*****
Я лежу на пляже, судя по шуму, прямо возле воды, и драккловы волны бьются об мою голову, причем бьются очень сильно. Но почему, если рядом столько воды, я так хочу пить? Воспоминания вчерашнего дня хлынули в мое сознание потоками раскаленной лавы, беспощадно вырезая образы и заставляя морщится от увиденного. Как жаль, что нельзя применить заклинание забвения к самому себе. Память обрубалась на моменте моей попытки пробить стену голыми руками. После этого наступала полная тьма, и где я в данный момент нахожусь было непонятно. Для камней, составляющих полы в Хогвартсе, было слишком мягко, да и на койку в Азкабане, если Грейнджер заявила в аврорат о попытке изнасилования, было не похоже. Конечно, проще было поднять голову и определить свое местоположение в пространстве, но шевелиться абсолютно не хотелось. Бах! Мерлин, зачем же так хлопать дверью? Никакого почтения к умирающим. — Он еще спит? — голос Демельзы, значит, я точно не в Азкабане, вряд ли туда пускают друзей насильников. — Как видишь. Удалось что-нибудь узнать? — это точно Ричи, есть вероятность, что я в нашей спальне. Только как я сюда попал? — Ничего, никаких драк в школе вчера не было. Разве только он ходил в Хогсмит и там с кем-то столкнулся. — Зачем ему в Хогсмит? - О, и Джеффри тут, почему они не на занятиях? — И потом, вы видели Грейнджер? На нее смотреть страшно. Что с ней? Драккл, ничего не помню. Не мог же я догнать ее и нанести еще какой-то вред. Или мог? После вчерашнего я могу поверить, что способен поднять руку на женщину. Какая же я скотина! — Что с Грейнджер? — собственный голос невозможно было узнать, а при попытке подняться, вокруг все заплясало в бешеном танце. Дружеские руки подхватили мое бренное тело, усаживая на постели, и придержали, пока земля не перестала кружиться вокруг меня. В губы ткнули флакон с какой-то жидкостью и заставили выпить. Оно, конечно, на вкус гадость, но сознание прояснилось, а мысли перестали причинять жуткую боль. Я все-таки в нашей спальне. И сейчас передо мной сидела гриффиндорская часть нашей компании, с лицами требующими ответов. — Кормак, что вчера произошло? — значит, Демельза будет вести допрос. — Где ты умудрился так разбить руки, что даже бадьян не смог их полностью вылечить? И почему, к дракклам, ты так нажрался?! — Что с Грейнджер? — да ответьте вы мне, насколько низко я пал. — Цела твоя Грейнджер, только очень подавленная какая-то. — Она не моя, — мои слова заставили всех замолчать, — и никогда не будет моей. И ребята, я очень прошу не спрашивать, что произошло. Таких друзей никогда не купишь за золото. Они всегда поддержат, если тебе трудно, и не будут ворошить тему, если тебе больно. Так что вопросов больше не последовало, хотя по глазам было видно, насколько им хочется знать правду. Но не мог я им рассказать о предательстве и собственной глупости, как и о моем нравственном падении. Проспал я, оказывается, до обеда, пропустив первую половину занятий, но теперь, приняв антипохмельное зелье и откиснув в душе, нужно возвращаться к нормальной жизни. Я не сломаюсь, несмотря ни на что.*****
Мое появление в классе, перед занятием по трансфигурации, привлекло внимание сокурсников. В основном это внимание приковывали забинтованные кисти рук, не привыкли маги видеть лекарские повязки, ведь все незначительные повреждения легко исправлялись магией или зельями. Хорошо, что мой тяжелый взгляд осадил желающих узнать подробности получения этой травмы, а появление профессора Макгонагалл переключило все внимание на нее. К сожалению, внимание нашего декана было направлено на меня. — Мистер Маклагген, почему вы пропускаете занятия? Мне доложили, что вас не было на утренних уроках. Пришлось встать, отвечая на вопрос преподавателя. — Мне нездоровилось, профессор. — Вы обращались к мадам Помфри? Мерлин, что с вашими руками? Не заметить белые повязки, покрывающие даже пальцы рук, было сложно. — Неудачный полет на метле, профессор, — надеюсь, такой ответ ее удовлетворит. — Немедленно идите в медицинское крыло, — Макгонагалл включила строгую училку. — Со мной все в порядке, не стоит беспокоить мадам Помфри, — меня начинает злить всеобщее внимание, и так нервы на пределе. — Я настаиваю на том, чтобы вы показались медику. — Со мной все в порядке! — грохот от удара кулака об парту подтвердил мои слова. Краем глаза я заметил, как дернулась при этом Грейнджер, и недоуменный взгляд Поттера, который так же заметил ее реакцию и после посмотрел на меня. — Что ж, как желаете, — наш декан решила не накалять обстановку. — Начнем тогда урок. Тяжело было писать перебинтованными руками, но еще тяжелее оказалось не смотреть на Грейнджер. Сегодня она надела свитер с высоким воротом, закрывающим ее шею. Неужели она не смогла убрать синяки от засосов с помощью палочки? Мерлин, зачем я такое натворил? Повел себя как животное. Даже то, что тебя использовали не может служить оправданием, хорошо хоть сумел остановиться, а то совсем бы себя перестал уважать. А Поттер с Уизли, похоже, ничего не знают, сидят и спокойно конспектируют. Почему она не рассказала им? Набросились бы на меня вдвоем, отстаивая честь своей подруги, глядишь, до ее рыжего героя и дошло бы, на кого надо обратить внимание. А что? Злодей Маклагген повержен рыцарем без страха и упрека — Рональдом Уизли, и победитель теперь обязан женится на красавице, чью честь защитил. Хеппи Энд, все счастливы. Кроме злодея, но кого он волнует? Так почему она молчит?*****
Следующие несколько дней стали самыми нервозными за всю мою прошедшую жизнь. Чувства вины и омерзения к себе не покидали меня, хотелось извиниться, пусть это и не оправдало бы моего поступка. Но видя, как Грейнджер отворачивается каждый раз, когда мы случайно сталкивались взглядами, никак не мог найти силы подойти к ней. Ну не записку же посылать? Так мол и так, извини, что хотел тебя изнасиловать. Я просто любил тебя, а как узнал, что был лишь игрушкой совсем с катушек съехал. Прости, если что не так, давай останемся друзьями. Представив, как будет выглядеть этот бред в написанном виде, откинул эту идею окончательно. Оставалось надеяться, что время все сгладит, но судьба распорядилась иначе. — Маклагген! Ты мерзкая скотина! Что ты сделал с Гермионой?! Этот возмущенный крик, раздавшийся в пустом коридоре, заставил меня остановиться и обернуться. Разъярённая рыжая подружка, она же Уизли номер семь, стояла напротив меня, сжимая палочку с угрожающим видом. С недавних пор я очень не люблю людей, носящих фамилию Уизли, и это плохая идея угрожать мне, наставляя магическое оружие. — Чего тебе, рыжая? — Я хочу, чтобы ты ответил за то что сделал, — Джинни взмахнула волшебной палочкой, вычерчивая незнакомую мне руну. — Веспертилос! Я был поражен! Летучие мыши? Видимо, кое-кто еще из детства не вышел. Но удивление не помешало среагировать в целях самообороны. — Пиро! — запах сгоревшей плоти и дым заполнил пространство. — Секо! — и две уцелевшие от огня ночные твари упали на пол, разрезанные пополам, следом в дымовую завесу улетело невербальное «Инкарцеро», долго это представление смотреть не хотелось, так что пусть рыжая остынет, связанная по рукам и ногам. Развеяв густой смрадный дым, я был награжден прекрасным видом стоящей младшей Уизли, украшенной тяжелыми цепями, сковавшими ее тело и не позволявшими даже пошевелиться. Это сколько же силы я вложил в заклинание, что получились цепи вместо веревок? Ее палочка валялась рядом на полу, видимо, выронила, когда ее связало. Подойдя ближе и отбросив трофейный инструмент, я немного успокоился, теперь можно и поговорить. — А ты симпатичная, когда связанная, — провел по ее телу плотоядным взглядом. — Ты псих и извращенец, Маклагген! — ее глаза гневно искрились. — Хочешь поступить со мной так же, как с Гермионой? Ты же любишь брать все силой, да?! Значит, Джинни в курсе произошедшего. Попробую объяснить, но захотят ли меня слушать? — Ты знаешь? — Что ты запугал ее и теперь она молчит и держит все в себе? Или что ты предал ее доверие и попытался добиться всего по-быстрому?! Эти слова вызвали волну гнева внутри меня. Это еще чье доверие предали! Так что следующие слова я прокричал ей в лицо: — А когда решали использовать Маклаггена, чтобы вызывать ревность твоего братца, вы думали о предательстве?! Или это для вас обычное дело? Рот девушки застыл в раскрытом виде, так и не сумев произнести очередное оскорбление в мой адрес. — Что, Джинни, нет слов? — Как же я устал от всего этого! Хотелось забыть все, как страшный сон. — Отойди от нее! — грозный рык раздался за моей спиной, заставляя развернуться и принять боевую стойку. В десятке ярдов от нас стоял спаситель магической Англии собственной персоной, направив на меня волшебную палочку и яростно сверкая зеленными глазами. Все-таки гриффиндорцы немного зациклены на благородстве, и это не позволяет нам бить в спину. Ну мне же лучше: есть время сосредоточиться и приготовиться к бою. Все же Поттер — это вам не мелкая Уизли, схватка будет серьезной. — Надо же, сам Гарри Поттер! Чем обязан? — Я все слышал, Маклагген! — Избранный сделал пару шагов в сторону, занимая более выгодную позицию для атаки. — Теперь я понимаю, что происходит с Гермионой в последние дни. Не могу поверить, что ты опустился до такого! — Поверь, Поттер, сам не знал, что способен на это. Знаешь ли, когда резко спадают розовые очки, представляя реальную картину жизни, это немного сводит с ума. Тем более когда ты узнаешь, что выполнял лишь роль красной тряпки. — То, что Гермиона задела твое самолюбие, не оправдывает насилия над ней! — похоже, Гарри не настроен на конструктивный диалог. — И ты за это ответишь! — Вы считаете, что все это произошло из-за оскорбленного мужского самолюбия?! — Я перевел взгляд с Поттера на Джинни. — Думаете, что все дело в этом? Судя по тому, как вздернулся вверх подбородок связанной Уизли, и твердому взгляду Гарри, то именно так все они себе и представляли. Подонок Маклагген просто решил отомстить девушке. И эта уверенность в их глазах стала последней каплей для моего терпения. Возможно, в будущем я об этом пожалею, но сейчас мне было абсолютно все равно. — Тогда бей, Гарри! — моя волшебная палочка полетела под ноги избранному, звеня по каменному полу. — Бей! Такая мразь действительно не заслуживает жизни! Поттер неверяще смотрел, как палочка, кинутая мной, медленно подкатилась к нему. Для мага так варварски выбросить свой магический инструмент было немыслимо. — Чего же ты ждешь! Бей! — Я приглашающе раскинул руки. — Думаешь сможешь сделать мне больнее чем есть?! Гарри перевел растерянный взгляд с меня на связанную Джинни, наверно, боится зацепить рыжую. — Я облегчу тебе задачу, Гарри. — Делаю два шага в сторону, оставаясь в одиночестве перед прицелом волшебной палочки Поттера. — Теперь ты точно не промахнешься. Почему же ты медлишь, Поттер? Я и так опустошен, чтобы стоять и ждать, когда ты выберешь проклятие для меня. — Я любил ее, Гарри, — мой глухой голос выдал эти слова против воли хозяина. — Любил по-настоящему, так как, наверно, можно любить лишь раз в жизни. Ты даже не представляешь, как это — знать, что твоя избранница желает быть с другим. — Откуда ты узнал? — быстро же Джинни растормозилась. А они с шестым Уизли точно родственники? — И это тебя не оправдывает! — Ты права, не оправдывает. И права в том, что я мерзкая скотина. — Подойдя к ближайшему окну, раскрыл его, впуская свежий воздух. На душе лежал тяжелый камень и давил, мешая даже нормально дышать. — Я сорвался, Джинни. Узнав, что Гермиона любит твоего брата, а я лишь выполняю роль раздражителя для него, это свело меня с ума. — Я видела, в каком состоянии пришла Гермиона в ту ночь. Ты хоть представляешь, что было бы, если ей не удалось вырваться? — Она не вырвалась, — удивленные глаза показали, что это новость для нее. — Я ее отпустил. Как видите, я еще не совсем потерянный человек. — Ты идиот, Маклагген, — Джинни сокрушенно покачала головой. — Об этом можно мне не напоминать. Теперь все уже кончено. Сейчас я просто хотел бы извиниться перед вашей подругой за содеянное и жить дальше. — Я посмотрел на Поттера: — Если, конечно, Гарри передумает меня здесь убивать. — Думаю, ты себя уже достаточно наказал, — Гарри Поттер медленно опустил свою палочку. — А что касается извинений перед Гермионой, то думаю, что смогу этому посодействовать. Вам действительно надо поговорить.*****
Заброшенный кабинет нумерологии на пятом этаже давно никем не посещался. Судя по обстановке, даже эльфы обходили его стороной. Именно здесь Поттер пообещал устроить нам встречу для нормализации отношений. Я даже заготовил речь для показательного выступления, что-то официальное: «Мисс Грейнджер, я приношу вам извинения за свое недостойное поведение и неоправданное применение силы по отношению к вашей персоне, а также за покушение на вашу честь, что не может быть оправданно никакими причинами». Ну и все прочее в таком же духе. Скрип открывающейся двери заставил меня обернуться и встретить взгляд карих глаз. За спиной Грейнджер стояли Гарри и ее подруга, видимо, пришли в качестве охраны. Хотя чего меня опасаться без волшебной палочки, которая осталась у Поттера? — Гермиона, мы с Джинни будем за дверью, если что. — Гарри посмотрел на меня: — Веди себя хорошо, Маклагген. — Ей нечего опасаться, — я продемонстрировал пустые руки. — Могу дать непреложный обет, что не обижу твою подругу, если моего слова недостаточно. — Думаю, что обойдемся без этого, — Грейнджер смело посмотрела в мои глаза. И по ее взгляду стало понятно, что Поттер с младшей Уизли ей все рассказали. — Оставь нас, Гарри. Мы вновь вдвоем. Что может быть проще — извинись, как мужчина, и разойдитесь в разные стороны жизни. Так почему все заготовленные слова вылетели из моей головы? Чтобы вновь собраться с духом, я отвернулся к окну, любуясь бушующей снежной бурей за стеклом. Движение справа, и знакомый до боли силуэт останавливается рядом. Ее взгляд устремлен так же в круговорот снега на улице. Нужно начать разговор, но, Мерлин, как же тяжело произнести первое слово. — Я не знаю, что сказать, — невозможно находиться так близко и сохранять спокойствие. — Глупо просить прощения, такое нельзя простить. — Мне было страшно, Кормак. Я так никогда в жизни не боялась, даже когда на нас напал тролль на первом курсе, — воспоминания той ночи заставили ее голос задрожать, казалось, еще немного и она заплачет. — Ты был похож на зверя! — Прости, — прекрасно, теперь я страшнее тролля. — Кормак, — ее ладонь прикоснулась к оконному стеклу, — я не хотела причинить тебе боль. Пойми, все неожиданно зашло слишком далеко. И то, что вначале казалось невинной игрой, стало вдруг очень серьезным. — Для меня это не было игрой, — мои руки сжали подоконник, сдерживая кипящие нервы. — Теперь я это знаю. Прости меня. Просто я… — Просто ты любишь другого, да? И готова была на все, лишь бы вы были вместе. Поверь, я тебя понимаю. — Я хотела все объяснить, но ты не дал мне такой возможности. — Здесь больше нечего объяснять. — От нашего дыхания стекло запотело и приобрело эффект зеркала, и в нем сейчас отражались наши лица. — Все прошло, Грейнджер. Гермиона вздрогнула, когда прозвучала ее фамилия. Да, теперь ты для меня всего лишь Грейнджер. — Я хотел лишь сказать тебе, что можешь не опасаться меня. Зверь Маклагген больше никогда не причинит тебе вреда. Гермиона развернулась и посмотрела на меня в упор. В этот момент я подключил всю силу воли, чтобы продолжать смотреть на бьющие в стекло снежинки. Легкие удаляющие шаги возвестили, что наш разговор окончен. — Мне жаль, что у нас так все получилось, Кормак, — слова и звук захлопнувшейся двери — вот и все, что осталось от моей любви. — Мне тоже жаль. — Я накрыл отпечаток ее ладони на запотевшем стекле своей рукой. Прозрачная преграда по-прежнему хранила тепло ее тела.