***
Ближе к третьему уроку мне позвонил отец. "Возвращайся домой" — проговорил он дрожащим голосом и бросил трубку. Я прибежал домой из школы. Открыв дверь, я увидел рыдающего отца и бабулю. — Что случилось? — ошарашенно спросил я, всё ещё стоя на пороге. — Мама.... Лайла... — неоднозначно сказал отец, заливая всю кухню слезами. — Умерла, — заканчивая его слова, с горечью сказала бабуля. Услышав это, я упал в обморок. Очнувшись в зале на диване, я вспомнил, что случилось. В моих глазах проблёскивали слезы.. — Мама? Умерла? Мой смысл жизни уничтожен. Я не хочу больше жить, — с комом в горле вслух сказал я и лёг на кровать, не желая больше вставать. Дальше было хуже. Похороны, все эти слова соболезнования и запеканки с ветчиной на нашем крыльце, по обычаю оставленные нашими соседями в знак их "бесконечной скорби". После смерти мамы отец неделю не выходил из комнаты, а потом и вовсе куда-то испарился. Он написал нам записку, что не может больше оставаться в этом доме и ушёл, даже не забрав вещи. А я? А что я? Я находился сразу в трёх стадиях депрессии. Вот так, за один год, потерять всю свою семью. Ну что, судьба? Молодец, тебе удалось загнать меня в угол моего собственного сознания.Пролог
18 января 2016 г. в 23:38
Стоял прекрасный пасмурный денёк. Я уже привык к такой погоде, поскольку живу в самом северном городе нашей страны. Все небо заволокли огромные чёрные тучи и, казалось, они вот-вот прольют слёзы всего небесного мира на нашу грешную землю. В этот день мне нездоровилось; часто кружилась голова, посылая за собой рвотные позывы и непреодолимое желание спать. В груди застряло непонятное волнение, но я игнорировал его, пока это волнение не перешло в острую боль где-то в области сердца. Я тогда не знал, что этот день навсегда перевернет мою жизнь в худшую сторону.
Всю ночь я не спал, ощущая чьё-то присутствие в моей голове. Заснуть удалось лишь к утру, когда эти голоса наконец затихли. Хочется заметить, что пейзажи в нашем месте красивые, хотя и кажутся мне однотипными. В дни, когда меня мучает бессонница, я люблю смотреть на них, встречая восходящее солнце. Однако этот рассвет сегодня не был похож на другие. Сначала небо покрыли розово-серые облака. Потом лениво взошло солнце, но оно не было жёлтым. Его цвет скорее был похож на цвет самой яркой и сладкой крови. Такое поведение природы мне показалось очень странным, но я, как обычно, не обратил особого внимания на всё это, ссылаясь на свою безграничную усталость и некоторые психические отклонения. Я заметил их совсем недавно. То мне какие-то образы кажутся, то голоса кричат в моей голове. Похоже, я снова начал сходить с ума. Ну что ж, надо принять свое сумасшествие как подарок от судьбы, которая с самого детства меня не жалеет.
— Майки! Просыпайся, соня! — так ласково сказала моя любимая мама — Лайла Файерсон.
— Уже встаю, мамочка, — пробурчал я, вылезая из-под одеяла.
После этих слов мама ушла прочь из моей комнаты, а я пошёл в душ, пытаясь смыть неопределенное ощущение липкости по всему телу. Как бы рьяно я не тёр свою кожу мочалкой, это ощущение, похоже, и не собиралось покидать меня. Вода струилась по моему телу, идеально повторяя все изгибы, в ванной пахло моим любимым шампунем и запахом вареной плоти. Да, я всегда мылся в неимоверно горячей воде. Мне нравилось это ощущение боли, как будто она искупляла все мои грехи, что я натворил. Я был человеком верующим и точно знал, что после смерти попаду в Ад. Мне было глубоко плевать на то, что будет после моей смерти, я лишь пытался ценить жизнь. Но это всё никак не получалось.
Я вышел из ванной комнаты и поспешил одеться. Я знал, что мне сейчас влетит от моей бабули за очередное опоздание. В нашем доме главной была бабуля — Стелла Файерсон. Она буквально заправляла всеми, указывая всем на то, какое мы идиоты, и постоянно твердила о том, что, будучи молодой, она делала всё намного лучше нас. Не смотря на её тяжелый характер я любил бабулю очень сильно, ведь всё моё детство я провёл именно с ней.
Я надел на себя свои уже обшарпанные джинсы, футболку фиолетового цвета с ядрено-зеленым граффити, мои чёрные найки с флюоресцентными фиолетовыми шнурками, которые светились ночью, и, накидав учебников и кучу ненужного барахла, ринулся вниз, где меня все уже давно заждались.
— Майкл Джон Файерсон! Ты почему так долго? — с претензиями крикнула бабуля.
— Да я... это... задумался над своими проблемами, — проговорил сказал я и занял своё место за столом.
— Над какими еще проблемами? Девчонку не поделил? — с усмешкой сказал мой любимый отец.
Отец мой преподавал историю в местном институте. Он был единственным мужчиной в коллективе женщин, поэтому получал много внимания противоположного пола. Маме всегда это не нравилось. Хоть она и не показывала, но очень сильно ревновала отца. Я помню, как в детстве папа всегда брал меня с собой на работу. Поэтому-то я очень многого знал о нём и его профессорской деятельности.
А моя мама работала в библиотеке нашего скромного городка вместе с её подругой — Хельгой. Моя мать очень увлекалась книгами. Особенно ей нравилась лирика русских поэтов. А больше всего она любила изучать философию и психологию. В коллекции моей мамы было свыше 100 стихотворений и 20 прозаических произведений на темы Вечные. Она любила поэзию именно русских писателей потому, что считала их героями. Пушкин, Лермонтов, Чехов, Бунин... эти фамилии часто слышались из её уст, причём о них она говорила очень эмоционально и ярко.
— Ладненько, котики. Я побежала, — чмокнув всех на прощание, сказала мама.
— Береги себя, — как обычно проговорил отец.
— Конечно-конечно, — подтверждая слова отца, ответила мама.
Я тоже не стал медлить и тотчас направился в школу, навстречу ненавистным одноклассникам, учителям и точным наукам, которые просто проедали мой и без того расстроенный мозг.