Чаепитие

Я поставил чайник на огонь и сел за стол, к слову, новый и недавно купленный, когда в двери повернулся ключ, кто-то замаячил в коридоре. Вошёл он. -О, ты всё же заскочил на огонек, и я знаю зачем. — Достав пакетик зелёного чая я бросил его в кружку. -Ты обычно бываешь в это время дома, сахара принес. — Хмыкнул он, нехотя оправдываясь, попутно устраиваясь на жестком табурете. -Не обламывай, сегодня я настроен философски. — Фыркнул, протягивая ему ложку. -Брось. Ты всегда такой. Человек ты весьма стран… – Он хотел сказать что-то ещё, но не успел. — О, кажется, он уже закипел. — Знакомый выключил огонь и снял чайник. — Быстро же. - Залил кипятком мой чайный пакетик и тот утонул. Как плот в шторм. А мне невольно вспомнился Титаник. Чашечка приятно грела подушечки на пальцах, я заулыбался, когда увидел в ней небольшую горку белого песка. -Человек, говоришь? - И прикрыл Чеширскую улыбку лапой, покрытой то ли фиолетовой, то ли лиловой жесткой и свалявшейся местами шерстью. Он поправил свой черный цилиндр. -Все мы немного люди, даже королева, из-за которой я отравился ртутью. – Пожаловался на свою нелегкую судьбу Шляпник, жадно прихлебывая чай, а после закатывая глаза от удовольствия. -Все мы не без грешка. – Выскочило у меня как бы между прочим. Портной поёрзал на стуле и начал свой рассказ: -Недавно я был в одной стране. Она как наша Страна Чудес. Там много интересного. Много людей. И они все разные. А если так, то никто не разный. – Кажется, он был этим так огорчен, будто увидел смерть сразу нескольких сотен котят в воде. -Да, слышал что-то о той стороне Зеркала. — Вспрепехнувшись, ответил я. - Никогда не любил её. Вздохнув, мужчина начал размешивать маленькой серебряной ложечкой белый порошок на дне чашки, стуча по её стенкам. -В одной части света человек режет себе вены из-за… - Я обвил свою лапу пушистым хвостом. — Из-за любви, как ЕМУ кажется. А на другом конце света человеку, который рвется жить, который молод и бодр, ему делают операцию, хотя у него нет шансов выжить; что за глупые существа. — Презрительно покачав головой, взглянул на друга. Мы молчали, пока он вдруг не поднялся. На лице была смесь пренебрежения с удовлетворением. Мой язык не ворочался, но так и хотелось сказать что-то вроде: «Доволен чаепитием, мой друг? Приноси ещё чуднОго сахарку.» Но мы из тех, кто понимает друг друга без слов. Взгляд за тебя скажет все. Ключ в замке снова повернулся. А я грел свои холодные руки, болезненно желтого цвета о кружку с остывшим зеленым чаем, думая о том, что все могут всё. А ещё, что оно определенно того не стоит.