*****
У нее очень тонкая шея. Нет, я серьезно, обычно это не видно, но если она убирает свои волосы в сторону и наклоняет голову, склоняясь над пергаментом, как сейчас, то замечаешь насколько хрупкая основа для ее умной головы. Даже находясь за три парты в соседнем ряду, я различал позвонки, виднеющиеся сквозь светлую кожу. Благодаря белоснежному свитеру с открытыми плечами и падающему из окна свету, создавалось впечатление, что ее тело светилось, а когда она двигала рукой, усердно записывая задания, как будто искры сыпались, растекаясь по контуру тела и запутываясь в густых локонах. Вы не подумайте, что я сидел и пускал розовые слюни, глядя на нашу старосту. В исполнении девяностокилограммового парня это было бы забавно. Просто приближающееся рождество настраивало на меланхоличный лад. Эти висящие повсюду сосновые ветви, украшенные сверкающими шарами, распространяли аромат домашнего уюта, вызывая желание устроиться перед пылающим камином в обнимку с любимым человеком. Наслаждаться ее теплом, провести кончиками пальцев по ее нежной коже, спускаясь от мочки уха по изгибу девичьей шеи, чувствуя, как бьется артерия, заставляя собственное сердце стучать в унисон. Пройтись по плечу, ощущая, как расслабляется ее тело, и вернутся обратно, обводя каждый позвонок, вызывая невольный стон у нее. От представленной картины в горле пересохло так, что с трудом удалось сглотнуть. — Мистер Маклагген. Мистер Маклагген! — голос нашего декана вырвал меня из своей мечты. — Доска здесь, — она постучала указкой. — Будьте любезны, обратите свое внимание в нужную сторону. На это замечание ко мне обернулась большая часть класса, в том числе и Гермиона. Задержав свой взгляд на несколько секунд, как будто раздумывая над чем-то, она вернулась к конспектированию.*****
Прозвеневший звонок слился с дружным топотом ног учеников, спешивших покинуть помещение, и громкими напоминаниями МакГонагалл о задании к следующему уроку. Мне спешить было некуда, так что ломиться в общей толпе было бессмысленно, поэтому, неспешно собирая принадлежности, я раздумывал, что надеть на вечеринку к Слизнорту. Рождественский прием, который закатывал наш профессор зельеварения, был обязателен для посещения всем членам клуба слизней, да еще и надо было прийти обязательно с парой. И пусть особым желанием посещать это мероприятие я не горел, но портить отношения с преподавателем не стоило, мне ему еще ТРИТОНы сдавать. От этих размышлений меня оторвал голос Гермионы, прозвучавший неожиданно близко. — Маклагген, я хотела узнать, — она немного запнулась, — ты определился, с кем идти на прием к Слизнорту? Просто мы могли бы пойти вместе. Ну, если ты не против. Сказать, что я был шокирован, так это не опишет и десятой части моего состояния. Я уже и не знал, как подойти к ней, а тут Гермиона сама приглашает меня, причем делает это в присутствии Уизли, который маячил возле двери, дожидаясь подругу. Радостная улыбка против воли появилась на моем лице. Видимо, выглядело это как-то странно, потому что Гермиона сразу начала пояснять свою позицию: — Просто мы оба члены клуба слизней и должны прийти в сопровождении. И я подумала, что мы… Ну ты и я, можем составить пару. Как прозвучало это «составить пару», мне понравилось. Похоже, она нервничает: постоянно отводит взгляд и пытается натянуть пальцами рукава свитера. — Грейнджер, ты предлагаешь пойти на вечер вдвоем, как пара? Слово «пара» я умышленно произнес громче, специально выделив. Не удержался, очень уж хотелось ее помучить, учитывая, сколько она меня игнорировала. За это получил гневный взгляд любимых глаз и раздраженный голос: — Именно так, если ты не против. Кто против? Я против? Да я еле сдерживался, чтобы не подхватить ее на руки, закружив по всему классу, выражая свою радость. Хотя не думаю, что Гермиона оценила бы такое проявление эмоций. По крайней мере, сейчас, может, когда-нибудь, когда мы станем ближе… — В принципе, можно, мне все равно с кем идти. Не растекаться же мне в благодарностях, нужно быть сдержанней. Хотя не понимаю, что заставило ее подойти ко мне. Неужто больше не с кем? А как же ее друзья? Тот же Поттер, к примеру? Или подпирающий двери Уизли? Хотя нет, Уизли точно не вариант, да и Браун своего Бон-Бончика не отпустит с другой. Как бы то ни было, а пренебрегать таким шансом я не стану.*****
Четыре кровати под балдахинами с эмблемами факультета, окно, открывающее прекрасный вид на озеро, и две двери, одна из которых вела в ванную — вот и вся скромная обстановка стандартной спальни в мужской части гриффиндорского общежития. И сейчас, в одной из них, я собирался на рождественскую вечеринку, если то, что происходит в подземелье у Слизнорта, можно так назвать. Более занудных вечеров представить себе сложно, но все перекрывал факт того, что я иду туда с Гермионой Грейнджер, которая сама же и пригласила меня. От этой мысли я стал нервничать, постоянно сжимая и разжимая кулаки, при этом меряя площадь шагами. Вроде все готово: одет, причесан, надушен, но нервы все равно на пределе после стольких неудачных попыток наладить отношения с Гермионой. Глядя на мои метания по комнате, первым не выдержал Джеффри, останавливая круговерть моих перемещений: — Угомонись ты, наконец, Ромео. Если ты так будешь нервничать, то Грейнджер сбежит от тебя еще до того, как вы придёте на этот прием. — Тебе легко говорить, а я не могу облажаться и в этот раз. — Понятно. Тут требуется успокоительное. — Джеф обернулся к Ричи: — У нас еще осталось огневиски? — Пусто, сам же знаешь. — Тут на лице Кута появилось особое выражение, сигнализирующее, что он что-то задумал: — Но! Я видел, как Смит прятал бутылку в свою тумбочку. Предлагаю одолжить. Сказано — сделано, дверца открылась простой «Алохоморой», и за ней, действительно, стояла бутылка огневиски. Мы парни честные, если возьмем, значит, потом откупим, а нервы действительно стоило укрепить, так что Ричи плеснул мне полстакана, так сказать, для большей уверенности. На вкус огневиски было немного странным, но эффект оказался быстрым. Нервозность ушла, появилась уверенность и захотелось поскорее увидеть мое счастье. Освежив дыхание несложным заклинанием, я рванул навстречу своей судьбе. Когда я спускался по лестнице в гриффиндорскую гостиную, меня наполняла радость от скорой встречи с предметом моего обожания, который ждал меня возле выхода. — Привет, солнышко, — я обнял и попытался ее поцеловать, но получилось только в щечку, она отвернулась. — Пойдем, моя радость? Промолчав, Гермиона схватила со столика свою сумочку и, кинув взгляд на обжимающихся Лаванду с Уизли, пошла со мной на прием. Наверно, ей тоже хочется ласки? Так это мы можем, тем более по пути нам не раз может попасться омела, развешанная по всему Хогвартсу в честь Рождества. А под омелой надо обязательно поцеловаться! С этими веселыми мыслями и радостной улыбкой на лице, мы продолжали свой путь в подземелье в нежных объятьях. Гермионочка иногда сбрасывала мою руку со своей талии, особенно когда я хотел ее поближе притянуть, наверно, стесняется, глупенькая. На подходе к кабинету Слизнорта я заметил висящую над проемом омелу и незаметно стал смещаться в нужную сторону. Вот мы и на месте, резко останавливаюсь, разворачивая и прижимая к себе любимую. — Гермионочка, посмотри наверх, — я указал ей рукой на арку. — Мы под омелой, и ты обязана поцеловать своего принца. Сколько же в ней темперамента! Как она вырывалась! Я даже растерялся настолько, что выпустил ее из объятий, чем она не замедлила воспользоваться, скрывшись в кабинете. А она горячая штучка! Хочет поиграть в догонялки, прежде чем сдаться. Мне это нравится, и я иду тебя искать! Кабинет зельеварения на этот вечер превратился в зал для приемов, ну, насколько можно из школьного помещения сделать праздник. Котлы были убраны, шкафы с ингредиентами, занавешены драпировкой — никому не захочется любоваться заспиртованными органами магических существ, используемых для приготовления зелий. Среди многочисленных гостей сновали официанты, предлагая напитки и различную снедь. Играла легкая музыка из волшебного патефона, настраивая присутствующих на приятное времяпрепровождение. Найти мою страстную гриффиндорку среди этой толпы оказалось непросто. Я обходил группы людей, высматривая желанную мне девушку, пока не заметил Поттера за одной из занавесей. Может, он мне подскажет, где искать Гермионочку. — Привет, Гарри. А где… — А она отошла попудрить носик, — даже не дав мне задать вопрос, Поттер сразу прояснил обстановку. — Вертлявая она штучка, подруга твоя, и неразговорчивая такая. Тут, как раз заглянул официант с закусками в наш укромный уголок, что ж, пока дама пудрит носик можно и перекусить. Взяв несколько канапок с подноса, я принялся пополнять свой энергетический баланс. Когда я поймаю эту девчонку, силы мне пригодятся, у нас вся ночь впереди. Почувствовав знакомый вкус на языке, я начал понемногу паниковать: если это драконий фарш, то зря я его взял. У меня бурная аллергия на этот деликатес, поэтому я с замиранием сердца спросил у Гарри: — Что это я ем? — Драконий фарш. Ну конечно! Как же мне везет. Чувствуя, как рвотные массы уже начинают свой разбег, я думал только о том, что бы меня сейчас не увидела Гермиона. Реальность оказалась еще хуже. Передо мной вынырнул Снейп, как всегда, весь черный и стремительный. Хотя его ботинки теперь уже не столь черные, украшенные моим полупереваренным обедом. Еле сдерживая спазмы, я выпрямился, гриффиндорцы не будут ползать перед слизеринцами. Пока Снейп озвучивал мне наказание, мне еще удавалось сдерживаться, но как только они с Поттером скрылись, меня начало рвать так, что казалось, сейчас вывернется желудок. Хорошо, что на звуки заглянул Финниган и помог дойти до туалета. Обниматься с унитазом пришлось минут десять, пока желудок полностью не опорожнился. Дальше все было как в тумане. Я помню, как шел по коридорам, опираясь на стены, даже не представляя, где я. Помню, как Джеффри с Ричи в сопровождении Смита нашли меня отдыхающим на полу и заставляли выпить какую-то гадость, а я сопротивлялся и кричал, что мне надо найти мою Гермионочку.*****
Очнулся я уже в больничном крыле, с ощущением разбитого тела и неприятным привкусом во рту. За дверями были слышны голоса мадам Помпфри и моих друзей. — Если он пришел в себя, то тогда я вас пропущу и то ненадолго. Входная дверь открылась, и наш местный доктор подошла к моей койке. — А, мистер Маклагген, вы проснулись? Как вы себя чувствуете? — Нормально, — голос с трудом слушался. — Что случилось? — Небольшое пищевое отравление, отягченное принятием любовного напитка. Сейчас с вами будет все в порядке. — Любовным напитком? Откуда? — Сейчас я приведу ваших друзей, и они все объяснят. Рассказ происшествия свелся к тому, что не надо пить всякую гадость, даже если по вкусу она напоминает огневиски. Оказалось, что Смит хранил в своей тумбочке свою курсовую работу по зельеварению, которой и оказался «любовный напиток». И то, что я принял за действие огневиски, было эффектом от зелья. А учитывая, как я вел себя с Гермионой, постоянно пытаясь ее облапать, то Смиту очень повезло, что его не было в тот момент в палате. Очень уж мне хотелось напомнить ему правила безопасности при хранении зелий. Пушистый снег, падающий за окном, заставлял учащихся Хогвартса в спешном порядке двигаться к станции Хогсмида, пока дорогу совсем не занесло. Начинались рождественские каникулы, и ребятня спешила по домам, чтобы встретить праздники в кругу семьи. Мне же предстояло долечиваться еще два дня, поэтому я наблюдал за всеми из окна больничной палаты. Смотря, как Гермиона в сопровождении Поттера и двух Уизли, натянув свою вязаную шапочку, идет по аллее к выходу из школы, я поклялся себе, что в следующем году у нас все получится.