Видно дьявол тебя целовал В кpасный pот, тихо плавясь от зноя. И лица беспокойный овал Гладил баpхатной темной pукою Пикник, "Фиолетово-черный"
Это было как-то слишком легко. Сэм перебирал в памяти события минувшего дня и думал о том, что, то ли у него сил и умения прибавилось, то ли вампиры пошли какие-то хиленькие. Гнездо вампиров они с Дином раскидали в момент, не получив никаких серьезных телесных повреждений, пара царапин и синяков – не в счет. Привычка вспоминать завершающийся день у Сэма появилась совсем недавно. Раньше-то он мог свалиться на кровать и заснуть, едва коснувшись ее. А теперь внезапно возникло свободное время. Ото сна свободное. Сэм просто не мог заснуть, и бессонница появилась с того момента, как ему начал сниться Люцифер. Сначала сон почти повторял события в церкви, только они с Дином не перемещались в самолет, а оставались на месте. И Сэм видел, кто поднимался наверх из клетки в потоке яростного света. Люцифер и сам был светом, неопределенным сгустком без конкретной формы. И не цвета адского пламени, как можно было бы предположить. Сгусток сиял холодным чистым светом утренней звезды. Сэм изучил биографию Люцифера вдоль и поперек, пока они с братом пытались предотвратить взлом печатей, знал о происхождении имени и о прозвании – Хейлель. Но, когда он смотрел на поднимающийся вверх свет, то вспоминал почему-то не теологические книги, а «Скорбь сатаны» Марии Корелли. Люцифер. Сын Утра. «Существо, рожденное от Утра, образовалось из прозрачного чистого света, вся теплота поднялась от миллиона сфер и окрасила его светлое лицо, и весь блеск огненных планет пылал в его глазах» - так, кажется, было в книге, которую Сэм читал еще в Стенфорде. Тот, книжный Люцифер, вызывал сочувствие. Здешний – только страх. Особенно, когда он стал являться в снах в человеческом обличье. Первый сон о Джессике после стольких лет был как глоток свежего воздуха, возможность отвлечься от тягомотной реальности. Сэм очень скучал, до сих пор скучает. Как же тяжело было слышать ее обвиняющие слова о том, что из-за знакомства с ним она погибла, что в результате бездействия Сэма могут пострадать люди. Но все равно Сэм был рад ее видеть, слышать знакомый голос, смотреть на родное лицо. Больно стало во вторую встречу во сне, когда Джесс произнесла, что надежды нет, а на ее месте оказался незнакомый мужчина. И ему не нужно было представляться. Сэм понял, кто перед ним. Слишком сильным было ощущение присутствия, мощи и печали. Да, пожалуй, печали. Сэм - истинный сосуд для Люцифера. Почему-то эта новость даже не удивила. Во всяком случае, не так, как в свое время удивило и испугало известие о том, что Дин – сосуд Михаила. Наверное, Сэм подсознательно был готов к этой своей участи. Радость от осознания того, что Люцифер так просто не сможет войти, ему нужно согласие, он ведь ангел, оказалась недолгой. Она была погашена спокойным и коротким: «Я тебя воскрешу» в ответ на реплику Сэма о возможном самоубийстве. Люцифер в этом теле, с этим выражением лица выглядел почти искренним, почти сочувствующим. Ему даже хотелось поверить. Почти. Только вот последние слова: «Это твое предназначение. Это должен быть ты» ставили крест на всех мыслях и чувствах. Оставляя только ощущение обреченности. А потом был звонок от Дина, и надежда вернулась. Раз уж брат выбрался из ада, неужели они не смогут противостоять дьяволу и апокалипсису? Надежду укрепляло и то, что Люцифер перестал сниться. Только, как оказалось, ненадолго. Уже неделю он являлся каждую ночь. И сны эти были гораздо более странными, чем раньше.***
Свет, цвет, звуки после пустоты и однообразия Клетки ошеломляли. Тихий шум ветра за окнами, свет, пробивающийся сквозь витражи, даже без человеческого тела, которое создано, чтобы все это чувствовать, были слишком сильными. Ликование от ощущения свободы наполняло до краев. Но торжество быстро сменилось разочарованием. Сосуд, который был ему предназначен, исчез из церкви. Хотя еще мгновение назад ощущался, тянул к себе. Сам он не мог уйти. Но у кого-то хватило могущества переместить сосуд, отнять его. Это мог быть только Отец. Зачем? Ведь все давно предрешено. Неудачи. Одна, другая. Первый сосуд продержался не больше часа, второй – около суток. Этого времени хватило, чтобы найти более подходящий вариант. Мужчину на грани самоубийства. Его было так легко подтолкнуть, убедить сказать «да». Стоило только заговорить о воздаянии и справедливости. Возможно, не стоило так давить, был риск, что человек сорвется, сойдет с ума. Но приходилось спешить, очень спешить. Человеческое тело ощущалось очень необычно. Для Люцифера, который никогда раньше не использовал людей как сосуды и не испытывал в этом необходимости, то как люди воспринимают окружающий мир, было новым, незнакомым. Слишком много раздражителей, слишком многое отвлекает. Истинный сосуд найти не удавалось. Зато удалось о нем многое узнать. Сэм Винчестер знаком многим демонам, и они с радостью выкладывали тому, кого почитали своим отцом, всю информацию. Но этого было недостаточно, хотелось увидеться с ним, чтобы решить, как лучше действовать дальше. Воображение людей причудливо. Кожистые крылья, рога, хвост? На самом деле ничего этого нет. Только свет. Умение искушать, лгать, заставлять делать что-то подлое, грязное, недостойное? Или снова свет? Ослепляющий, безжалостный. Высвечивающий самые потаенные закоулки души и тьму в них, которую не рассеешь ничем. И любой поступок человека – просто результат выбора, продиктованного собственным светом или собственной тьмой. Надо было найти в своем истинном сосуде, Сэме, эту тьму, чтобы понять, чем его можно прельстить, что ему пообещать. Но, и это было странно, тьмы не было. Были сожаление, чувство вины, страх за судьбы близких и совершенно чужих людей. Было стремление все исправить, пусть даже ценой собственной жизни. Это обескураживало и подкупало одновременно. Явиться во сне в облике любимого человека – самый простой путь. И самый действенный. Где еще, как не во сне, человек так расслаблен, так готов поверить в то, что в реальности кажется невозможным? При личной встрече, хотя и во сне, Сэм странно чувствовался. Как будто кто-то близкий. Почти забытое ощущение. Так Люцифер чувствовал себя с братьями. До того момента, как Отец велел заточить своего заблудшего сына. Да, у Сэма схожая судьба – младший сын, пошедший против воли отца, только он не зашел так далеко как Люцифер. Да и нелепо сравнивать мелкие метания людей с величием и масштабностью трагедии, что развернулась на небесах, привела к изгнанию Люцифера и к его перерождению. Только почему-то не получалось ставить Сэма на одну ступень с теми, кого Люцифер презрительно называл ничтожными земляными червями. Когда Сэм произнес: «Мне так тебя не хватает», захотелось, чтобы эти слова предназначались не Джессике. И когда Люцифер ответил «Мне тебя тоже», то не лукавил. Совсем. Сэм, казалось, был не слишком удивлен своей предполагаемой участью, как будто предчувствовал это. И предсказуемо ощетинился в ответ на благодарность за то, что освободил Люцифера, сбивчиво возражал в ответ на слова о неизбежности. Только в глазах читалось сомнение. Пусть Винчестеры и часто справлялись с такими передрягами, какие обычному человеку даже не снились, но смогут ли они противостоять падшему ангелу, ставшему дьяволом? Сэм явно не был уверен, что они справятся. А вот Люцифер не сомневался, чем все закончится. Ведь это было предрешено тысячи лет назад.