Доктор Хаус. Последняя мелодия.

Бар Сидя в баре и опрокидывая очередную рюмку горячительного, Хаус, наклонив голову и покачиваясь на стуле, неотрывно 20 минут смотрел в пол. Со стороны он напоминал больного шизофренией, способного часами наблюдать за одной точкой. Больница осталась позади, также как и старая жизнь: работа в Принстон-Плейнсборо, разгадка головоломок, которые придавали жизни смысл, коллеги, постоянно доводившие до срыва своей не гениальностью. Все, абсолютно все…. и хорошее, и плохое, все было там, за чертой штата. Вот уже пять месяцев Хаус не видел дома, пять месяцев с тех пор, как они с Уилсоном уехали из Плейнсборо, движимые благими намерениями скрасить последние месяцы пребывания на Земле онколога, по жестокой случайности судьбы заболевшего раком. Так прошел час или два, Хаус все больше погружался в свои воспоминания, смешивающиеся с хмелем, поступавшим в его организм в огромном количестве за последние сутки. *** -«Хаус, чертов гад, опять не оставил мне таблеток. Как я, по его мнению, должен терпеть боль? Я даже дышать сам не могу»,- еле передвигаясь по квартире, хрипел Уилсон. -«Уилсон, я дома»,- прокричал Хаус, из коридора, закрывая за собой входную дверь. -«Где ты был? Таблетки, ты опять не оставил мне таблеток». -«Черт, Уилсон, ты же знаешь, что следует снизить дозировку»,-заорал Хаус. -«Серьезно? Тебе ли говорить, давай я тоже спрячу твой викодин»,- с этими словами Уилсон стал рыться в вещах друга и нашел заветные таблетки, спасающие от боли. Хаус стал вырывать капсулы, чтобы не дать Уилсону убить себя, каждая из них могла спровоцировать криз. Уилсон упал навзничь и сильно ударился спиной и, кажется, даже успел повредить руку о край стола, стоящего рядом. Потекла кровь. Глядя на своего лучшего друга в таком состоянии, Хаус даже не сразу понял, что упал вместе с ним и сильно повредил свою злосчастную ногу. Боль стала настолько пронизывающей, что он на несколько секунд потерял сознание. А когда пришел в себя, принял викодин, и сделал укол Уилсону, после чего бережно обработал ему рану. Так продолжалось ежедневное мучение друг друга. Принстон-Плейнсборо. Чейз. Чейз пришел на работу в 11 часов, мог себе позволить, заведующий отделением, теперь он начальник. Как только он открыл дверь кабинета, как тут же его оглушил пронзительно-писклявый голос Пак, говорящий, что он зазнался и не подходит к телефону. - «Чейз, мы тебе звонили раз 15, если не больше, где твой телефон?»,- по привычке поправляя очки для уверенности, говорила Пак. -«А то ты не знаешь»,- глядя на коллегу, продолжила Адамс. «Как только он расстался с Кэмерон, точнее, когда она вышла замуж, наш Чейз сам не свой». «А вам не кажется, что необходимо заняться делом? И не совать свой нос, куда не следует. У меня все хорошо, просто проспал. П-РО-СТО ПРО-СПАЛ. Ааа вот и дело»,-поднимая папку со стола продолжает Роберт. «Мальчик. 10 лет, лихорадка, сердечный приступ, привезли 15 минут назад, первый криз снят. Так соберите анамнез у родителей и пулей делать анализы. Все ясно?»,- пытаясь подражать Хаусу, командовал Чейз. Через полчаса проведенной работы и сбора анализов, Адамс и Пак вернулись в кабинет, где обнаружили начальника, заполняющего документы. -«Чейз, что ты делаешь? Ты же никогда раньше этим не занимался, а сваливал работу на нас». -«Я так отвлекаюсь. Что с мальчиком? Сделали анализы?»,- пытаясь перевести тему, сказал Чейз. Но свое равнодушие к делу было скрыть также сложно, как и играть роль счастливого парня, у которого все хорошо и замечательно складывается. «Да, сделали, теперь остается ждать результатов»,-сказала Адамс продолжая. «Мы поговорили, точнее я поговорила с родителями Бэна и выяснила, что они отдыхали в Африке три недели назад, у отца была командировка». -Бэна?,- переспросил Роберт. «Да, Бэна! Да что такое Чейз? Ты даже не знаешь как его зовут? Подражаешь Хаусу?»,- не унималась Адамс. Раз подколоть Пак у ей не получилась, нужно было переключиться на Чейза. Проигнорировав вопрос, Роберт попытался поставить диагноз. -«Лихорадка, Африка»,-стал суматошно перечислять врач. «Форман считает меня за идиота? Да любой первокурсник меда определит, что это малярия. Он не мог дать мне нормальное дело?». «Ты сам виноват, Чейз, тебе так не кажется?»,-продолжила Пак. «Надеюсь, Вы в состоянии вылечить малярию без меня. До свидания. У меня отгул»,- с этими словами Чейз вылетел из кабинета, сотрясая дверь. От удара на Пак с потолка осыпалась штукатурка и попала под очки. -«Нет, ну замечательно»,- пробубнила Пак и стала выходить за Чейзом из кабинета. Тринадцатая Тринадцатая сидела на кровати в отеле «Negresco» (Ницца), пока ее девушка наслаждалась солнечным днем и ни в чем себе не отказывала. Реми Хэдли была погружена в свои мысли и то, что происходило вокруг: радостный смех детей, счастливые семьи, отдыхающие на курорте и наслаждающиеся каждым днем, все ее раздражало и не давало покоя. Не давало покоя и принятое решение покинуть больницу. Решение, которое помог принять Хаус, уволив ее, чтобы та в свою очередь, смогла пожить для себя, а не для других, до наступления того самого момента в своем недуге, после которого она уже не будет понимать происходящее и постоянно будет нуждаться в опеке и помощи. Безусловно, первый месяц-два, Реми была довольна таким исходом ситуации, но постепенно ощущение пустоты и чего-то едкого, стало посещать ее все чаще, и все болезненнее. Ощущение того, что она живет не в свое удовольствие, а прожигает жизнь, стало не соседом, а лучшей подругой, постоянно сопровождавшей ее везде. Тринадцатая, сидела в таком неподвижном состоянии ровно час. После чего, словно робот, она встала с кровати и методично стала складывать вещи, упаковывая их в чемодан. Со стороны это было похоже на ювелирную работы: каждую вещь, она тщательно разглаживала и находила для нее отдельное место, и без того в тесной сумке. Но на самом деле, это было выражением психологического дискомфорта, который несколько месяцев поедало ее изнутри. А рутинная работа, как нельзя кстати, хоть на некоторое время могла дать передышку от мыслей. -«Что ты делаешь?»,- задала вопрос девушка Реми, заходя в номер. -«Извини, но я уезжаю, я так больше не могу. Я думала, что смогу справиться и побороть в себе это чувство. Но..извини. Ты хорошая, замечательная. Я буду очень тебе благодарна, если ты поедешь со мной. Но мне необходимо вернуться в клинику. Да, уже без Хауса, но все же. Я нужна ребятам: Чейз работает за всех. Адамс и Пак пытаются ему помогать. Наверное, было бы лучше остаться здесь, но…я не могу..я не могу. Я уже пробовала и думала, что на этот раз получится..но не получилось, не вышло»,- после этих слов тринадцатая закончила сбор чемодана, выслушала душераздирающую речь подруги, но все же ушла, уехала в Принстон, в свою больницу. Место, откуда выхода уже видимо нет. Но и хода назад, уже тоже не было. Бар *** Утро, да как вообще утро может быть хорошим и добрым? Кто придумал эту хрень? С такой фразы начинался каждый день Хауса. Ежедневно, два друга, как ни пытались оттянуть неизбежное, оно всегда приходит внезапно и в самое ужасное время, а разве может быть другое время для этого? В то самое утро, утро, которое Грегори запомнит навсегда, он остался без самого близкого человека. Уилсон уже не проснулся. Да, хотелось бы сказать, что он умер во сне, не чувствуя боли. Но Вселенная, которая, по словам Джеймса: «показала ему большущий фак», особенно не церемонилась с забиранием души и заставила пострадать бедолагу. Боли Уилсона не прекращались все ночь, Хаус даже отдал ему последние таблетки, не боясь криза. Именно в этот момент они оба осознали, что видят друг друга последний раз. *** Погруженный в воспоминания, опрокидывая очередную рюмку горячительного, Хаус в друг увидел, как дверь бара открылась, и вошел Чейз. Для Роберта уже не было секретом, что его начальник жив. Они лишь переглянулись и были удивлены тому обстоятельству, что находясь не в Принстоне, они встретились в одном и том же месте. Лица обоих выражали смятение и вместе с тем историю, которой хотелось поделиться. -«Как вы? Давно здесь?»,-решился начать первым разговор Чейз. -«После смерти Уилсона уже 2 дня тут торчу, и кажется…пахну скотиной?» Чейз и Хаус заказали себе по три шота водки и залпом их выпили, после чего продолжили сбившийся разговор. «А я уволился! У меня мальчик умер».- сказал Чейз, выпивая уже четвертую рюмку. «Я решил, что у него малярия. Все симптомы говорили об этом: лихарадка, гематурия (кровь в моче), активность трансаминаз повышена (показатели АЛТ и АСТ). Он три недели назад вернулся из Африки, и я даже слушать ничего не стал. Малярия, лечите от малярии. Но вчера у него стала развиваться сильная желтушность, печень отказывала, сыпь по всему телу»,- стал запинаться Роберт. «Оказалось, у мальчика был гепатит B, и я не смог поставить верный диагноз. А сердечный приступ, который я списал на последствия лихорадки, был несвязанным с гепатитом, еще одним заболеванием. У мальчика наследственные проблемы с сердцем. А операцию уже делать было нельзя, слишком тяжелое состояние». После этой речи Чейз с Хаусом не проронили ни слова. Они лишь продолжали поднимать рюмку за рюмкой, стараясь заглушить каждый свою боль.