World of cats

– Ты совершенно бессовестная, Химе, – констатировала девушка, смотря на свою любимицу. Тигрица ударила хвостом по ковру и медленно моргнула: слова хозяйки её нисколько не обидели. – Тебе от природы неизвестно, что такое «стыд», – Химера повернулась к окну, глубоко вздохнула. – В отличие от меня. Она думала о Коуэне. Не могла не думать, после того, что произошло позавчера. «Пусть после нашей встречи помолвка была лишь вопросом времени, когда всё случается так быстро, разве можно остаться в привычной колее?» – она усмехнулась своим мыслям. Поставила локоть на спинку дивана и подпёрла рукой подбородок. – «Хотя поведение Химе почти не отличается от обычного. Разве что приближение Лео она теперь почувствует за милю». Словно зная, что человек думает о ней, тигрица поднялась. Подошла к хозяйке и ткнулась мокрым носом в небольшой промежуток оголённой кожи между подолом кимоно и носком. Девушка вскрикнула от неожиданности и, посмотрев на тигрицу, рассмеялась. – Я знаю, что ты хочешь его увидеть. Этого огненногривого льва, – кошка утвердительно рыкнула и запрыгнула на диван. Свернулась большим клубком возле ног своей покровительницы. Химера ласково погладила её по голове. – Но он со своим хозяином прибудет только завтра к вечеру, чтобы как следует провести церемонию. Почувствовав легкое жжение, старшая дочь дома Ямато приложила ладонь к щеке – кожа горела от вспыхнувшего румянца. – Отец, как всегда, оказался прав, говоря, что ты опережаешь мои собственные чувства на несколько дней, – обратилась она к питомице. – Он теперь совсем не оставляет моих мыслей. Я даже немного завидую тебе, Химе. Ты так свободно подходишь к Лео и позволяешь ему ухаживать за собой. Хотя раньше ни одного кота близко не подпускала. Тигрица, подобно своей владелице, до встречи со львом третьего сына дома Рен, вела себя прохладно с представителями противоположного пола. Разве что грозному Сешшомару позволяя таскать себя за холку – да и то только пока была маленькая. После того, как Химе исполнилось девять лет, папаше-барсу дозволялось только чинно лежать рядом. И, в исключительных случаях, он одарялся привилегией вылизать мордочку полосатой дочки, за что, в конечном итоге, мог получить когтистой лапой. Но Сешшомару не держал обиды – в отличие от лорда Ямато, он обладал тем непробиваемым спокойствием, которое было присуще разве что столетним мудрецам. А потому с одинаково непроницаемой мордой выдерживал как рычание Химе, вместе с извечными прыжками вокруг него Хитоми, так и громкий смех хозяина, часто совмещённый с треплением пятнистой шкуры питомца. В семье бравого Такерухико только пума младшей дочери по характеру не отличалась от владелицы: была такой же озорной и неугомонной. Остальные же представители семейства кошачьих являли собой дополнение к нравам хозяев. – Кошки решают всё, да? – пробормотала Химера, перебирая пальцами мех тигрицы. В книгах по истории девушка читала, что когда-то давно кошки не были так сильно привязаны к людям. Они не рождались и не умирали вместе с ними – а жили как все другие животные, своей собственной короткой жизнью. Да и сами люди раньше были другими: они не умели выражать своих эмоций свободно, вели себя скованно и необщительно. Враждовали между собой и даже стояли на грани вымирания. Но один великий человек совершил чудо, связав два чуждых ранее племени неразрывной нитью. С тех пор вместе с каждым человеческим младенцем появлялся на свет и новый котёнок. Вырастая и умирая вместе со своим хозяином и покровителем, он становился тем, кто никогда не скрывал своих чувств к окружающим. Будь то любовь или ненависть, дружба или злоба – представитель кошачьих всегда открыто выражал их. А, если питомца начинало тянуть к соплеменнику противоположного пола, то вскоре и люди, их хозяева, обнаруживали нежную привязанность друг к другу. Эта связь человека с кошкой из невозможного сделала преодолимым и родовой барьер. Нарушая привычные законы природы, у двух тигров теперь мог родиться барс, а у пары львов – пятнистая пума. Различие в видах перестало быть препятствием для продолжения рода. Хотя побочным эффектом этого удивительного взаимодействия стало полное исчезновение диких кошек. Как и людей, у которых не появлялся бы при рождении и ровесник-кот. К тому же, вопреки бытовавшему когда-то давно мнению, что кошки гуляют сами по себе, на деле усатые-полосатые оказались чрезвычайно общительны. Конечно, встречались охотники-одиночки, гуляющие по свету вместе со своими хозяевами и не способные долго оставаться на одном месте. Но большинство предпочитало круг семьи – сначала родителей с братьями-сестрами, а затем и собственный очаг, рядом с любимым супругом и детьми. Брак по расчёту, издревле существовавший в мире ради поддержания рода человеческого, уже давно изжил себя. Если питомцы возможных жениха и невесты не реагировали друг на друга, то родители не были вправе заставить молодых людей заключить союз. Но часто случалось так, что именно на таких приёмах, созванных по поводу запланированной родителями помолвки, сын или дочь встречали свою пару. Почти также, как это произошло с Химерой. Именно поэтому традиция «брака по расчету» ещё сохранялась, хотя и потеряла свой изначальный смысл. – Ведь, судя по твоему поведению с Лео, никакой Бьяку не смог бы тебя и за хвост оттянуть от красногривовго. Даже если бы ты встретила его чуть позже, – произнесла девушка, оттягивая щеку тигрицы за усы. – Хотя, надо признать, и альбинос, и его владелец довольно милые. – Именно поэтому я и думал, что вы остановите свой выбор на них, – послышался от двери голос Такерухико. – Отец! – резко повернулась девушка, смущённая неожиданным появлением главы дома Ямато. – Почему вы вошли без стука? – Это не я, – рассмеялся мужчина, кивая вниз. – Это Сешшомару. Барс остановился на полушаге и, скептически посмотрев на хозяина, продолжил своё движение по направлению к дивану. Достигнув которого, он улёгся на ковёр и выразительно посмотрел на Химе. Тигрица, вопреки обыкновению, не стала игнорировать присутствие отца и спустилась к нему. Всё тем же большим полосатым клубком разместившись возле лап барса. Такерухико, вздохнув, тоже прошёл в комнату и опустился рядом с дочерью. – Вас что-то беспокоит, отец? – учтиво поинтересовалась Химера, не возражая против объятий мужчины. – Ах, золотко моё, я в глубокой печали. – От чего же это? – Уже завтра ты покинешь отчий дом, оставив меня наедине с Сешшомару, – он смахнул невидимую слезинку. Крепче обнял дочь. – Как же мне не грустить? – Но Нанауми пока никуда не уезжает, – улыбнулась та, смотря на мужчину. – Да и дом Рен расположен всего в половине дня пути. Мы постоянно можем навещать друг друга. – Только, солнышко моё, отныне ты не будешь находиться рядом со мной постоянно. Тон лорда Ямато не изменился, как не исчезла и лёгкая улыбка с его лица. Но в золотых глазах было столько печали, что, при взгляде в них, у Химеры сжалось сердце. Такерухико взял в свою ладонь руку старшей дочери и, поцеловав её, продолжил говорить: – С тех пор, как дорогая Надесико, моя возлюбленная супруга и ваша мать, оставила нас, ты и Нанауми – моя единственная радость. Две моих ярких звёздочки. Сокровища, которые для меня дороже всего на свете, – услышав имя почившей хозяйки, питомцы тоже обратили внимание на главу дома. Они слушали молча и прижав уши: им, как и людям, тоже недоставало этой доброй и нежной женщины. А также её питомицы – белой львицы Ариетти. – И отпускать вас от себя, пусть и в надёжные руки, мне очень тяжело. – Отец… – Хотя когда-нибудь это должно было произойти. Ведь ваше счастье – цель моей жизни, – мужчина замолчал. А, когда заговорил снова, то к нему уже вернулся и бодрый тон, и пылающий огонь решительности в глазах. – Именно потому я тщательно изучил этого твоего избранника. Химера покраснела при упоминании Коуэна, но, вместо отпираний, заставила себя спросить: – И… и что же вы выяснили отец? – Что ж, хорош, – Ямато поднёс руку к лицу и стал с задумчивым видом потирать подбородок. – Хотя молод, но уже силён и достаточно опытен в битвах. К тому же он решителен и всегда держит данное им слово. Почти что настоящий мужчина – разве что семьи до сих пор нет, – Такерухико громогласно рассмеялся. Затем ласково погладил дочь по голове. – Спросишь, почему я не обратил на него внимания, когда знакомился с домом Рен? – дочь кивнула, искренне заинтересованная этим вопросом. – Но ты же сама видела – он достаточно суров на внешность, да и характер у него, пусть и ровный, но уж чересчур сдержанный. Признаюсь, я счёл его скучным, потому и выбрал старшего сына – Хакую. Он обладает схожими способностями, но куда более учтив в беседе. Девушка согласно мотнула головой – даже за один вечер она смогла понять, что Хакую куда обходительнее Коуэна при общении. Третий сын, в отличие от первого, предпочитал говорить всё в лоб, тем самым часто смущая своего собеседника. – Только, несмотря на всё это, окончательный выбор всё равно был бы за тобой и Химе, моя дорогая, – улыбнулся отец, подмигнув тигрице. – Ей ты всегда доверяешь в первую очередь, – рассмеялась Химера. – Хотя это, по закону природы, должна делать ты, моя дорогая, – Такерухико обнял свою дочь, прижав её к себе сильно, но очень нежно. – Он выглядит надёжным, этот Рен Коуэн. Но, насколько он будет по-настоящему добр, тебе предстоит узнать самой. – Я буду сообщать тебе обо всём, папа. – Я не обижусь, если у вас появятся свои секреты, – качая головой, произнёс Ямато. – Тогда можно о них буду узнавать я? – поинтересовалась, поднимаясь из-за дивана, вторая дочь. – Нанауми! – воскликнула старшая сестра, пытаясь немного ослабить отеческие объятья. – Почему ты входишь без стука?! – Это не я, это Хитоми, – улыбнулась младшая, опуская руки на спинку мебели. Бросив мимолётный взгляд на ковёр, Химера обнаружила, что всё кошачье семейство Ямато теперь было в полном сборе: Химе рядом с Сешшомару, а поверх них обоих крутилась волчком Хитоми. – Ты вся в отца, – сокрушённо выдохнула девушка, наконец чуть отодвинувшись от Такерухико. – А ты в маму, – ответила Нанауми, грустно улыбнувшись. – Слышала весь разговор, да? – попыталась рассердиться старшая. Только быстро сдалась – она очень любила Нанауми, несмотря на все её проделки. В конце концов, сестра, подобно отцу, всегда становилась серьёзной, когда это было действительно необходимо. – Прости, не удержалась. Я тоже беспокоюсь за тебя. Химера молчала несколько секунд, думая над ответом. Затем улыбнулась и, переведя взгляд с сестры на отца, произнесла: – Спасибо. Я тоже люблю вас. – У меня золотые дочки! – в сердцах воскликнул Такерухико, обнимая своих девочек. – Так бы никогда вас от себя бы и не отпускал! – Так не выйдет, папуля, – рассмеялась Нанауми. – Ничего, я всё равно всегда рядом с вами – в ваших сердцах. – Это верно, – старшая дочь сильнее прижалась к мужчине. Сейчас она думала, что теперь ей будет чуть легче покинуть свою семью: разговор с отцом и сестрой развеял беспокойство, которое она так усердно пыталась прогнать мыслями о женихе. «К тому же, рядом со мной всегда будет Химе», – девушка посмотрела на тигрицу. Улыбнулась ей и закрыла глаза, слушая весёлую болтовню родственников. – «Та, кому я всегда могу безоговорочно доверять себя и свои чувства».