Тихая ночь

Сегодня всё не так… сегодня я нервничаю больше, чем обычно... Весь сон как рукой сняло, спину словно колют тысячи иголок. Девушка смотрит в темноту не моргая, пытается вдохнуть полной грудью, но ничего не выходит. Ты слишком… близко… ещё и под одним одеялом… если я повернусь, то увижу твое лицо… смогу снова коснуться его… Нет… я ни за что этого не сделаю, не смогу сделать… Йона вся съёживается, дрожит, как вдруг большая и тёплая ладонь почти невесомо касается её плеча. — Успокойтесь, принцесса. Я вас не обижу. Просто глупая шутка. Правильно, это ведь Хак. Он вечно только подшучивает надо мной, но взаправду ничего такого не сделает. Только почему… мне от этого… грустно? Его руки на плече больше нет, и только тогда она понимает, как тревожило её это простое прикосновение. Надо успокоиться… ведь иначе я ни за что больше не смогу заснуть рядом с ним. Это Хак, просто Хак, мой друг детства и телохранитель, ничего больше. Мы сто раз уже спали вместе, и никогда меня это не тревожило. Я просто переволновалась. Все хорошо.. От таких размышлений становится только хуже, но сказывается усталость, и принцесса постепенно погружается в беспокойный сон. Тепло Хака, лежащего так близко, что она чувствует его дыхание, согревает и убаюкивает. Пока он рядом, все будет хорошо... Принцесса засыпает быстро. Намного быстрее Громового Зверя. Он знает это её свойство, любит и проклинает его в ней. Во сне она так трогательно беззащитна, так притягательно невинна... И в этой безмолвной невинности её — упрёк. «Как ты можешь, Хак? Посмотри, как я чиста и непорочна. Тебе не стыдно?» Ему уже давно не стыдно. Одеяло мягко очерчивает её тело, такое маленькое, хрупкое, выделяет каждый изгиб. Контуры его, смазанные полумраком, будоражат и тревожат. Во рту горячо, в висках стучит, и он уже слабо понимает, что делает. Когда рука, сама собой потянувшись, касается девичьего плеча, облегчение мешается в нем со стыдом. Он не слышит уже ничего — только как тихо дышит девушка, как от её легкой возни ткань платья трётся о голую кожу. Идиот! Рука Зверя скользит по её плечу, очерчивает подушечками пальцев локоть, спускается ниже и находит ладонь. Маленькая теплая ладошка, с натертыми пальцами, вся в мелких порезах, но все равно такая нежная, такая... женская. Хак легонько сжимает её пальцы, осторожно прижимает принцессу к груди и чуть сдерживает стон, когда чувствует рядом её… всю. О сне уже не идет и речи. Он уже давно не может заснуть рядом с ней. Поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони, он утыкается носом в её волосы, часто дышит, пытаясь напиться их запахом. Днем, когда принцесса ненадолго оказывается рядом, он держит себя в руках, не допускает подобного. Но это — днём. Ночью вся дистанция между ними превращается в сантиметры под одним одеялом. Во сне Йона потягивается, прижимается к нему плотнее, и на лбу выступают капельки пота. Отпустить ее, отодвинуться? Можно даже не пытаться. Рыжие волосы, что в полумраке напоминают кровь своим цветом, обнажают шею, белизна которой почти светится. Он не успевает даже подумать, как подается вперед и прижимается к ней губами. Оставляя легкие поцелуи на шее, плече, он не сразу замечает, что ритм её дыхания и сердца изменились. Она проснулась. Мне конец. — Ч…что…ты делаешь? — шепчет она испуганно. — Что ты делаешь, Хак?! Наверное, стоило ответить что-нибудь колкое. Или вразумительное. Или прикинуться лунатиком. — Люблю вас, принцесса. Наверное, всё дело в запахе. Её запах дурманит, и он уже не способен ни на что, кроме искренности. — Люблю вас… — повторяет он шёпотом, крепко сжимая её пальцы. — Хаак, — шепчет она в ответ, и он воочию видит, как она краснеет, жмурится… Сейчас она вырвется, отругает и уйдет. Чтобы больше никогда не приблизиться. Йона кладет руку поверх его ладони и сдавливает. — Это… смущает… немного… Я не знаю… как реагировать… — А как вам хочется? Только прикажите - и я отпущу вас, — осторожно отвечает Зверь. — Я не хочу… приказывать тебе… - она говорит с трудом, как будто дышать стало очень тяжело, а сердце её как бешеное колотится. От страха? — Тогда чего же вы хотите? Она молчит так долго, что он почти теряет надежду. Внезапно девушка разворачивается к нему лицом и вжимается в его грудь, крепко стискивая руки в кулачки. — Хочу, чтобы ты обнял меня. Обними меня. Сейчас. — Как пожелаете, — в его голосе дрожит неуверенная улыбка, полная облегчения. Лежа на его груди, она чувствует, как понемногу расслабляются его мышцы. От крепкого объятья, от ласковых поцелуев в макушку ей почему-то хочется плакать, и он мгновенно это замечает. — Принцесса? — Йона. — Простите? — Я — Йона. — Как скажешь… Йона. Стиснув его хаори, она уже не может удержать слез, причину которых так до конца и не понимает. Без слов, он вытирает их, притягивает к себе, целует лоб, щеки, но губ старательно избегает. Хотя после того, что он сделал, это, наверное, бессмысленно. Он держит её заплаканное лицо в ладонях, внимательно смотрит в глаза, как будто чего-то ждет. Проводит большим пальцем по нижней губе, и девушка отводит взгляд и ощутимо краснеет. Рано… наверное, слишком рано... — Поцелуй меня, — шепчет она чуть слышно, и её дыхание тепло касается его шеи. Целуя, он чувствует, как мелко дрожат её плечи. Она неловко отзывается на его прикосновения, и у него в животе холодеет и сжимается, как у мальчишки, горят кончики пальцев, которыми он осторожно её касается. Но осторожность песком ускользает из рук, и вскоре девушка, стиснутая в объятьях Зверя, уже всхлипывает и задыхается. — Хак… Хак... Он поднимает на неё затуманенный взгляд, и в глазах его девушка читает вопрос. «Чего же вы хотите?» Она зажимает рот ладонью, вся покрасневшая, взъерошенная, смотрит на него виновато, и желание становится невыносимой болью, разрывающей всё внутри на куски. Она убирает руку, и он видит улыбку. — Обними меня. Сейчас. Тихая была ночь, безветренная. Ни один дракон не проснулся, ничего не услышал.