Выжившие

— …Нет. Это был мой десятый отрицательный ответ. Вот уже несколько часов мы спорим о том, куда нам двигаться дальше. Люси предложила отыскать больше информации, Ромео сказал, что мы должны найти союзников, а я… Я заебался. Такое ощущение, что я нянчусь с двумя малолетками, а не с взрослыми людьми. И ладно бы только пацан вел себя, как десятилетка, но болельщица… На эти мысли я закатил глаза. Господи Иисусе, за что ты так со мной? — Он всегда такой ворчун? — донесся до моего слуха голос мальчишки. — Нет, раньше он был другим, — ответила Люси и бросила на меня взгляд из-под ресниц. Я вздохнул. Еще и обсуждают меня в моем же присутствие, никакого уважения к старшим. Я потер переносицу большим и указательным пальцами, на мгновение, зажмурившись и резко распахнув глаза, я обвел нашу маленькую компанию взглядом. — Хорошо, пацан, что ты предлагаешь? Где мы сможем найти союзников, которые не попытаются нас убить? — задал я главный вопрос. Ромео закатил глаза, сложив руки на груди и, как маленьким, начал объяснять и, похоже, не в первый раз. Я что-то пропустил? — Я же говорю, в Нью-Гэмпшир сейчас находятся Рамзес и Элайза. Я с ними уже договорился, они согласились с нами встретиться. Эти двое очень сильны, они могут сделать даже зомби своими рабами. — Стой, то есть ты говоришь, что они могут загипнотизировать зомби, у которых только одно полушарие отвечает за их систему — «жрать»? Но это невозможно! — Конечно, возможно, ведь они A-класс. А-класс? Я слышал о них, искусственно созданные люди, как и я с Люси, только у них силы больше и они очень хитрые. До меня доходили слухи, что их глаза невероятно яркие, и цвет насыщенный. Вот они то, точно, ненавидят людей больше, чем все мы. У Высших опыты похуже были, чем у нас. Я усмехнулся. Черт возьми, а это стоит попробовать. — Откуда ты их знаешь? Парень пожал плечами, все так же изображая невозмутимый вид. — Просто я с ними знаком, вот и все. — Детка? — посмотрел я на Люси, которая со скучающим видом рассматривала ногти. — Я думаю, что мы можем встретиться с ними, как раз узнаем что-нибудь. Кто знает, как все повернется? На этом и закончили нашу дискуссию. Я снова сел за руль, а рядом на пассажирское сиденье откинулась Люси и улыбнулась мне. Ромео сел сзади нас, что-то ворча о том, что здесь вообще-то дети. На что я хмыкнул и качнул головой, заводя автомобиль. Остановились мы под вечер, в каком-то захудалом мотеле. Но, да и черт с ним, и не в таких местах бывали. Припарковав машину, я вышел первый, чтобы проверить наш ночлег. Болельщица вышла за мной, собираясь проверить территорию вокруг. Малец пошел за моей девушкой, взяв ее за руку, после чего повернулся ко мне и показал язык. Мелкий гаденыш. Попозже его прибью, когда Люси заснет. При проверке мотеля мне попались всего лишь несколько низших зомби, которые стояли в углах и смотрели в одну точку. Разобрался с ними быстро, собрал их тела вместе и кинул в подвал, где, должно быть, раньше был погреб для всяких вин. В этом дерьмовом здании даже бара не было, я бы сейчас не отказался выпить и расслабиться. Или расслабиться и выпить. Неважно. Люси подошла через несколько минут после меня, все так же держа Ромео за руку. Нет, я, конечно, понимаю, что ревновать к ребенку глупо, но мы развиваемся намного быстрее обычных людей. Думаю, у меня очень скоро будет соперник. Я взял два ключа с гвоздиков и протянул один парню, он забрал не колеблясь. Притянув блондинку к себе, я так же вложил ключи ей в ладонь. — Поднимайся в номер, детка, — сказал я, поцеловав ее легко в губы. — Я сейчас заберу наши вещи и приду к тебе. Люси улыбнулась и кивнула, уткнувшись своим носом мне в грудь. Я посмотрел на сопляка, который стоял позади нее и сказал одними губами: «ты тоже валишь в свою комнату и не идешь к нам — взрослым — в номер. Понятно?» Тот ангельски улыбнулся и качнул головой. И что это значит? Ладно, потом разберусь. У нас с Люси была одна большая спортивная сумка на двоих. Когда я зашел в номер, моя болельщица уже выходила из душа в одном полотенце, которое едва держалось на ее большой и сочной груди. Она заметила меня не сразу, но как только поняла, что здесь уже не одна, сразу покраснела и попыталась сильнее затянуть полотенце. Я встал позади нее, обнимая за талию и встречаясь с ней взглядами в зеркале. Люси положила свои узкие ладони на мои руки и немного сжала их. Смотря, как сплетаются наши пальцы. Нам не нужно было, что-то говорить, чтобы показать, что мы чувствуем. Я слышу, как быстро бьется ее сердце, когда я провожу по обнаженной коже. Я чувствую, какая горячая ее кровь и как она вскипает от моего дыхания, легких касаний и развязных поцелуев. Я никогда не был пай-мальчиком. Но для нее я готов измениться, показать другую сторону самого себя, что скрывал где-то в глубине души. — Я тут хоте… Ой, как-то я не вовремя, да? — Ромео! — прорычал я, посмотрев в сторону двери. Там стоял пацан с ухмылкой на губах, привалившись к косяку. Люська ойкнула и побежала к сумке, прихватив ее с собой в ванную. О, черт! Еще бы немного и…я раздраженно посмотрел на мелкого засранца, который испортил всю малину. Я пытался взять себя в руки, глубоко вдыхал и вдыхал воздух. Так, спокойно, Лекс. Взъерошил свои светлые волосы и снова взглянул на Ромео. — Ну и? Че тебе надо, а? Он не отвечал. Долго не отвечал, но продолжал ухмыляться, пока не раздался щелчок открывающейся двери и не вышла Люси в спортивных мини-шортиках и серой майке, которая будто облепила ее тело. А потом я увидел, что Ромео состроил грустную рожицу и почти ли не запрыгнул на мою девушку. Я с трудом удержал гневное замечание на этот счет. — Люси, можно я посплю с вами? Мне так не хочется оставаться одному, как в той камере, — попросил он, прижимаясь к болельщице и пряча свое лицо. — Ох, конечно, Ромео. — ответила она, поглаживая парня по волосам и смущенно улыбаясь. Нет, нет, нет! Люси, как ты могла согласиться?! — Вообще-то здесь одна кровать, — ехидно сказал я, сложив руки на груди. Ну и как тебе такой ответ, сопляк? — Тут большая кровать, Лекс, — произнесла моя девочка. — Ляжем все вместе. Ты же не против? Иисус, как же трудно сказать ей «нет»! Она же из меня веревки вьет. Вот сейчас я был бы не против, кого-нибудь избить или убить каким-нибудь извращенным способом. Была уже глубокая ночь, когда мы все втроем лежали в кровати: я, Люси и Ромео. Пацан лежал между мной и блонди, тихо сопя и почему-то хватаясь своими ручонками за меня. Я заворчал. Господи, я хоть немного могу расслабиться, а? Люси так же не спала, как и я. Моя рука находилась на ее ягодице, поглаживая и вырисовывая какие-то непонятные узоры, даже мне самому. Я прикрыл глаза, вспоминая нашу первую встречу. Самым главным правилом в этом месте было «ни к чему и ни к кому не привязываться». Если кто-нибудь заметит, что вы сдружились с каким-нибудь другим экспериментом — вас заставят убить друг друга. Если кто-то к вам добр, и вы начинаете привыкать к этому, вам придадут жесткий урок, избив до потери сознания, пока вы сами будете скованны. Здесь нельзя задавать вопросов, кричать, молить о пощаде, верить в Бога, смеяться, лить слезы — за все это вас будут избивать, и оставлять без еды. Мы — чертовы эксперименты. Меня вели да человека в военной форме, в руках у них было навороченное оружие. Я усмехнулся. Они хотя бы ими пользоваться умеют? Мы остановились возле ничем непримечательной двери, которая разъехалась в стороны, как только провели карточкой. Трое сидели в белых халатах, уставившись в мониторы, что-то печатая и кликая мышкой. А среди них в центре комнаты стояла женщина в облегающем платье, с ярко-красными губами и от нее пахло сигаретами. Я посмотрел вправо, где во всю стену располагалось обычное стекло, которое невозможно разбить. Но если вы думаете, что там над нами ставь опыты, то вы ошибаетесь и частично не знаете все то дерьмо, которое здесь происходит. В другом помещении, что было разделено этой стеклянной стенкой было.. мерзко. Все стены были в крови, как и пол с потолком, несколько частей тела я заметил сразу, вроде бы это была рука, такого же ребенка, как и я. Я не сразу заметил в этом месиве девочку. Она наматывала кончики своих волос на указательный палец и смотрела отрешенно на все это. Страх уже прошел, шок тоже. Я видел по ее пустым глазам, что она смирилась, стала живой куклой, чтобы убивать. — Лексус, дорогой мой мальчик, видишь ту девочку? — о, эта тетка вспомнила обо мне. Как мило, что аж блевать хочется. — Выведи ее, а то она нас не слушает, а убивать такой прекрасный образец — варварство. Ну конечно. Я же один из «тех самых монстров», который исполняет приказы этой ведьмы. Я кивнул на ее слова и меня завели в эту комнату смерти. Тут чудовищно воняло. — Пойдем со мной, я не причиню тебе боль, если не будешь сопротивляться, — сказал я, протягивая руку. Девочка была блондинкой, наверное, поэтому отреагировала на мои слова не так, как надо бы. Она подняла правую руку и резко опустила, и только через несколько секунд я понял, что она сделала. Плеть из молнии. Та же сила, что и у меня, но я никогда не мог создать плеть. Дерьмо. Щелчок ее пальцев и молния пошла на меня, но я легко увернулся, уйдя влево. Кажется, ей это понравилось. — Меня зовут Люси, — что? Что за черт? Зачем она говорит мне свое имя? И только после удара я осознал, как сильно отвлекся. Взмах и на меня несется целый шквал ударов плетью, я укоризненно качнул головой. Что ж, если не хочет по хорошему, будет по плохому. Я сжал руку в кулак и поставил ее, будто пытаясь защититься от ударов, но на самом деле я поглотил молнии. Ух, а она жаркая штучка даже для малявки. И нанес не слишком сильный удар по ее ноге, но малышка даже не шелохнулась. Я видел, как по ноге, куда я попал текла оранжевая кровь. Нет, правда, не красная, а оранжевая. — Ааа, — произнесла она, склонив голову к плечу. — Ты — Лексус Дреяр. Тогда я пойду с тобой. Это все, что она произнесла перед тем, как подойти ко мне. Она улыбнулась, но эта улыбка была пуста. Осмотрев еще раз внимательно Люси, я понял, что левая рука была сломана, вместе с пальцами. Похоже, она не хотела сражаться вначале, и ее противник игрался с ней. Платье малышки было все в крови, как и ее тело, а когда она шла, то волочила за собой правую ногу. Люси не попросила помощи, не заплакала и не закричала, вопя, как ей больно. Она шла бок о бок со мной, тихо дыша, будто скоро умрет. Женщина, что ждала нас, радушно улыбнулась, обнимая нас , и еще специально нажала на сломанную руку малышки, будто не замечая этого. Но Люси так больше не проронила и слова. А меня увели в свою камеру. Я бросил последний раз взгляд на девочку, которая сломалась. И кто же из нас большее чудовище? Мы или люди? Ответ прост. Пора бы заглянуть вам в свои гнилые души. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я открыл глаза, то увидел, что Люси спала, улыбаясь. Надеюсь, ей снюсь я и наша жизнь без забот. Без войн. Без крови. Без страданий. Я склонился к ее ушку так, чтобы не разбудить Ромео, который продолжал спать между нами. — Я люблю тебя, болельщица. Кстати, я же не рассказал, почему дал ей это прозвище. Хотя… Это уже совсем другая история.