Никогда не иметь, но мечтать. Получить, но сразу же потерять.
Айка скептически осматривала еду, приготовленную Канкуро. Интересно, не слишком ли комично будет умереть в ее 16 от отравления? Именно таким она представляла свое будущее, глядя на завтрак, приготовленный парнем. И кто Тем тянул за язык сказать, что Канкуро не в состоянии приготовить нормальную еду. Результат - бахканье посудой с утра пораньше и ГОРЕЛЫЕ онигири. Возникал только один вопрос : как можно сжечь то, что и жарить не надо?! А сама Тем смоталась, прихватив по пути Гаару. На прощание она всунула Аякчан в руки книжку с закладкой, сказав чтоб на досуге посмотрела. Решив, что раз уж нормально позавтракать не суждено, то нужно хотя бы попить чай, Айка заварила и разлила по кружкам ароматный напиток. В конце концов парень все же приготовил яишницу и с видом победителя поставил на стол две тарелки. К черному чаю он откопал в холодильнике парочку пирожных. - А это, что? - поинтересовалась девушка. - Чего?! Ты, что про пирожные не слышала? - Канкуро остановился, не сев за стол. - Нет, - помотала головой Айка. - Ладно, я уже не удивляюсь. Просто попробуй. Девушка взяла одно, с клубникой и откусила кусочек. - Это вкусная сладость с вкусом спелой клубники, начиненная легким кремом... - Аякчан резко наклонилась и спросила: - А можно... еще?***
Айка осмотрелась. Его нигде не было. Впрочем, она точно знает, что он спрятался, а вовсе не опаздывает. Она уже привыкла к таким проверочкам. - Итачи-сенсей?! Вы где? И на этой радостной ноте девушка ощутила, что кто-то копошится в сумке на её плече. - Кунаи в третьем отделе. - Не плохо.- парень кивнул. - но тренируйся. Я вполне мог приставить тебе к горлу ножик. И увернуться ты бы не успела. На этом все интересное, хоть в некоторой степени, закончилось, и начались долгие тренировки. Катана, кунаи, глаза, рукопашная. И опять сначала. И так весь день. Только вечером Итачи смиловался, и усталая, но довольная Айка плюхнулась пополнять энергию, а именно - уминать бенто. Итачи краем глаза изучал девушку. Темные, черные с синим отливом, волосы, черные глаза, усталая поза. Легкий взгляд и выбившаяся из-под него улыбка. Улыбка, которая перечеркивает все плохие эмоции, если таковые есть. Казеко. Вернее, Аякчан. Все никак не привыкнет. Айка откусывает кусочек данго и с непроницаемым видом протягивает несколько палочек: - Будете? - Неа. Ну, может.. Ан, нет. - Тогда бери. - Нет, я же сказал. - Ваши действия расходятся с вашими желаниями, а поэтому...живо берите данго пока я не передумала. - Ну, если так...- Итачи ловко подхватывает палочку. - Тогда ладно. Айка тихонько хмыкает. Так, чтобы парень услышал, и так, чтобы смог сделать вид, будто не заметил. Знает же, что он тоже сладкое любит. Девушка доедает еду и быстро проверяет все ли на месте. Сейчас она уйдет. - До завтра Итачи-сенсей, - Айка вешает сумку на плечо и вскользь подмечает: - Я завтра... еще данго принесу. Вот сейчас... - Аякчан, можешь завтра не приходить. - Ладно, - Айка на секунду останавливается. - Тогда встретимся послезавтра. - Послезавтра тоже не выйдет. - Тогда когда? - Сегодня меня не станет, - голос звучит так спокойно будто он говорит не о том, что умрет, а о том, что он, к примеру, разбил чашку. - Где? - ее голос тоже спокоен, как всегда апатичен. - Что, где? - Где будет битва? Вы явно не смертельно больны, хоть у вас и проблемы со здоровьем. Тогда единственный вариант смерти для вас который я вижу - это бой. Возможно я не сильна, но пусть немного, но помочь я могу. - Боюсь, ты не сможешь помочь. Не сможешь, сестрёнка. Мертвых уже не спасти, - последняя фраза, как последний забитый в гроб гвоздь. - Ясно, - Айка кивет, отчего голубая лента, связывающая волосы соскальзывает. - Вот оно как. И с каким-то маниакальным спокойствием осела на землю. Ее грудь тяжело вздымалась, а лицо стало белее чем обычно. Сумка сползла с плеча и валялась бессмысленным куском ткани. Итачи молчит. Ей бы выбить из себя отчаянье, а из него - тишину. - Сестрёнка, скажи Саске, что месть не спасет его... Исправьте то, что сделал я. И береги себя. Нечестивое воскрешение грядет, - голос Итачи стал немного подрагивающим и каким-то мягким. - Не спеши к нам. Мама и отец..тебя и вправду любили... Я тоже люблю тебя, сестрёнка Казеко... Девушка поднялась, опершись на трухлявое деревце и подняла лицо. Итачи улыбнулся. Так и легко и ласково, что и вдруг стало понятно, что уже конец. Последний жест. Руки парня накрыли глаза девушки. Теперь ей не будет так плохо, как ему из-за частого использования Шарингана. Вот и все. Небо нестерпимо сильно звало его. Кусочки кожи отрывались и взлетали в небо. Его зовут. Вокруг закружился свет и мир начал напоминать калейдоскоп красок. - Прощай... Сестрёнка... - Нет! Мы ведь... Мы так толком и не поговорили... Мы ведь... Руки обняли пустоту. - Нет! Чертов идиот, не оставляй меня! Ноги вновь подкосились, а лицо искривилось. Соленая вода каплями стекала на сухую землю Суны. Плечи жутко дрожали. Она закусила губу, пытаясь остановить нахлынувшее отчаянье, но ведь это тщетно. Я не хочу так. Пожалуйста, остановите это.***
Непослушные руки отказывались открывать сумку. Глаза видели четко, даже резко. Хотелось плакать, но слезы кончились. Пальцы немного подрагивали, отчего фотография ходила ходуном. Несколько капель попало на цветную поверхность. Улыбчивая женщина, с иссиня-чёрными волосами, держит за руку сурового мужа. Высокий парень, лет 14, держит за руку меньшего братишку. Держит за руку и легко улыбается. Так похожи. Аккуратный почерк под фото сообщает коротко, парой букв: мертвы. Все кроме младшего. Саске Учиха. Чудом выжил. Хотя, можно ли назвать это чудом? Как глупо. Девушка резко вскинула голову вверх, силясь увидеть небо, но перед глазами все расплылось от боли. Что же... Что же мне делать?.. Если бы кто-то увидел её сейчас, заметил бы, что глаза девушки напоминают алый цветок с тремя лепестками на черном фоне. Объединенная версия глаз Итачи и Казеко. Вечный Мангекье Шаринган проснулся.