Место встречи

      Место встречи не менялось вот уже почти два года, поэтому, не найдя придурков в зале, Ханамия пошёл в раздевалку.       Вообще-то тренировка началась около сорока минут назад, и в раздевалке не должно было быть ни души. Ни живой, ни мёртвой. Живым следовало уже две трети часа в кровь стирать руки о мяч, а помирать в раздевалке Ханамия запретил. Запрет, впрочем, не распространялся на Сето, потому что он молчал и был полезным, и мог дохнуть хоть целый день. Однако рассчитывал Ханамия на одного Сето, а получал в итоге четверых.       Трое из них, по правде говоря, в качестве Сето были никакими и барахтались на уровне Хары, Фурухаши и Ямазаки.       Ханамию это удручало.       – Ну и что это значит? – спросил он, остановившись в дверях раздевалки. Ответом ему была тишина.       Сето дрых в ворохе вещей на полу, отгородившись от мира маской для сна. От него ответа Ханамия не ждал, так как тот игнорировал всё, что не касалось серьёзных матчей. На лавке бок о бок сидели живой и подвижный до кончиков волос Ямазаки и Фурухаши, гипнотизирующий стену. Хара вытянул ноги на половину комнаты и смотрел в потолок, выдувая пузыри из жвачки.       Звучало и воняло мятой раздражающе, и потому Ханамия с нетерпением ждал, когда очередной пузырь лопнет и забьётся Харе в нос, а тот наконец задохнётся.       – Дайте-ка я угадаю, – елейно пропел Ханамия, перешагнув через Хару, развалившегося на пути к его шкафчику, – вы тут страдаете без капитана, который не пришёл вовремя на тренировку?       Сето громко засопел, и Ханамия сокрушённо покачал головой, развешивая выуженную из сумки форму по голове и плечам Фурухаши.       – Бедные детки! – сказал он нежно и сострадательно. Фурухаши не реагировал. – Ваш капитан, предположим, никак не мог свалить с собрания дисциплинарного комитета, так как этот старый пердун, директор, всё трещал и трещал, трещал и трещал про свою прекрасную школу, в которой вы, детки, ждёте своего капитана. Какой нехороший директор, правда?       Звонко лопнувший пузырь прилип у Хары к щеке, и он флегматично поковырял его ногтем.       – Очень, очень нехороший, – расстроенно покивал Ханамия, стаскивая брюки. – Но это такой замечательный повод для вас научиться самостоятельности, – ласково предложил он и резко сдёрнул с лица Фурухаши шорты. – Пора бы уже запомнить, что в семь часов утра вы поднимаете свои жопы с лавок и тащите их в зал, где потом трясёте ими на пробежке и разминаете их. Всё это, – Ханамия озлобленно повысил голос, но продолжил опять сладко, – вне зависимости от того, где шляется ваш капитан. Почему-то с правилами знакомы все, кроме стартового состава, как странно. Ущербные, бедные детки, ничего не хотят без капитанской титьки. – Ханамия вздохнул, и за его спиной хрюкнул Ямазаки.       Ханамия обернулся хищно, как коршун, и, наклонившись, заглянул Ямазаки в глаза. Волосы на висках у того были влажными, кожа покрылась красными пятнами, но смотрел он упрямо в никуда. Ханамия самодовольно хмыкнул и отвернулся.       В конце-то концов, змеями в гадюшнике, за которым он приглядывал, были обычные старшеклассники, и они не могли его провести. Ханамия таких ел десятками на завтрак, обед и ужин.       – Кто-то, – тихо начал Ямазаки дрогнувшим голосом, – кто-то что-то сказал?..       Ему никто не ответил, а Фурухаши красноречиво пнул его в голень.       – Вы придурки, – беззлобно отметил Ханамия, копаясь в шкафчике. – Никогда не делайте Ямазаки главным героем. Роль дурачка – сложная роль. Сыграть её может только умный человек.       Он с силой захлопнул дверцу и вышел, по пути наступив Харе на ногу. Ямазаки спрятал лицо в ладонях.       – А я говорил, – чуть погодя негромко сказал Сето, сдвинув маску на лоб. Глаза у него были заспанными, хотя дрых он три с половиной четверти жизни.       – Эй, ты не говорил, что Ямазаки не подходит, когда мы это обсуждали, – осёк его Хара, приподнявшись.       Сето помолчал.       – Но я говорил, что Ямазаки тупой, – наконец отозвался он, снова прикрыв глаза.       – И я говорил, – бесцветно откликнулся Фурухаши, не отрывая взгляда от стены перед собой.       – Я тоже, – пожал плечами Хара.       – Во всём виноват Ямазаки, – постановил Фурухаши, и Ямазаки молча спихнул его с лавки.       – Давайте просто не будем пытаться его приколоть! – Ямазаки, смущённый и злой, поднялся вместе со всеми, чтобы пойти уже в зал. – Это бесполезно!       После марафона, который для них в честь своего отмщения устроил Ханамия, его – иронично – тошнило сильнее всех.