Роденька.

Ну вот и всё) Спасибо вам, мои любимые читатели, за то что поддерживали меня и дарили вдохновение. Надеюсь вам понравится конец, да и вообще вы остались довольны этим фанфиком. Приятного прочтения! Утро. Квартира Родиона. Родион с трудом смог встать с кровати. Тело нещадно болело, голова впрочем, тоже. Смотреть на свою непотребную физиономию не было никакого желания, но надо. Тёплая вода лилась на дорогую мраморную раковину, смывая вчерашние остатки крови. Родя поднял взгляд и посмотрел на себя. Сторона, на которую пришёлся удар, сильно опухла, под глазом синяк, нос разбит, в общем, красавец каких свет ещё не видел. Парень невесело усмехнулся и с особой осторожностью стал умываться, потому что каждое движение доставляло сильную боль. Но он знал, как с этим справится, знал, потому, что не раз проходил эту практику. Что нашло на Леоновского? Какого чёрта, он на него набросился? Про кого он говорил, не было сомнения, Екатерина. Только из-за неё адвокат мог побить студента, да и притом кроме Лавровой общих знакомых женщин у них просто не было. С кухни доносился приятный запах еды и дорого кофе, которое каждое утро распивает Долгов старший. Родион уверенно зашёл на кухню и сел за стол. — Доброе утро, отец. — Доброе. – поглощённый чтением газеты, мужчина не придал особого значения присутствию сына. — Отец. – Родиону просто необходимо было узнать ответы на свои вопросы, именно здесь и сейчас. Мужчина нехотя опустил газету и с нескрываемой победой в глазах посмотрел на сына. — Кто ж тебя так? — С друзьями подрался, бывает. – Родион всеми силами пытался показать полное равнодушие к случившемуся, мол, всякое случается в жизни. — С друзьями говоришь? Хороши друзья, нечего сказать. – отец чувствовал полное превосходство над чадом. Родион же пропустил язвительный слова отца мимо ушей. Сейчас это не имело значения. — Пап, скажи, что ты знаешь про Лаврову. — Лаврову? – Родион кивнул. – Много того, за что её враги готовы душу дьяволу продать, лишь бы узнать. Что именно тебя интересует? — Ты знаком с ней лично? — Знаком. Но намного лучше я был знаком с её отцом. Родион поёрзал на стуле, то, что говорил его отец, было важным. — Мы служили вместе, были отличными боевыми товарищами, да и просто друзьями. Лавров никогда не отличался постоянством. Единственное, что было неизменно в его жизни это служба и жена. Да…Прекрасная женщина. Терпеливая главное, гордо выносила все служебные тяготы мужа, по всему шарику с ним покаталась. Ну и дочка их естественно. Катарина, как нередко называл её Андрей. Его гордость, радость, всем ею хвастался, а запомнил я её, потому что эта девица с раннего детства покоя никому не давала. Могу тебе сразу сказать, дать отцовский совет, как говорится, забудь ты про неё. Я же понимаю, зачем ты спрашиваешь. Такое случается, студент влюбляется в своего преподавателя, но пустое это поверь. Разного поля ягодки вы. - Мужчина встал со своего места и пошёл к двери, остановился рядом с Родионом и легонько похлопал его по плечу. – Слушай сынок, ты лучше сходи, развейся. Сними девочку, наконец. Долгов старший чуть рассмеявшись, вышел с кухни, оставив Родиона со своими мыслями. Последние «наставления» отца Родя благополучно пропустил мимо ушей, он понял главное, Екатерина Андреевна действительно та девочка из его воспоминания. Её образ преследует его вот уже много лет. И вот что теперь делать с этим знанием? *** Утро. Квартира Екатерины. — КАТЬ! КАТЬ! ПИТЬ ДАЙ! ЛАВРОВА, МАТЬ ТВОЮ, ПРИНЕСИ ВОДЫ! — Саш, заткнись и не пугай соседей! Лаврова вышла из спальни и пошла к бутылке с минералкой. Налила себе большой стакан воды и демонстративно выпила его перед подругой. — Сука… Катя чуть улыбнулась и налила в этот же стакан ещё воды и принесла его подруге. Та лежала на диване, в лифчике и снятыми до колен штанами, на большее вчера просто не хватило сил. Саша осушила стакан с такой жадностью, будто не пила уже много суток. Саша откинулась на диванные подушки и блаженно закрыла глаза. А Катерина параллельно ей легла на полу и стала рассматривать потолок. — Что вчера было? – голос Саши был полон мучения. — Если бы я помнила… но судя потому как мне плохо, то выпили мы много. — Да…— Вострикова всегда очень-очень плохо переносила пьяные застолья, теперь отходить она будет весь день. – никуда сегодня не пойду. Никуда. — Кто бы сомневался. А мне надо… — Тебе всегда что-то надо. Тебе лечиться надо! Ой, как же мне плохо…— Вострикова захныкала как ребёнок и отвернулась, закутавшись в огромный плед. *** Через три часа сборов Лаврова уже ехала в машине такси до университета. Ехать в общественном транспорте здоровье не позволяло. Катя постоянно пыталась вспомнить хоть крупицы того, что происходило вчера вечером, но тщетно. Голова болела, не переставая, а память упорно не хотела возвращаться в родные края. Машина остановилась и Катя, быстро расплатившись, помчалась внутрь, так как на улице было довольно холодно. В это время в коридорах никого не было, все на лекциях, занятиях. Лаврова шла вперёд, морщась от громкого стука своих каблуков. Она завернула за угол и увидела тёмную фигуру, повернувшуюся к ней спиной. Даже с такого расстояния, даже со спины она уверенно отличит этого человека из сотни. Человек, из-за которого теперь болит не только сердце, но и голова. Он, ступая на носках, чтоб было тише, несмело подошла к курсанту. — Курсант Долгов! Он резко развернулся. Эмоции за доли секунды менялись на его лице: страх, удивление, радость, печаль… Увидев его лицо, Катя потеряла дар речи. Очень осторожно она подняла руку и совсем невесомо кончиками пальцев провела по подбородку парня, он невольно вздрогнул от такого проявления чувств. — Кто это сделал? Родион устало пожал плечами. Выдавать Леоновского он не станет, не зачем. Это только их проблемы, больше они никого не касаются. Да, и Родион готов тоже самое сделать и даже больше, с любым кто посмеет обидеть эту женщину. Хорошо, что он не знал, что происходило у неё вчера в квартире. — Родион, ну не молчи. Катю начинало трясти, то ли от злости, то ли от переживания за любимого человека, что она может сделать. — Ты почему здесь? — Выгнали. – он говорил так спокойно, но взгляд выдавал обратное. Катя видела в его взгляде неясный яркий блеск. Он осматривал её с ног до головы, пожирая взглядом, что женщине стало неловко под этим напором, она отвернулась, скрывая, выступивший на щеках румянец. — Пойдём. – она пошла вперёд и слушала как Родион идёт вслед за ней. Они зашли в её кабинет. И только Лаврова закрыла дверь и развернулась, как Родион подошёл совсем близко и, взяв в свои ладони её лицо, поцеловал её губы жарко и страстно, не давая, опомнится. Потом он резко остановился и отстранился. Отвернувшись от ошарашенной женщины, он подошёл к большому окну и стал всматриваться вдаль. Лаврова несмело дотронулась до своих губ, не веря в то, что сейчас произошло, но нежная кожа хранила его вкус. Катерина уверенно подошла к нему и, обняв со спины, прижалась всем телом к его широкой спине, она поцеловала его где-то чуть ниже лопатки, от чего парень немного напрягся, но почувствовав её нежные ласкающие руки у себя на груди, расслабился. И Катя чувствовала, что он улыбается, ведь и она сейчас улыбалась. И боль как рукой сняло, главное, что он рядом, она обнимает его и чувствует его запах, и он никуда не уходит. Родион поворачивается к ней лицом и провидит ладонями по её лицу и шее, а Катя блаженно прикрывает глаза, наслаждаясь этой невинной ласке. Потом открывает глаза и смотрит в озорные глаза любимого, он улыбается. Совсем легко он начинает целовать её щёки, уголки губ и в шёпотом выдыхает: — Я тот мальчик. И Лаврова понимает его. Всё становится на места, каждый жест, каждое слово…Он тянется к нему и на ухо шепчет. — Роденька…