Она - невидимка?

Я бреду по разбитой улице, направляясь прямиком к запретному месту - к Котлу. Если бы мои родители увидели меня здесь, выговором бы я не отделалась. Мама искренне считает, что в этом самом неблагополучном месте нашего дистрикта меня могут похитить, чтобы потребовать выкуп. Но...запретный плод всегда был сладок. Я поворачиваю ручку двери и тут же морщусь от обилия запахов. Женщина в платке, туго обвязывавшем голову, что-то мешает в кастрюле. В воздухе висит густой табачный туман. Строгие охранники нашего дистрикта - миротворцы - заливают в себя пиво из огромных кружек. Я бы тут же ушла, но мое внимание привлекает высокий темноволосый парнишка, который, жестикулируя, что-то объясняет женщине-поварихе. В конце концов, та смеется и протягивает мальчишке металлическую посудину: - Ох, уболтал ты меня, Гейл! Держи! Мамка-то твоя где? - У меня же сестренка родилась, - поясняет тот и поворачивается. - Спасибо! Проходя мимо меня, мальчик скользит по мне любопытным взглядом, задержавшись на белых туфлях - подарке мамы. Я хочу остановить его, но почему-то немею. Тогда я узнала его имя. Гейл. Тогда я еще не знала, что настолько удивило мальчика. Теперь понимаю. Мы с Хоторном всегда будем из разных миров. И каждый новый день только больше это доказывает. Я открываю дверь и замираю на пороге, вновь ощущая, как язык приклеивается к нёбу. Я всегда немею в присутствии Гейла Хоторна. Именно он вместе со своей лучшей подругой Китнисс Эвердин стоит на пороге. Очевидно, принесли лесную землянику - папа ее обожает. Мы с Китнисс учимся в одном классе и даже часто по иронии судьбы оказываемся в паре.Понимаю, что вы думаете - у дочки президента должна быть куча друзей и своя компания, но я - исключение из правила. В школе я все время отмалчиваюсь, и одноклассники совершенно не обращают на меня внимания. Так же, как и на саму Китнисс. Но все равно я ей ужасно завидую. Во-первых, хоть один верный друг, но у нее есть. А во-вторых, это ведь сам Гейл Хоторн! О чем еще можно мечтать? - Классное платье, - замечает Гейл. Я тут же краснею, искоса оглядывая себя. По случаю Жатвы мама приготовила мне новое белое платье, которое купила недавно. В нашем дистрикте к Жатве готовятся, как к похоронам. Я долго ищу нужные слова и наконец произношу: - Что ж, если придется ехать в Капитолий, то лучше быть красивой, так ведь? Не угадала. Лицо парня мрачнеет на глазах. Он явно что-то удерживает на языке. - Ты в Капитолий не поедешь, - хмуро произносит Хоторн. - Сколько раз тебя впишут? Пять? Меня вписывали 6 раз, когда мне было 12. Я чувствую, как к глазам подступают слезы. Гейл постоянно ставит меня на место, явно разделяя нас такими словами. Мне кажется, он меня ненавидит. Но за что? - Она не виновата, - защищает меня Китнисс. Я с благодарностью смотрю на девушку. - Не виновата. Да. И все равно это так, - отрезает Хоторн, с некоторым презрением глядя на меня. Я не выдерживаю. Какое право Гейл имеет так ко мне относиться? Что я ему сделала? Не глядя на парня, сую деньги за ягоды в руку Китнисс: - Удачи, Китнисс. - Хоторн не дождется моих пожеланий. - Тебе тоже. Закрываю за ними дверь и с силой закусываю губу. На глаза наворачиваются слезы. Каждый раз, когда наступает Жатва, я до боли в сердце боюсь, что больше не увижу Гейла Хоторна. Мальчика, с первой же нашей встречи покорившего мое сердце. Распорядительница пританцовывает возле шара, запускает внутрь руку, извлекает карточку, вчитывается в текст. Ужасно медленно. Капитолийцы обожают играть на нервах. - Примроуз Эвердин! В эту секунду я понимаю одну вещь - Прим никогда не отправится на Арену. Вместо нее туда отправится Китнисс. А вместе с ней и Гейл. Они есть друг у друга. А мне совершенно незачем жить. И тогда я принимаю единственную возможную в этой ситуации вещь. - Есть доброволец! Кое-как взбираюсь на сцену. На лице Гейла написано несказанное изумление, Китнисс прижимает к себе рыдающую Прим и одними губами шепчет: "Спасибо!" Смотрю на родителей, и сердце падает. Мой папа - мэр. Он решает вопросы огромной важности. Он обязан быть "железным". Я никогда не видела, как он плачет. До сегодняшнего дня. - Как ты думала? О чем ты думала, Мадж? - мама налетает на меня, едва переступает порог комнаты. Ее голос срывается на всхлипы. Я притягиваю ее к себе и произношу на ухо: - Мам, это же был маленький ребенок! Она не заслужила такой смерти! Это всего лишь часть правды. Мама беспомощно осекается, а папа садится рядом: - Я горжусь тобой, Мадж, - негромко произносит он. И для меня это - самая величайшая похвала. Следующего гостя я совершенно не ожидала увидеть. Гейл Хоторн неловко мнется на пороге. - Привет, - мне кажется, или он правда говорит виновато? Что ж, он действительно слишком жестоко со мной разговаривал утром. - Привет, - холодно отзываюсь я. Гейл делает шаг вперед: - Китнисс просила передать "спасибо", - хрипло произносит он. - Она бы сама зашла, но не хочет отпускать Прим. Китнисс просила. Иначе бы он ни за что не зашел. - А я хотел извиниться, - тихо продолжает парень. - Сегодня утром я был не прав. - Извинения принимаются, - холодно парирую я. - Это все? Нельзя показывать ему свое отношение. Он только опять поиздевается, а я уеду на Игры с разбитым сердцем. - Нет, не все, - вопреки моим ожиданиям, Гейл не спешит покинуть комнату. Вместо этого он резко шагает вперед и внезапно резко целует меня. Воздух в легких стремительно заканчивается. Я просто не могу в это поверить. Я определенно сплю. Я проснусь, Прим не выберут на Жатве, и этого поцелуя не случится. Хорошо это или плохо? Хоторн отстраняется и с болью смотрит на меня: - Мадж Андерси, я люблю тебя с того самого дня, как впервые увидел в Котле. Наверное, все мое изумление написано на лице, потому что Гейл быстро тараторит: - Помню, тогда ты показалась мне существом из другой реальности. В грязном Котле - просто ангел в белых туфельках. Тогда же я понял, что ты никогда не обратишь на меня внимание. Я часто видел тебя в школе и все не мог забыть. Тогда я понял, что мне нужно быть с тобой резче, чтобы мое сердце не привязывалось к тебе. Я прекрасно знал, как ты меня презираешь. Как же ты неправ, Гейл! Я не хочу, чтобы этот сон заканчивался. - А я всегда любила тебя, Гейл, - признаюсь я. Никогда не думала, что это скажу. Нечего сказать, самое подходящее время для признания. Хоторн вздрагивает, не веря, заглядывает мне в глаза. Я киваю и всхлипываю. И тогда крепкие руки парня обнимают меня. - Время. - ну почему так невовремя? Суровый миротворец похлопывает стволом по ладони. Гейл легкомысленно отмахивается. А в следующее мгновение вынужден вырываться из рук служителя порядка. - Ты же не можешь не вернуться! - кричит Гейл. - Только не сейчас! Эти слова придают мне сил и уверенности в себе. Я должна выжить. Ради Гейла. Ради нашего с ним будущего.