Тебя

– Что ты делаешь в «Тупичке»? – спрашивает он, и это неправильно, совершенно неправильно. Рэй должна задавать Кайло Рену этот вопрос. Рэй. Не наоборот. Ей некуда идти. Абсолютно, полностью, совершенно некуда идти. Никто и нигде ее не ждет, некого и негде ждать ей. В момент, когда разжались пальцы и меч Дарта Вейдера вернулся к последнему джедаю, путешествие Рэй подошло к концу. Перестало иметь смысл. Да, она могла бы вернуться к Сопротивлению. Ей всегда почему-то нравилась идея Сопротивления, восстания, маленькой революции против мира. Там, на Джакку, подернутое романтическим флером чего-то не совсем реального, Сопротивление манило ее, звало соприкоснуться и немного побыть его частью. Доставить дроида. Помочь другу. Сразиться на мечах с ситхом. Реальность разрушила мечту. Окунула в ледяной разлом безнадежности, безысходности, бессмысленности. Реальность украла у нее весь смысл – ждать, надеяться, верить. Вместе с силой пришла ясность – никто и никогда не вернется. Все, кто пришли, уйдут. Умрут, как Хан Соло, или застрянут на грани между жизнью и смертью, как Финн. Рэй некуда идти. Ее никто нигде не ждет: она осталась в «Тупичке», как когда-то на Джакку, только вместо песков, запчастей и выжженной солнцем планеты здесь есть сумеречная кантина, выщербленные стаканы и дрейфующая космическая станция. И Кайло Рен. Кайло Рен держит ее за локоть, словно имеет на это право, словно бы они никогда не были противниками. Кайло Рен задает ей неудобные вопросы, на которые у Рэй нет ответов. Что она делает в кантине «Тупичок»? – Работаю, - говорит она. – Просто работаю. … – Что ты делаешь в «Тупичке»? – ей надо это знать. Случайность, совпадение – все давно уже перешло в закономерность, стало почти привычным, но отнюдь не менее неправильным. Ситх Первого Ордена не должен ошиваться в потрепанной кантине на краю обитаемой вселенной. Не должен возвращаться раз за разом – за дешевой выпивкой, кажущимися вечно хмурыми негуманоидными официантками, музыкой, похожей на скрежет железа по стеклу, и пьяными посетителями, галактическими отбросами, мнящими себя королями мира. Кайло Рен не должен быть здесь, и Рэй нужно знать, чего он хочет. Завербовать? Уничтожить? – Ты зарываешь свой талант в землю, - просто говорит он. Ловит рукой ее руку, и она почему-то забывает высвободиться, выдернуть пальцы. – Талант смешивать коктейли? – фыркает она. – Или собирать шейкер из подручных материалов? Он качает головой, слишком серьезный, и ей не нравится, что он слишком серьезный. Ей слишком многое в нем не нравится. Привычка носить черное, не проходящая даже тогда, когда ему не нужно надевать маску. То, что он не пытается скрыть шрамы – нарочито яркие, свежие, бросающиеся в глаза. Обвиняющие – вот, Рэй, что бывает, когда ты обращаешься к силе. Ты становишься монстром. Он мог бы убить ее, если бы хотел. Она могла бы убить его, если б не случайность, отрезвившая ее внезапная случайность. – Я не хочу учиться силе, - неожиданно зло отрезает она. – Не хочу иметь с ней ничего общего. Он не пытается ее переубедить. Но не перестает появляться. … – Ты когда-нибудь видел, как тошнит перепившего хатта? – Нет. – Тогда ты ничего не знаешь о жизни. … Они выходят вместе, и это вовсе не случайно – он дожидался конца ее смены, стойко вытерпев вечер местных «талантов» и разбавленное пойло. Дожидался, чтобы выйти с ней к пустым, темным коридорам станции, и на мгновение Рэй кажется, что он все-таки опасен. Все-таки решил убить ее. И она разворачивается, чтобы высказать ему все: как ей надоела эта игра и бесконечное ожидание удара в спину, и как она устала сражаться за непонятные стороны с неясными целями, и как она просто хотела отрешиться от всего и исчезнуть, потеряться на краю вселенной, и он не имел права находить ее – с помощью силы, его ситховой силы…. … а он целует ее, жадным, голодным поцелуем, забирая все ее возражения, все накипевшее возмущение. Целует, прижимая к холодной металлической стене коридора и к себе, горячему, жесткому телу. Целует с каким-то отчаянием и отчаянным желанием, передающимся ей. Это ненормально, бьется в ее голове. Это ненормально, но пусть оно не заканчивается. … Рэй не может уснуть, лежа на узкой кровати в темной маленькой комнате, глядя на мерцающие звезды в крошечном окошке-иллюминаторе. Это неправильно, наверное, неправильно не засыпать из-за Кайло Рена, непонятного Кайло Рена, раз за разом меняющего все правила игры. Они были никем, пока он не похитил ее, унес на свой корабль, как долгожданный трофей, украсил ею комнату пыток – и назвал гостьей. Они были врагами, противниками, охотником и жертвой, пока снег Старкиллера вдруг не окрасился алым – и он не предложил ей стать его ученицей. Они могли бы быть вербовщиком и вербуемой, ситхом и чувствительной к силе девушкой… … если бы он не поцеловал ее и ей вдруг не понравилось. Если бы она не задумалась о нем – Кайло, человеке, закованном в тесный доспех одиночества. И о том, что он другой, не такой, каким его рисовали всегда. Не монстр. … – Не хочешь уйти пораньше? Он нервничает, и она это чувствует. Неловкость осязаема в воздухе между ними, неловкость от прошлого внезапного порыва и скрытого желания повторить его. – Нет, - отвечает она, хотя в голове вовсе не «нет», а «не знаю, может быть, наверное, да». Он наклоняется к ней ближе, и на мгновение ей кажется, что он поцелует ее прямо здесь, в кантине, на глазах немногочисленных посетителей, заклеймив ее раз и навсегда прилипчивым прозвищем «игрушка ситха». – Мне кажется, я видел подозрительно побулькивающего хатта, ползущего в сторону туалетов. – Аргумент, - соглашается она. У нее дрожат коленки – от страха, желания и предвкушения. … – Я бы пригласил тебя к себе, - говорит он, - но… Рэй затыкает его поцелуем. Она устала бояться, ждать и гадать, не понимать, чего ему нужно и чего он хочет. А еще она устала от пустоты и одиночества, бессмысленности, навалившейся в тот момент, когда путешествие закончилось, оставив лишь воспоминания о потерях, проигрышах и поражениях. Устала от себя самой, прячущейся от силы в тесной униформе кантины, в «Тупичке», на краю мира и краю жизни. Когда Кайло целует ее, Рэй чувствует себя живой. Ярко, сильно, зашкаливающе живой, переполненной чувствами и эмоциями, новыми ощущениями. – Чего ты хочешь? – выдыхает она, отрываясь на мгновение, но не отпуская его. Не давая ему уйти. – Тебя, - просто отвечает он, и Рэй вдруг понимает, что это правда. Все это время, все эти фазы все эти стадии их непонятной игры он просто хотел ее. Не гостьей или жертвой, не ученицей ситха. А ей самой. Рэй. Все это время Кайло Рен просто хотел Рэй.