Часть 1
26 января 2016 г. в 22:09
Ветер, сухой и до ужаса неприятный, со свистом разгуливает по руинам каменного храма, хотя назвать это место священной обителью язык никак не поворачивается. Всюду каменная крошка, все хоть сколько-нибудь ценные вещи разграблены, остатки некогда могучих колонн, расколовшись, лежат на полу. Остаток конструкции держится на честном слове.
На каменном стуле сидит юная девушка с уставшим и печальным лицом. Некогда сильная Бишамон осталась без последнего последователя, последний молившийся ей человек сегодня канул в лету. Богиня исхудала, пиджак от военной формы, накрывающий её плечи, мог, казалось, теперь послужить полноценным одеялом. Перед потухшими глазами мелькали десятки печальных лиц, с самого утра Виена отпускала свои орудия. Подобным душам не страшно забвение, они будут существовать, пока их не убьёт другая душа, бог, или пока они не обратятся в демонов. Нет смысла держать их при себе, пусть будут свободны.
За спиной златовласой стоит верный Казума, подсказывая имена оружий. Тонкая девичья рука вырисовывает в воздухе иероглифы, и алые печати со звоном трескаются в воздухе. Вот и последняя душа со слезными рыданиями покинула жалкие останки храма.
-Казума, твоя очередь. Встань передо мной.
Парень повинуется слабому голосу и предстаёт перед госпожой. Тонкие белые пальцы вновь чертят символ. И вот, остаётся последняя черта, но тут холодную ладонь перехватывает мужская рука и плавно опускает вниз.
-Нет. Я не уйду.
Голос парня ровен, но пронизан печалью. Он чувствует, как под его рукой слабые пальцы богини вздрагивают, пораженные слабостью и ознобом. Ему больно смотреть на то, как сильная богиня обращается в слабую девушку, сложно смотреть на полупрозрачное лицо с тонкими почти посиневшими губами, сложно видеть, как блеск покидает некогда выразительные глаза. Он не может поверить в то, что его бог почти пал.
-Это приказ, Казума. Я пока ещё твоя богиня.
Настойчивость и приказной тон покинули женский голос ещё с месяц назад, и теперь приходилось прикладывать усилия к тому, чтобы приказы не звучали как мольба.
-И останешься ей. Считай, что я ослушался.
Бишамон прикрыла глаза. Она отропела бы, останься в её измученном существовании хоть немного эмоций, она разозлилась бы, останься в ней хоть немного сил. Но она просто закрывает глаза.
-Казума. Ты священное орудие. Я уйду в небытие, но если на тебе останется метка, то её уже никто не снимет. Ты или станешь демоном, или, с пришествием новых богов, обратишься в Нору. Ты чудесный исполнитель, но с двумя метками тебя уже никто не призовет. Не делай глупостей, я могу и не успеть.
Парень слушает её тихо, опустив голову и не убирая рук, чтобы девушка не дочертила повисший в воздухе иероглиф. Наконец он устало спрашивает:
-Почему?..
Биша смотрит на него, сохраняя молчание и понимая, что собеседник её сейчас продолжит. Так и происходит.
-Ты говорила, что людям всегда нужны будут боги. Почему они тебя так быстро забыли? Почему ты должна исчезнуть? Я уйду с тобой.
-Ты не способен.
Девушка его обрывает. Оба замирают в тяжелом молчании. Маленький храм, ветер и шум новой техники где-то вдали тоже почтительно замолкают. Свободной рукой богиня касается щеки молодого человека.
-Однажды я потеряла оружие. Я не хочу, чтобы это повторилось. Человечеству по прежнему надо в кого-то верить, скоро родятся новые боги и огнём и мечом докажут это. Я разучилась быть жестоким и сильным богом, а нынешним людям другие покровители и не нужны.
Девушка высвобождает вторую руку и встаёт. Казума отходит, поправляя треснувшие очки. Ноги Бишамон подкашиваются, и она стремится вниз, но заботливые руки орудия её подхватывают.
-Тебе не стоит много двигаться.
-Тебе не стоит приказывать и перечить мне. Исполни, наконец, этот приказ. Как ты не понимаешь, Казума, это последний.
Златовласая совсем слабо улыбается, и улыбка эта разрывает душу юноши на клочки.
-Мне не надо другого бога, Бишамон! Ты моя госпожа, моя богиня. Я не уйду от тебя. Ты всегда закрывала глаза на то, что я тебя любил, но ведь видела это, я то знаю. Я знал тебя, как никто иной, и я не отрекусь от тебя. Нравится тебе или нет, я тебя люблю.
Он стоял, за её спиной, поддерживая её за руки и словно бы обнимая сзади. Вдруг он почувствовал жгучие капли на своей руке.
-Болван. Будь ты мне безразличен, я бы не стремилась освободить тебя. Я любила тебя отнюдь не как орудие, почему ты не даёшь помочь себе?
Девушка развернулась на носках, ощущая, как сильные руки прижимают её к такому странному и особенному оружию. Затем хватка ослабла, и Бишамон отчего-то зажмурилась. Губы Казумы мягко коснулись её лба, сухие ладони сжали тонкие запястья.
-Не плачь. Если я не смогу последовать за тобой, то дождусь твоего возвращения. Только не плачь.
А она и сама не знала, когда начала плакать. Только теперь она почувствовала на своих щеках влажные полосы. Она вдруг подняла голову, взглянула в глаза собеседнику, и проронила то, чего не говорила, казалось, никогда раньше.
-Мне страшно, Казума.
Парень вновь заточил девушку в объятья, и вдруг почувствовал, как всё вокруг темнеет и тает. Они были объяты тьмой. Биша изредка вздрагивала.
-Но оружия...оружия не поддаются забвению...Как ты тут?..
Парень слабо рассмеялся.
-Ты моя богиня, за тобой я пойду в любой бой и нырну в любой омут.
Они молча таяли во тьме, исчезая из нового мира. В новой истории их имена будут вычеркнуты, и лишь тысячу лет спустя, заблудшему монаху читающему старинные молитвы, померещатся два силуэта, с печальным счастьем посмертно застывшим на бессмертных лицах.