столь уверенный в своей правоте сначала, столь же не уверенный сейчас в том, правильно ли он и все остальные относились к происходящему всё это время, хранил молчание. Он только мельком подумал, что Фриск всегда поворачивалась к нему правым боком, если он её окликал, оглядывалась через правое плечо. То, что казалось ему забавной причудой, теперь явило своё истинное лицо. И её лицо тоже. Начавшая впадать в истерику девочка и не думала останавливаться, крича так, словно её собеседник находился на другом конце мира: - Может быть, лично Я виновата в той войне людей с монстрами? Может, лично Я виновата в том, что вы оказались здесь? Может это Мой грех, что каждый, каждый встречный считал своей святой обязанностью кидаться на Меня с оружием наперевес и кричать о том, что Я должна кому-то что-то, что все вокруг знают, что делать с Моей душой, и говорить об этом смеют таким тоном, словно Я уже мертва?! Санс не шевельнул ни единой фалангой пальца, но в его мыслях царило смятение. Никогда за всю его жизнь он не испытывал подобного – не знать, что сказать. Пока Фриск хранила молчание, всё было просто, но теперь он чувствовал, что инициатива потеряна. Не потому, что он не нашёл бы в себе духа прервать бурную истерику девочки, но потому что не имел понятия, чем можно возразить. “Да, дружище, кажется, язык у Тебя закостенел...” – раздалась в его голове очередная плохая шутка. - А Ты??? – свистнул шёпот из тени. Санс вздрогнул. Похоже, к вопросам в таком тоне попросту невозможно привыкнуть. Даже если у Тебя вечность в запасе. - Что “Я”? - Где Ты был всё это время? Если все Тебе так дороги, то что же такого важного было ещё, что ни разу Ты не встрял между Мной и кем-нибудь из монстров, как сейчас встрял между Мной и тем, кто объявил охоту на людей? Где Ты был и чем занимался всё это время? По позвоночнику Санса прошёл холодок понимания того, к чему она клонит. Или это была громовая улитка? - Ооу. Я знаю. Ты всё это время был здесь и ждал Моего прихода. Как и Асгор. Это точно была громовая улитка. Иначе что только что ударило его током? - Откуда Ты знаешь? - Твои тапочки. – Фриск кивнула в сторону пола. – Весь пол здесь покрыт пылью. Весь, за исключением места, где Ты стоишь. Итак, Ты был здесь. Занимался своим любимым делом – “ничего не делать”. И из-за этого Ты молча согласился с происходившим. Потому что Ты “ленивый”. Какое великолепное оправдание!!! И после этого Тебе ещё хватает наглости Меня осуждать. Это можно было бы назвать ударом ниже пояса, но для Санса удар ниже пояса не был чем-то особенным. Он молчал. - Ты делишь Мой грех со Мной. Мы оба привели этот мир к текущему состоянию. Я – тем, что сделала. Ты – тем, чего не сделал. Санс молчал. Его глазницы были пусты. Словно исчерпав свои силы, девочка медленно опустила трясущиеся руки. Казалось, они стояли так ещё одну вечность. Тишину нарушил звон упавшего на мраморные плиты ножа. Очнувшись, он снова посмотрел на её лицо. Лицо, уже успевшее сгореть в Аду. Неожиданно для себя, Санс ощутил... Жалость. Где-то внутри маленькая часть его кричала о том, что она убийца, что она уничтожила всех, что ей нужно преподать урок... Но он просто не мог поднять на неё руку. - Санс... Она впервые произнесла его имя. Её шёпот был уже едва слышен, но Санс не мог не заметить мимолётного смягчения голоса Фриск. Девочка судорожно сглотнула и медленно подняла голову, ровно настолько, чтобы посмотреть ему в глазницы. В её глазах стояли слёзы. - Санс... Я больше не вынесу этого. Умоляю, пожалуйста, не заставляй Меня направлять на Тебя нож. Прошу, просто уйди с дороги... Он не имел глаз, чтобы плакать. Он не имел сердца, чтобы любить. Неизвестно, имел ли он душу, чтобы надеяться и мечтать. Он не имел больше решимости, чтобы осуждать её. Но разве отсутствие всего этого заставляет быть чудовищем? Он сделал два шага в сторону витражных окон с символом Ангела, пришедшего, чтобы опустошить подземелье, и повернулся правым боком. Как раз вовремя чтобы она не увидела вспыхнувшего на миг синего огня в его левой глазнице. - С-спасибо... – прорыдала тень. Хрустальные слёзы оставляли мутные дорожки на её грязном лице. Он лишь кивнул в ответ. Слова были лишними. У настоящих друзей есть причины и помолчать вдвоём. Поколебавшись, Фриск подобрала нож и сдвинулась с места. Но не дальше по коридору, вопреки ожиданиям Санса. Маленькими шагами она подошла к нему. - Что будет с Тобой? Санс подзабыл решить этот вопрос для себя раньше. Или поленился. - Если Ты сможешь пересечь барьер, полагаю, Я попытаюсь найти Тебя в другом времени и не совершить тех ошибок, которые привели нас туда, где мы есть. Девочка снова начала дрожать. - Санс... Могу Я попросить Тебя кое о чём? Синее пламя вновь вспыхнуло в его глазнице. Это было очень похоже на сцену из далёкого прошлого, после которой он зарёкся никогда больше не делать обещаний. Только на этот раз между ними не было двери. Спустя минуту, в коридоре раздался шелест: - Если окажется... Если Я... Если Моя душа недостаточно сильна, чтобы пересечь барьер... Если Я не смогу выйти... Пожалуйста, не оставляй Меня здесь одну... Он дотронулся фалангами правой руки до её подбородка и приподнял её голову, вновь заставив заглянуть в две бездны на его лице. Затем Санс наклонился к её лбу, попытавшись её поцеловать. Правда, ему немного мешала маска-улыбка, ведь у него не было мышц, чтобы сдвинуть челюсть, как и губ для поцелуя, так что зубы скелета лишь мягко стукнулись в лоб плачущей девочки. По коридору в последний раз пронеслось эхо: - Бей наповал, дорогая.