"Сокол"

Ну здравствуй, Боже. Прости, без писем – А «Морзе» с тобой нельзя. Я все такой же – упрям и быстр, Так просто меня не взять. Мой Бог, Ты помнишь, как кости ныли, Как мучила их земля? Лечу по трапу, огладив крылья, Которые не болят. Мой Бог, когда я упал с вершины, То думал – осиротел. Меня здесь вымыли и зашили Среди человечьих тел. Я долго рвался с пустынной крыши, И выл позвоночник весь. Мне все шептали, мол, тише, тише, Будь счастлив и тем, что есть. А небо плакало и тянулось Лилось и в глаза, и в рот. Смотри же, Боже, как обернулось Проклятье почти в добро! Кто знает, может быть, время лечит, Жгутом наложив бинты. И небу, рухнувшему на плечи, Отныне не быть пустым. Теперь мне высшее наслажденье – Услышать турбинный рев! Ведь крылья, выдранные рожденьем, Сумеют собраться вновь? Я в это верю, согрев железо, И облако скинув с плеч. Ты знаешь, Боже, назвать протезом Мой злой легкокрылый смерч Уже не сможет и самый подлый Из всех языков земли. Меня и здесь называют «Сокол». О чем же еще молить? Моя красавица рвется в небо И чувствует каждый вздох! А «Сокол» базе заместо хлеба! Мне двадцать. Почти седой. О чем тут плакать, когда и солнце Срывается под шасси? Ты помнишь хрип в темноте колодца, О, Отче на небеси? Там, видя небо, я бил о воду Обломками прежних крыл. Другой размах разрезает воздух. Я им и тебя б укрыл. Чего мне злиться, ну в самом деле? Я после ворвусь к тебе. Уже отчаянье на пределе Простых человечьих бед. Пресветлый Боже, мне чужда зависть, Я все забираю сам. Но здесь ты мне проложил на радость Путь к ласковым небесам. Пока остался. Не до бессилья. Здесь можно и на двоих! Взлечу по трапу, огладив крылья, Болящие как свои.