Дневник Василисы Дмитриевны

Сегодня начинались съёмки поединков. Утром мама заявила мне, папе и бабушке, что рыдать не будет, торжественно протянув папе маленькую стеклянную бутылочку успокоительного. Папа с бабушкой переглянулись и взяли бутылочку с собой, потому что, как показывала практика, таких заявлений было много. С самого утра мы торчали в съёмочном павильоне и репетировали. Процессом руководила бабушка Света, потому что мама и тётя Полина пили кофе и разговаривали. Папа тоже хотел пить кофе и разговаривать, но мама ему не разрешила, потому что отправила его проверять, выключен ли дома утюг. Когда все утюги были выключены, стаканчики из-под кофе пусты, а участники и наставники готовы, начались съёмки. В зале сидела вся моя семья: бабушка Нина, бабушка Света, дедушка Коля и даже Аня — папина младшая сестра, которая запретила называть её тётей и разрешила называть просто по имени и обращаться на «ты». Еще в зале сидела Варя, её папа и бабушка. Первыми выступали девочки из папиной команды. Из тройки осталась Аня, с которой мы познакомились ещё перед слепыми прослушиваниями. Следующими выступали мы: я, Маша и Лиза. Я очень хотела, чтобы дальше прошла Лиза, потому что она очень старалась. Останусь я или уйду — мне было всё равно. Родители всегда будут моими родителями, и я в любом случае ничего не теряю. Мама своё обещание не сдержала, потому что заплакала, когда пришло время говорить. Бабушка уже стояла с бутылочкой успокоительного и ждала, когда режиссер остановит съемку. — Вы все очень большие молодцы и прекрасно спели, но таковы правила и… ничего не заканчивается, слышите? Всё только начинается. Но дальше в проекте остаётся… Я видела, как мама смотрела то на папу, то на тётю Полину, то на меня. Как она металась и не знала, что делать. Как бабушка переживала за неё, и как она тяжело вздохнула… — Лиза… Я прыгала по сцене, обнимая то Лизу, то Машу. Наконец-то это закончилось! — Ура! — искренне закричала я. Но никто кроме Лизы моей радости не разделял. Тётя Полина, вопросительно изогнув бровь, так и осталась сидеть с открытым ртом. Папа хмыкнул, вроде как понимая мой восторг. Бабушка Света уже опустошила стакан воды, который был предназначен для мамы, а сама мама понимала, что всё сделала правильно. Даже если вчерашний разговор перед сном считался жульничеством, то никто от этого не пострадал. Разве что Маша, но таковы условия конкурса. Мама всё сделала так, как мы и договаривались. Я должна была уйти. «Проект занимает у меня много времени, и я не успеваю даже ходить в школу. Я ничуть не расстроилась, потому что это незабываемый опыт, я рада, что вообще побывала здесь…». Именно так я отвечала на вопрос какого-то дяденьки-журналиста. А в газетах потом писали, что «оказывается и у детей знаменитостей бывают падения и промахи». А кто-то писал, что это был всего лишь пиар-ход, что так меня просто хотели пропиарить. Я не стала говорить, что это всего-навсего был сюрприз. Сюрприз для родителей, которые до этого даже не знали, что я пою. И возможно, я всё-таки жалею о том, что согласилась идти в чью-то команду, а не просто отказалась от участия. Но это уже не важно. Теперь я снова вернусь к своим кружкам, к друзьям, снова буду ходить в школу. А еще папа пообещал, что когда проект закончится, мы поедем в отпуск.