Шумная

Сюити думал, что всегда будет любить только лишь одну Кумико и не посмотрит больше ни на кого, кроме неё. Другие девушки его просто не интересовали, но… Была Като. Хадзуки Като — первая девчонка, которая призналась, что он ей… в самом деле нравится. И не думать о ней после этого признания оказалось чертовски сложно. Практически — невозможно. Поэтому теперь уже сам Сюити ловил себя на том, что смотрит на неё, слышит её звонкий смех и почему-то краснеет, видя её улыбку или встречаясь с ней взглядом. Разве это возможно? Разве он мог действительно влюбиться в… нее? Словно бы дело с самого начала было исключительно в ней одной. «Я люблю Кумико, мы с детства дружим, я всегда ее любил и…» «… Больше я не буду ее любить». Като попадалась ему на глаза чересчур, до невозможной странности часто в последнее время, и Сюити теперь чувствовал почти отчаяние, осознавая, насколько сильно — насколько прочно — эта никогда не унывающая и не останавливающаяся перед трудностями девчонка засела в его мыслях. И с кожей не оторвать, хотя хотелось бы: как пластырь — одним махом, больно и быстро. «Ее еще попробуй — догони… Попробуй догони ее, правда». А Като продолжала бежать вперед. Бежать так быстро, что Сюити казалось, будто сам он уже очень давно стоит на месте, почти не двигаясь, и может только наблюдать за ней — а она все бежит, бежит, бежит… И улыбается ему своей очень широкой, очень искренней — очень грустной — улыбкой. Бежит. Пусть за спиной и болтается неподъемная сумка со слишком громоздкой и тяжелой для нее одной трубой. Сюити и рад был бы помочь ее донести, но… Это же Хадзуки Като! Справляться с трудностями она предпочитает в одиночку. Собственно, как и он сам. А еще сам Сюити бежать — куда-то, зачем-то, к кому-то — попросту не умеет, да и… уже просто привык сбегать, а не бежать. Только с ней это — почему?.. — совершенно не получается. Не срабатывает. Не действует. Н е в о з м о ж н о. Невыносимо. Хадзуки везде, ее для него одного, постоянно сбегающего от чувств и глупой боли, слишком. Ее — слишком. И сама она такая же: чересчур — без меры — шумная, яркая, энергичная, она, как солнце, освещала любой кабинет, переступив его порог. Она смешно морщила нос, надувала губы, а ее лицо становилось красным-красным, когда она сгибалась пополам, пытаясь найти общий язык с этим непонятным «зверем», Тупакаброй. Да и кому еще, если не ей, пришло бы в голову назвать так свой собственный музыкальный инструмент? А ещё Сюити поражала ее сила воли и усилия, которые она вкладывала в музыку: она сама выкладывалась каждый раз на полную, выжимала себя без остатка ради других, и это… вдохновляло. Здорово так вдохновляло. Как-то совсем незаметно из незнакомой девчонки, из всего лишь очередной новой подруги Кумико, она стала той, о ком сам он уже не мог не думать. В конце концов, Сюити сам не заметил, как влюбился. Снова. И не в Кумико. — Эй, Като, а ты меня по-прежнему — все еще — любишь? «Ты согласишься пойти со мной на второе свидание? Пусть и плакала из-за меня на первом?» — Ты… серьезно? — Кажется, я теперь тоже по уши влюблен в тебя. «Хадзуки Като, ты дашь мне — нам — еще один шанс?»