Летний зверь

Вечерний Токио светился и зазывал огнями, наполнялся энергией ночной жизни, шумом и весельем. Вдоль каждой улицы мерцали многочисленные огни вывесок, раскрашивая серый в дневное время город. На улицах то и дело сновали из стороны в сторону люди, кто-то спешил выпить после тяжелого рабочего дня, кто-то только-только просыпался, чтобы влиться в "тусовочную" жизнь. Автомобильные гудки, галдеж и смех, музыка, льющаяся из приоткрытых дверей клубов. Сейчас Токио начинал свою другую жизнь, жизнь развлечений. -Десять вечера, ех… Что-то припозднился я, не уверен, что они все еще меня ждут. Анару наверняка будет возмущаться, когда я приду,- невысокий, растрепанный мужчина в джинсах и в пиджаке от костюма прямо на юркую майку, толкнув дверь, зашел в небольшое игровое кафе недалеко от центра города. Осмотревшись вокруг, он усмехнулся и направился к одному из столов, за которым веселье, кажется, было в самом разгаре. Внезапно смуглый, рослый мужчина, с добродушным лицом за столом, одетый в простую рубашку и гавайские шорты взвыл на все кафе: - Ну, почему ты не пригласила меня на свою последнюю выставку, Цуруко-тян?! - Я высылала на твой адрес приглашение, это ведь не моя вина, что ты так и не приучился проверять почту, Поппо, - поправив очки, абсолютно спокойно ответила ему утонченная коротко стриженая брюнетка в костюме. - Да будет вам,- рассмеялся светловолосый подтянутый мужчина, по манере и виду, напоминающий сказочного принца. -Кто бы говорил, Юкиацу, - пробубнила ярко-рыжая девушка в вызывающе коротком, но при этом не менее подходящем ей платье. - Ей, Андзё, на что это ты намекаешь? – с усмешкой ответил ей принц. – Или мне звать тебя Анару? - Не называй меня так! – только и успела возмутиться девушка, когда её прервал весельчак Поппо. - О! Дзин-тан! – закричал Поппо и, вскочив с места, помахал мужчине, направляющемуся к ним. Рыжеволосая девушка, которую звали Анару, нахмурилась и скрестила руки на груди. - Тебя только за смертью посылать, Дзинта! – возмутилась она. - Ну, извините уж, извините, на работе задержался, - Дзинта устроился между Анару и Поппо, по привычке почесывая затылок, - быть начальником это такая заноза в заднице. Если бы вы не предложили мне это тогда, жил бы сейчас счастливой, "ненапряжной" жизнью. – Парень жестом подозвал официанта и заказал себе пива. - Как бабка старая, честное слово, каждый раз ты это говоришь, Ядоми! – фыркнула Анару. – Сам решил стать программистом из-за того, что кроме как в игры играть ничего не умел… Дзинта её уже не слушал. Такие вечера за разговорами и выпивкой за столько лет уже стали их традицией. Андзё всегда возмущалась, Поппо всегда шумел и веселил всех вокруг, Цуруми сидела спокойно и серьёзно, вытянувшись по струнке, изредка улыбаясь словам друзей, Юкиацу всегда острил и зазнавался, а Дзинта причитал и опаздывал. Такие вечера, будто в теплом семейном кругу, всегда согревали их в зимнюю стужу и давали отдохнуть от летнего зноя, от повседневной рутины, от сумасшедшего темпа жизни. Такие вечера в кафе или в баре часто напоминали им о беспечных днях, проведенных еще детьми на их «базе», когда они еще были Хранителями Мира. Да, в то время они могли придумать себе эту роль и играть в неё до бесконечности. А в то время они относились к этому званию так серьёзно, будто это была не просто детская игра. Хорошие тогда были деньки. Дзинта улыбнулся своим мыслям. - Ей, чего ты там улыбаешься, Дзин-тан? – Поппо широкоплечей скалой навис над ним. – Небось, какие-то пошлые мыслишки в голову лезут, - заговорщицки подмигнул ему здоровяк. Ядоми подскочил на месте и удивленно уставился на Поппо. - Что ты такое говоришь! – взвизгнула Анару, покраснев, как спелый помидор. - Вот именно, Поппо! – возмутился Дзинта, с лицом по цвету не уступавшим щекам подруги. Юкиацу добродушно рассмеялся. - Да ладно вам уже шутить, ребята. Цуруко чуть заметно улыбнулась, пряча улыбку за стаканом вина. - Что уже и пошутить нельзя? А ты смотри, как эти двое покраснели, нафантазировали видно себе уже что-то, - не унимался мужчина. - Поппо! – в унисон вскочили с мест Андзё и Ядоми. Здоровяк сначала удивился такой их слаженности, а потом разразился громким, заразным смехом, который сразу подхватили Цуруко и Юкиацу. Дзинта, только что готовившийся возразить что-то, почувствовал, как этим смехом уносит всю его взвинченность, и он поддался ему, заливаясь вместе со всеми. Наверное, со стороны можно было подумать, что эти взрослые, уважаемые люди, так дико заливающиеся смехом, спятили, но вряд ли мнение других волновало их в этот момент. Когда они были вместе, они чувствовали давно забытые, искренние эмоции из детства. И они знали, что это роскошь. Повзрослев, им пришлось научиться ответственности, серьёзности и прочей гадости, которой подвержен каждый взрослый, но, в отличие от многих других, у них оставались эти вечера вместе, это веселье и смех, база, на которую они возвращались изредка, погружаясь в воспоминания и давая волю детям, прячущимся у них внутри. - Кстати, что на счет поездки домой в этом году? – отсмеявшись наконец, спросил Дзинта. Ребята уже успокаивались после внезапного прилива веселья. Цуруко протерла запотевшие очки и улыбнулась. - Точно, скоро ведь её годовщина, нужно как обычно съездить туда, помолиться за неё. - Ох, точно, - улыбка Юкиацу на секунду соскользнула с губ, но взяв себя в руки, он хмыкнул,- как давно это было… - Да, давно, думаю, она была бы очень рада, зная, что мы собираемся вот так вместе и вспоминаем её, - Анару опустила голову и сжала кулаки, пытаясь перебороть комок, подкативший к горлу. - Да! Пора съездить домой! – воодушевился Поппо. – Давайте в этот раз все вместе остановимся на базе! Я уверен, что в этом году обязательно распустятся цветы того лета! Я чувствую это, - ударил себя в грудь здоровяк. - Так ведь ты и в прошлом году говорил, что они распустятся, но мы их так и не увидели, - с добродушной улыбкой кивнула Цуруми. - Нет, в этом году обязательно! – видя, что друзья не очень уж верят его заверениям, Поппо снова ударил себя в грудь.- Говорю вам, в этот раз точно! Юкиацу, Цуруми и Андзё опустили глаза. Дзинта чувствовал то же, что и они. Столько лет они ездили туда, в места, наполненные их воспоминаниями, места, которые сделали их такими, какие они есть сейчас. Там остались их игры, время, проведенное вместе и горечь скрываемых внутри чувств. Да, в тот день, когда умерла Мэнма, каждый из них закрыл свое сердце и спрятал свои чувства. Последующие десять лет все они страдали от этих сжигающих их изнутри эмоций, боролись сами с собой, сдерживая слезы и накапливая, накапливая все эти чувства внутри, чтобы в один день взорваться, не выдержать, открыться, будто вновь становясь детьми, какими они были. «В тот день, Мэнма, которая появилась будто летний зверь, привидение нашего прошлого, преследовавшее меня, исчезла лишь после того, как мы все смогли сказать ей, что любим её. Я и не думал, что это будет так сложно. В детстве, когда Анару спросила, нравиться ли мне Мэнма, я мог лишь смущенно лгать и отнекиваться. Но, когда она снова появилась, призраком, я понял, почему тогда не сказал ей правды, ведь для меня сложнее всего на свете оказалось посмотреть ей в глаза и честно сказать, что Я люблю её, а ведь тогда уже невозможно было что-то вернуть. Для каждого из нас было сложно признать собственные чувства. Я люблю. Я боюсь. Я хочу…». Неожиданно для себя Дзинта почувствовал, словно вновь оказался там в тот день. Словно он вновь видел, как все они плачут и со слезами говорят о самом откровенном. Юкиацу, который не мог простить себя за смерть Мэнмы, которую так сильно любил; Цуруко, которая не могла простить себя за зависть Мэнме и Анару, и за любовь к Юкиацу; Анару, которая не могла простить себя за любовь к Дзинте и вопрос, на который он соврал; Поппо, который не мог простить себя за то, что ничем не мог помочь умирающей у него на глазах Мэнме и Дзинта, который хотел извиниться за свою ложь и на этот раз честно ответить на вопрос Анару, он хотел сказать Мэнме, что любит её всем сердцем. «Завтра я хотел извиниться перед ней, но завтра не наступило… для неё». Когда Мэнма вернулась, хоть видеть её мог лишь Дзинта, а с остальными она могла общаться, лишь оставляя записи в своем дневнике, все они поняли, что это их единственный шанс сказать важные для них слова, это еще один шанс все переиграть. А оказалось, что Мэнма вернулась лишь из-за обещания матери Дзинты, которая хотела, чтобы он перестал держать все в себе и всплакнул хоть разок. Так по-детски. Только Мэнма могла вернуться ради такого глупого желания. То яркое и отчаянное лето, когда они стали теми, кем они были сейчас, навсегда осталось в их памяти. Но они так и не узнали, как назывались цветы, что распустились тем летом. - В этом году они распустятся, - Дзинта поднял голову, щурясь от света,- в этом году мы снова увидим те цветы. - А… ну… ты действительно так думаешь, Ядоми? – запинаясь, спросила Анару. - Ну, во всяком случае, это мое предположение, - неуверенно улыбнулся Дзинта. - Поверим на слово лидеру, - с насмешкой пожал плечами Юкиацу,- теперь раз ты это сказал, ты обязан показать нам их цветение. Юкиацу медленно надел пиджак, брошенный на спинку стула, взял свой портфель и поднялся. - Какого черта, что ты имеешь в виду, Юкиацу? – снова взвилась Анару. - Перестань, Анару, хватит, - успокоил её Дзинта и, развернувшись к Юкиацу, подмигнул ему, - хорошо, в этот раз вы обязательно его увидите. Юкиацу лишь кивнул головой и переглянулся с Цуруми, которая тут же стала собираться. Зашуршал её собственный пиджак, который она осторожно повесила на сумку, закинув ту на плече. Цуруми аккуратно отодвинула стул и встала. - Мы пойдем, - вежливо поклонилась она друзьям. Они вернулись в реальность, в которой вместо своей старенькой базы, сидели за столом маленького кафе, которым владела Анару, в центре огромного мегаполиса, а не на окраине, как раньше. Вокруг раздавались не трели цикад, а звон разносимой на подносах посуды и простенькой музыки из дешевых динамик. Неизменным оставалось одно, им все равно приходилось расходиться домой, каждому своим путём. Дзинте вспомнилось время, когда мама попала в больницу, а отец, чтобы ему не было так одиноко, разрешал пригласить всех домой, и они, набегавшись и нашумевшись, валились кто где и мирно засыпали. Жаль, но взрослые вряд ли так делают, не правда ли? - Вы что, уже уходите? – расстроено взвыл Поппо. - Да, и вы тоже не засиживайтесь, – кивнул ему Юкиацу. - Завтра отправимся ранним поездом, так что не будем, - махнул ему вслед Дзинта. - Что? Ранним? Ну, не-е-ет, а как же блаженный сон? Ну, Дзин-та-а-н! – заныл Поппо. - Да перестань ты, в поезде доспишь, - буркнул Дзинта. Поппо лишь пожал плечами и, насвистывая какую-то песенку, тоже начал собираться. Вот уж кто мог оставаться ребёнком в любом возрасте. Дзинта посмотрел на Анару. Та неожиданно зарделась и потупилась. - Завтра нас ждет долгая поездка, правда, Ядоми? - Ага, - ответил Дзинта, прикрывая глаза. Это будет очень долгий путь.