Так значит, ты мужчина, Мин О?

В ней было что-то от этих прекрасных, грациозных кошек, которые гуляют в одиночества и знают себе цену. Она всегда смотрела прямо, никогда не прятала свои глаза и никогда не врала. Её походка была неторопливой, размеренной, она редко куда-то спешила, никогда не позволяла себе говорить без умолку. Да, она всегда говорила только по существу, чаще молчала с задумчивым выражением лица. Но даже в такие моменты, казалось, в её голове роилась тысяча мыслей, известных ей одной. Я встретил её случайно, на последнем «семейном» обеде. Она стояла в коридоре, отделившись от шумной компании всех её знакомых и говорила по телефону. В тот день я решил, что встретил самую красивую женщину на свете. Недели напролёт, в студии, в зале, дома, на улице, я вспоминал её тёмный силуэт. Я видел её так ясно – в этом узком, чёрном платье и грубом пиджаке – что порой мне казалось, сделав шаг, я мог бы дотронуться до неё в любой момент. До её струящихся, коротких волос, так сильно контрастировавших с белизной ровной, фарфоровой кожи. До маленькой ямочки на щеке, появившейся, когда она обернулась и увидела меня. До светлых, тонких губ, поддёрнувшихся лёгкой улыбкой, когда она, проходя мимо, цепким взглядом заметила алые пятна, покрывшие мои щёки от стыда. Я думал о ней даже по ночам, когда низ живота начинало тянуть и я еле сдерживал свои руки, чтобы не вести себя как малолетний мальчишка с обострённой, гормональной фантазией. Но иногда самоконтроль не помогал мне. Она захватила моё сознание, подчинила себе мои мысли, и я уже не был самим собой. Она сводила меня с ума сама того не зная. Тогда, на вечеринке после концерта, я напившись рассказал о ней своему сонбе. Джиён, казалось, был ни капли не удивлён. Он ухмыльнулся, положив руку мне на плечо. - Мино, буду честен, у тебя нет шансов, - заплетающимся языком, объяснял он, - ты пока ещё слишком далеко от таких женщин, как она. Подрасти для начала. В тот вечер, я понял, что должен забыть о ней. Сонбе был прав – она была старше меня на семь лет – что могла она найти в двадцатиоднолетнем парнишке, пишущем рэп и не имеющим внушительного капитала. Такие женщины как она должны были ходить в брэндовых марках и есть в самых лучших ресторанах. И в тот вечер я ненавидел весь мир, потому что понял, что она никогда будет моей. Прошло ровно два дня, сорок девять часов и двадцать три минуты. Я без дела торчал в студии, когда Сынри позвонил мне и назвал адрес, сказав ехать сию же секунду. Я и представить себе не мог, в чьей квартире окажусь и что меня в ней ожидало. Она сидела на диване, завёрнутая в какой-то закатавшийся плед. Её длинные, голые ноги были вытянуты и лежали на журнальном столике. Она всё так же смотрела вперёд, только теперь абсолютно невидящим взглядом. - Тебя Сынри прислал? – я никогда не слышал её голос таким осипшим. Еле заставив себя сдвинуться с места, я подошёл к ней почти вплотную, заглянув в лицо. Она плакала. - Сонбе просил позаботиться о вас, - уставшим голосом оповестил её я, отвернувшись. Она прыснула от смеха. - Думаешь тебе это по силам, – я снова перевёл на неё взгляд и в этот раз, она смотрела в упор, выговорив последнее слово почти по слогам, - мальчик. - У вас у всех комплекс неполноценности? – огрызнулся я. Она подняла брови от удивления. - Вы все то и дело тыкаете меня носом в мой возраст, как будто я сам не знаю, сколько мне лет. Или может быть вам так сложно свыкнуться с мыслью, что третий десяток не за горами? – я не знал, говорил ли я во множественном числе или обращался только к ней, но она, должно быть, интерпретировала мои слова как ей было удобно. Прикусив нижнюю губу, она еле сдержала улыбку. - Так значит, ты мужчина, Мин О? Моё имя слетело с её языка так легко и не принуждённо, как будто, так и должно было быть и сейчас ни один из нас не переступал границы дозволенного. Я снова почувствовал это распирающее чувство внутри меня, когда ладони горели, а тело наливалось свинцом. - Что же ты молчишь, Мин О? – моё горло пересохло, когда краем глаза я заметил, как она скинула с себя одеяло, поднимаясь с дивана. Мой взгляд обжёгся об вид её тонкой фигуры в растянутой белой майке, так не кстати оголяющей плечи и глубокую ключицу. За секунду, в этой огромной квартире, мне стало душно, как если бы меня закрыли в маленьком шкафу. И всё потому, что она находилась на столь жалком расстоянии от меня, что стоило мне шелохнуться и наши тела оказались бы прижаты друг к другу. Прижаты друг к другу. - Мин О, - её голос был таким тихим, что я слышал собственное прерывистое дыхание, - знаешь, чем мальчик от отличается от мужчины? Я смотрел в её глаза, сжимая руки в карманах моей кожаной куртки. Наши лица находились так близко друг к другу, что я мог сосчитать ресницы, обрамлявшие её манящие, затуманенные глаза. Она потянулась ещё ближе и воздух остался у меня в лёгких. Мой взгляд опустился на её приоткрытые губы, и я подумал о том, что не выдержу ещё и полминуты. Её пальцы осторожно легли на мою футболку, удостоверившись, что я почувствую их прикосновение, но по правде – я бы ощутил его и через десять слоёв одежды. Моё сознание заволокло мутной пеленой. Она приподнялась на кончиках пальцев, дотянувшись до моего уха. - Мужчина Мин О, - выдохнула она, опаляя меня своим глубоким, тяжёлым дыханием, - берёт то, что он хочет.