Девятая параллель

Урок физкультуры у девятого «А» подошёл к концу. После затянутой переклички, не выявившей отсутствующих, ученики, смеясь, разбежались по раздевалкам. На самом деле, кое-кого сегодня не хватало, но сдавать товарища новой физручке никто не собирался. Сами виноваты, раз уж опять забыли внести Фесса в списки. Новоиспечённый учитель физкультуры Клара Хюммель раздраженно вздохнула. Второй урок, а эти неуправляемые личинки человеков уже успели её достать. Однако не стоило терять драгоценные минуты большой перемены. Клара покрутилась у зеркала, расстегнула на груди мастерку от Adidas и поспешила в сторону противоположную столовой. Пара внимательных глаз не преминула заметить этот манёвр. В левом коридоре третьего этажа было пусто и воняло краской. Благодаря правительственному гранту за что-то там к школе пристраивали целый корпус, закольцовывая этого монстра. Стройка парализовала полздания, и классы были набиты учениками по четыре на парту, но всё равно места не хватало. Что, собственно, послужило причиной «оптимизации», как назвал директор Копплер своё гениальное решение объединить параллельные классы в один. Так девятые «А», «Б» и «В» на целый год стали девятым «А» к большой радости первых и недовольству всех остальных. Для новенькой учительницы Клара отлично ориентировалась в школе. Она уверенно огибала влажные пятна краски на полу, чтобы не замарать чёрные кроссовки Assics, пока не свернула в бывший класс биологии. В подсобке её уже кто-то ждал. Фесс оценил выбор места встречи. Заглянуть внутрь, оставаясь незамеченным, было невозможно. Вот только он знал этот класс и эту подсобку лучше любого другого школьного помещения. Не раз он сидел там, перебирая пыльные склянки с заспиртованными органами. А чего не сделаешь, чтобы скрасить любимой минуты дежурства и наказания? Фесс прошмыгнул в следующий класс и там, стараясь не шуметь, взобрался на низкий шкаф у смежной с подсобкой стены. Эту часть школы добавили во время какой-то из предыдущих перестроек, так что в стене осталось окно, почти незаметное за стеллажами. Видно было только Клару, её собеседник, должно быть, прислонился к той же стене. — …это ужас что такое, — возмущённо шептала Клара. — Отжиматься она не умеет, козявка наглая. Ещё что-то вопила про своего папашу! Будет теперь каждый урок сдавать на одно отжимание больше. Глядишь, человеком выпустится. Раздался приятный мужской смех: — Они же не твои кадеты, Клархен. Их предыдущий учитель верил, что у половины класса непрекращающиеся головные боли, отравления и солнечные удары. — Поэтому его и уволили. — Нет, уволили его потому, что нельзя говорить нашей завучу, что корсет неподходящая одежда для учителя. Таскать сигареты у старшеклассников, конечно, тоже не лучшая из затей. — Сежес настучала? Мстительная стерва, — догадалась Клара. — Ну их, эти сплетни. Иди сюда… Сползая со шкафа, Фесс порадовался, что дальнейшего он не видел. Только слышал. Фи, госпожа Хюммель! Первый день в школе, а уже такое нарушение. Романтические отношения между учителями были запрещены во избежание, а невидимый любовник точно не был случайным прохожим. Начиная слежку, Фесс и не рассчитывал на такой скорый успех. Оставалось добыть доказательства, и Кларе недолго оставаться в школе. Через десять минут в коридоре были сделаны три отличных снимка парочки, обнимающейся у окна. Клара Хюммель и Аветус Стайн попались.

***

В то же самое время, когда пара прощалась на долгие два урока, директор Копплер имел куда более неприятный разговор. Во всяком случае он весьма грубо вытолкал собеседника из своего кабинета на третьем этаже правого крыла школы. По чистой случайности две эти сцены происходили как раз напротив друг друга, а шторы убрали из-за строительства. Если бы не эти два обстоятельства, грозящему какими-то бумагами тучному мужчине и разгневанному директору никогда не удалось бы попасть в кадр.

***

Говорят, проблемы начинаются, когда ты нарушаешь правила. Фесс был с этим категорически не согласен. После долгих размышлений о своей горькой судьбе он вывел для себя Первый Закон Неприятностей: нужно либо постоянно нарушать правила, либо следовать им безукоризненно, но никак не пытаться совместить эти два взаимоисключающих процесса. Он получил очередное доказательство своей теории, когда после урока истории, на который он даже не собирался быть, но совесть заела, его попросили задержаться. История Фессу нравилась только из-за учителя. У Аветуса Стайна было прекрасное чувство юмора вкупе с талантом рассказчика, к тому же он обращался к ученикам на «вы», что весьма льстило. Только вот повод, по которому Фесс мог заинтересовать учителя, ему не нравился. — Гуляли по запретному коридору? — спросил Стайн, глядя почему-то ему на ноги. Фесс тоже посмотрел. Чёрные кеды были густо покрыты извёсткой. — Заблудился, — попытался выкрутиться он. — Первокласснику я бы может и поверил. — Дома ремонт, не успел отряхнуться. — Мы с вами столкнулись на пороге, если помните. — Мяч закатился, надо было достать. — Ни один класс сегодня не играл с мячом в зале, следовательно, вы принесли его с собой? Вы в курсе, что травмоопасные игры в коридорах запрещены? — Мне очень жаль? — Фесс ещё надеялся на счастливый исход. — Мне очень жаль, — внушительно ответил Стайн, — но мы идём к директору. Фесс понял, что ему не покинуть этот класс без потерь. С директором ему встречаться не стоило. — Поверьте, вы не хотите идти к директору, — сказал он с угрозой в голосе. — Вот мы и добрались до темы, которую я желал бы с тобой обсудить, безответственный ты кретин. Конец фразы Стайн почти прорычал. Фесс от такой перемены подпрыгнул на месте. — Решил лезть в чужую личную жизнь, умник? Так вот, если у госпожи Хюммель из-за тебя будут неприятности, — Стайн угрожающе двинулся на него, — если ты хоть кому-то проболтаешься, вся эта школа пожалеет. — П-понял. Раскаялся. Осознал смысл жизни, — забормотал Фесс, отступая. — Можно я пойду? — Стоять! — рявкнул самый спокойный учитель школы. — Давай сюда свой смартфон. Фесс не возражал: он уже понял, что всё равно не решится воспользоваться этими снимками. Учитель похмыкал, рассматривая кадры, затем зачем-то скинул на свой ноутбук, прежде чем удалить их. — Фесс, — он вернулся к привычному сдержанному тону, — ты неплохой парень. Не знаю, зачем тебе это всё, но уверен, ты не хотел разрушить чью-либо карьеру. Просто держись подальше от неприятностей. «Именно этим я и мечтаю заняться», — подумал Фесс. Что имел в виду учитель, он не слишком понял. Стайн махнул рукой, и незадачливый шпион поспешил исчезнуть.

***

Вечером в пятницу все собралась у Гвина. Его родители-бизнесмены всё время уезжали, оставляя сыну кучу карманных денег и шикарный дом с бассейном, который по умолчанию стал резиденцией их компании. Лейт принесла коктейли, Агата — печенье с предсказаниями, Тави — Кана, а Мегана и Анэто — тетради с выполненной домашкой. После получаса, посвящённого учёбе, кто-то включил телевизор. Передавали местные новости. Канал переключился. — Стоп! — крикнул Фесс, вскакивая с дивана. — Верни предыдущий. Показывали сюжет о пропавшем мужчине. Фесс определённо уже видел где-то круглое небритое лицо с фотографии. Фотографии! Это был тот смешной мужик, который ругался с Копплером тем утром. Фесс запомнил его из-за дурацкого выражения лица. Если верить новостям, тогда же он и пропал. Фесс поражённо упал обратно на диван. Все уставились на него. — Хотите прикол? — он начал свой рассказ. Итогом вечера стало рождение плана «Неясыть».

***

Игнациус Копплер был очень уважаемым человеком в городе. Больше двадцати лет он управлял одной из лучших местных школ, участвовал в благотворительных проектах, мелькал на телевидении. В этом году он решил двигаться дальше. Разумеется, это был долгосрочный план, но сейчас приближалась его завершающая стадия. Пусть все считали его лишь хорошим управленцем, эдаким добрым дедушкой, на деле он был расчётливым политиком, а почему люди охотнее доверяют власть первым, чем вторым, стоит спросить у них самих. Игнациус знал: чтобы добиться многого, нужно многим пожертвовать. Он вовсе не был преступником. Подобными делами занимались его компаньоны, сам директор предпочитал избегать жертв. Однако иногда они не оставляли ему выбора. Из-за последнего подобного инцидента у директора было отвратительное настроение. Он как всегда первым пришёл в школу, поздоровался с охранником и поднялся в свой кабинет. С первого взгляда Игнациус понял, что с тех пор, как он запер дверь в субботу, кто-то здесь побывал. Он метнулся к сейфу — заперт, затем стал быстро проверять бумаги. На столе всё было на месте. Дёрнул ручку выдвижного ящика — заклинило, дёрнул сильнее — ящик распахнулся, а ему в лицо, заставив отшатнуться, выпрыгнула дурацкая самодельная игрушка в виде головы клоуна на пружине. Игнациус в ярости оторвал рыжую башку вместе с пружиной, и увидел в ящике записку на тетрадном листе. Она гласила: «Я знаю, что случилось с Илметом Аркским». Ниже синей пастой была нарисована сова в полёте.

***

Реакция Аветуса Стайна, когда он посреди урока полез в секретер за картами крестовых походов, а оттуда на него выпрыгнул клоун, была гораздо спокойнее, хотя удивился он даже больше. Пятиклассники могли наблюдать, как их учитель задумчиво изучает послание, осторожно придерживая его за самый край, но их куда больше заинтересовала внезапно обрушившаяся на них контрольная.

***

Про Илмета Аркского разузнала Лейт: её отец был «кем-то вроде детектива», как она это назвала. Илмет был экологом, работал в какой-то фирме, занимающейся лесозаготовками и, на первый взгляд, никак не связан с делами школы. Однако Лейт объяснила, что двоюродный брат Илмета прораб в строительной фирме, занимающейся новым школьным корпусом. Это ещё ничего не доказывало, но начало поисков было заложено. Версий изначально было две. Первая самая очевидная: мужика убил директор, и хотя никто не помнил, чтобы Игнациус Копплер кого-то обижал, никто особенно не удивился. Было в старике что-то неприятное. Вторая появилась благодаря странному поведению историка во время памятного разговора. Теперь в его последней фразе Фессу слышалась что-то угрожающее, да и тяжёлые взгляды, периодически бросаемые учителем ему в спину, не успокаивали. Возможно, уже тогда он приметил лишних людей на фотографии и поспешил завладеть снимками, то ли чтобы шантажировать директора, то ли ещё зачем. В непричастность Аветуса Стайна никто уже не верил, так что во вторник первоначальный план (намекнуть на преступление и посмотреть, кто из подозреваемых начнёт странно себя вести) подвергся коррекции.

***

Второе послание, с грозно нахмурившейся совой, гласило: «Приходи туда, где всё началось, в среду в полночь», и было доставлено с меньшей помпой, а именно лежало в соответствующих школьных журналах. Директор тут же перерыл остальные, выгнав всех из учительской, но единственную копию записки уже успел унести Аветус.

***

Фесс как раз собирался прогуляться на стройку вместо физры, когда два смутно знакомых старшеклассника преградили ему путь. «Ладно, обойду», — решил Фесс, разворачиваясь. Но не тут-то было. Тощий длинноволосый панк обогнал его, а его друг качок ловко заломил Фессу руки. Тот попробовал вырваться, но передумал, когда в руке у панка появился нож. — Смирно стой, сука, — пробасил качок, — с нами пойдёшь. — Так идти или стоять? — поинтересовался Фесс, за что тут же получил по зубам. — Заткнись и иди. Под конвоем они поднялись на два этажа, и свернули вправо. Сомнений насчёт того, куда его ведут у Фесса не осталось. Ничего хорошего в этом, правда, не было. Панк вежливо постучал в резную дверь: — Господин директор, можно войти? — Да-да, — незамедлительно раздался ответ. Фесса втащили в роскошный кабинет. Ему прежде не приходилось здесь бывать, так что он осмотрелся не без интереса. «И как можно верить в непритязательность человека, сидящего на таком троне?» — тут же подумал Фесс. К его удивлению, директор был не один. За массивным столом, по правую руку от директора сидела Сильвия Нагваль из бывшего девятого «В». Она как ни в чём не бывало поедала конфеты, предоставив чашке ароматного чая остывать в стороне. — Эвенстайн, Бахмут, благодарю за содействие, — сказал Игнациус Копплер. — Уверен, сегодняшние старания благотворно скажутся на ваших аттестатах. Можете быть свободны, — качок швырнул Фесса на диванчик, на прощание двинув под рёбра, и вместе со своим товарищем удалился. — Сильвия, дорогая… — Минуточку, господин директор, — Сильвия перебила благодарственную речь. — Я передумала насчёт награды. Ничего особенного, просто маленькое дополнение. В конце концов, это же я выследила шпиона. Я хочу не только пожизненное освобождение от физкультуры, но и чтобы эта тварь Клара Хюммель извинилась передо мной! Фесс уставился на неё. Директор тоже. — Сильвия, — начал он опасно добрым голосом, — я не преуменьшаю твои заслуги, однако едва ли твоё желание выполнимо. — Она работает на вас, и она меня оскорбила! Заставила отжиматься при всех! Лезть на канат! — бушевала Сильвия. — Если бы я не сравнила списки, вы бы до экзаменов не узнали, что в девятой параллели лишний ученик! — Я подумаю, что с этим можно сделать, — ответил директор. — А сейчас оставь нас, Сильвия, или мы поссоримся. Ссориться Сильвии не захотелось. Она быстро заглотила остатки шоколада и выскочила за дверь, напоследок одарив одноклассника равнодушным взглядом. — Итак…— директор устало потёр виски. — Итак, Кэр Лаэда, пятнадцать лет, ученик двенадцатой общеобразовательной… которую не посещает уже год, с тех пор как погибли его родители, работавшие в той же школе. Лишний ученик в классе, лишний игрок в спортивной команде, лицо на общем фото… Неудивительно, что я вижу его впервые. Вас, должно быть, предупредили, что я помню всех своих учеников. Мы так привыкли ловить прогульщиков, что не заметили обратный случай. Фесс решил пока помолчать. Когда-нибудь его должны были обнаружить, не директор или учителя, так тётушка, которая однажды решилась бы прийти на родительское собрание. Даже странно, что это случилось почти год спустя. И именно тогда, когда его тайна стала ему самому казаться незначительной! Вот только за кого его принимает директор? — Молчите? Похвально. Подумать только, на них теперь работают такие молодые… Кто ещё знает об Илмете? Фесс молчал. Говорить «никто» было опасно. Если Копплер убил Илмета, он может просто не выйти из кабинета. Выдать друзей? Ни за что! Он судорожно искал способ выкрутиться. И, кажется, нашёл. — Аветус Стайн. Если бы они работали вместе, Фесса нашли бы куда раньше. Раз Фесс не связан с таинственными «они», возможно, связан Аветус. Как известно, самая убедительная ложь — это правда. — Не врёшь, — подтвердил директор и внезапно приказал: — А теперь пей чай. Фесс недоуменно уставился на него, но после повторного приказа решил послушаться. «Яд, — догадался он, — если повезёт, не смертельный». Через пару минут он погрузился в сон.

***

В учительской сидели двое: главный завуч Сежес Лив, которая вносила последние изменения в учебный план, ругая на все лады Министерство образования, и Даэнур, странноватый нелюдимый учитель химии, практически живущий на работе. Коллеги полагали, что ему просто некуда больше идти. Было довольно поздно, у младших классов заканчивались уроки. Робкий стук в дверь прервал Сежес на середине замысловатого пассажа. Она недовольно крикнула: «Войдите!», и в тесноватый кабинет робко протиснулась ватага девятиклассников. Один из них выбежал вперёд и перед удивлённой Сежес зашептал что-то на ухо химику. Тот ответил ей таким же недоуменным взглядом, и вышел вместе с детьми. В ближайшем пустом классе семеро неожиданно воспылавших страстью к химии школьников засыпали учителя вопросами. — Что такое пенополистирол? — Он очень вреден? — Зачем тогда его используют в строительстве? — От фенола умирают? — Ты бы ещё спросил, умирают ли от зарина. — Это что за фигня? — Попробуй — узнаешь.… — Стоп! — для большего эффекта Даэнур ударил по парте рукой. — На конференции науки вы собираетесь говорить о пенополистироле? Все закивали. Учитель не выглядел убеждённым, но предпочёл избавиться от этого цирка поскорее. — Ладно, я не хочу этого знать. Все молчат, я говорю, — предупредил он. — Пенополистирол — это газонаполненный материал: гранулы стирола, заполненные природным либо углекислым газом. Теплоизоляционный и конструкционный материал. — Он используется в строительстве? — перебила Лейт, и тут же зажала себе рот руками. — Да. — Это опасно? — Только в случае использования немодифицированного пенополистерола. — А как определить, какой он? — По этикетке, — Даэнур утомлённо закатил глаза. — Маркер пожароопасности — Г4. В любом случае содержание мономера не должно превышать 0,05%, потому что при горении этого вещества выделяются фосгены, цианид и синильная кислота. Три минуты мучительных и жалких попыток глотнуть как можно больше отравленного воздуха и вас ждёт милосердная смерть от удушья, — Кан пробормотал что-то вроде «звучит эффективно». — Ещё вопросы? Дети побледнели и стали нервно оглядываться по сторонам. — Нет, спасибо, что помогли, — ответил за всех Гвин. Внезапно раздался голос из-за двери: — Вопрос есть у меня, коллега. Вслед за голосом показался его обладатель — Аветус Стайн собственной персоной. — Как вы полагаете, что будет с директором, присвоившим правительственный грант, закупив в школу токсичные материалы? — Понятия не имею, — ответил Даэнур. — Прелестно, не смеем больше вас задерживать. И, прежде чем юная леди бросится на меня с когтями, — Рысь, смутившись, отступила на шаг, — позвольте показать вам значок, который лежит в моём правом кармане. — Значок? — недоверчиво переспросила Агата. — Полицейский значок, — уточнил Стайн.

***

Первые щекочущие языки пламени проникли в кабинет около четырёх часов, нежно лизнули обои и поползли по плинтусам. Фесс заворочался. Голова раскалывалась, но он определённо чувствовал себя живым. Ему даже было жарко. И вокруг подозрительно воняло. И выли сирены. Фесс резко проснулся. Он хотел было вскочить, когда взорвалось окно. — Чёрт! Дверь уже вовсю разгорелась. Благодаря широкому окну у него был шанс не задохнуться, но оставаться в горящем здании… Нужно было выбирать: окно или дверь. С жутким грохотом дверь рухнула внутрь, облако пепла и искр поднялось над ней. Что-то высоченное и обугленное выбило её — Фесс с удивлением узнал старую классную доску на колёсиках из класса математики. Кто-то метнулся к нему и повис на шее. — Рысь! — Эй, хватит нежничать! — неожиданно проорал хриплый, но узнаваемый голос Клары Хюммель. — Уходим отсюда! Собрав всю имеющуюся у него храбрость, Фесс скинул пиджак и залил его водой из вазы. Под этим нехитрым прикрытием они с Рысью протиснулись в коридор. Разгневанная Клара немедленно ухватила Фесса за ухо: — Ох, и всыплю я тебе, гадёныш, и тётушка тебя не спасёт! — пообещала она. — Подожди, только доберёмся домой! Втроём они помчались к пожарной лестнице. Все уже эвакуировались, только Рысь и Клара, старая подруга тётушки Фесса, задержалась, чтобы найти его. Внизу ребят встретила пожарная бригада, ругающийся лжеучитель истории, и испуганные друзья в респираторах. Пожарные отгоняли всех за пределы школьной территории и не зря. Если старая часть школы только разгоралась, то стройка полыхала, как будто здание залили бензином. Стоял ужасный чад. Краем глаза Фесс уловил, как медики подвозят к машине скорой неподвижное тело и надевают на него глухой чёрный пакет. Он подбежал ближе, с ужасом ожидая увидеть кого-то знакомого. Медики как раз закрывали перекошенное лицо умершего. Это был Игнациус Копплер.

***

История так и не стала достоянием общественности, то ли потому что главный виновник был уже мёртв, и расследования со всей свойственной ему шумихой не проводилось, то ли кто-то пытался замолчать историю, в которой горстка школьников вмешалась в полицейскую операцию. Прежняя компания теперь встречалась у Фесса, то есть Кэра, с тех пор как до смерти перепуганная всеми свалившимися новостями тётушка посадила его под домашний арест. Бедная женщина до сих пор не верила, что любимый племянник целый год водил её за нос. Только вчера растерянная директриса двенадцатой оправдывалась по телефону, что была уверена, что мальчик перевёлся после трагедии. Кэра мало заботило его разоблачение. Когда погибли родители, он понял, что не сможет учиться в школе, где все говорили с ним этим голосом, а учителя боялись спрашивать. Он думал попросить тётушку о переводе, но учебный год уже начался, а в тридцать седьмую, где училась Рысь, и так было довольно сложно попасть. Тогда он просто пришёл с ней в школу и все уроки пробродил по крыше. На следующий день он решился отсидеть с восьмым «Б» целый урок, назвавшись новеньким. Через неделю он не сомневался в своей невидимости. Эта игра отвлекла и захватила его. Кэр подружился с самым молчаливым из учителей, Даэнуром Дуоттом — в конце концов, его всегда интересовала химия — и получил доступ в учительскую. Он подбрасывал нарисованные «ксерокопии» документов на имя Фесса так, чтобы их успели заметить, а затем выкрадывал их, прежде чем кто-то успевал проверить и обнаружить, что никакого Фесса не существует. Он легко влился в коллектив, где никто ничего о нём не знал. Гораздо легче, чем когда был Кэром Лаэдой, сыном математика и русички, отличником и паинькой. Он избегал только директора, потому что был наслышан о его потрясающей памяти, и вовремя «заболевал», когда проводились проверки или медосмотры. Всё шло прекрасно, пока Клара Хюммель, которая прекрасно знала Кэра Лаэду, не устроилась в школу, чтобы быть рядом со своим возлюбленным. Кто виноват, что возлюбленный оказался агентом под прикрытием? Аветус Стайн давно занимался расследованием денежных махинаций. Одно из них привело его в школу, где он решил задержаться, чтобы вычислить всех сообщников Копплера. Ему почти сразу удалось разузнать, кем является мужчина на снимке. Илмету не повезло заговорить с братом о работе. Дела у того шли не слишком хорошо, поэтому он и взялся за заказ Копплера. Стройка не соответствовала нормам безопасности, все материалы были заменены более дешёвыми и вредными для здоровья. Илмет возмутился, узнав, что речь идёт о школе, но пойти в полицию значило подставить брата, поэтому он направился прямо к Копплеру. Он предъявил реальную и фальшивую сметы, обе с подписью Копплера, и потребовал остановить строительство. Илмет не дожил до следующего дня. Кем бы ни был на самом деле отец Лейт, он сумел разыскать подрядчика и заставить его говорить. Как сказала Лейт, «отец и мёртвого разговорит при желании». Гвин предложил расспросить химика. Директор Копплер стал подозревать о слежке, а появление Неясыти убедило его, что шпион находится в школе. После второго послания он задействовал своих информаторов среди учеников, и это принесло результат. Сильвия, экс-староста девятого «В» всегда была наблюдательной. Она обнаружила, что с Фессом что-то не так, и доложила директору. Аветус Стайн был в ужасе от того, что в ход операции вмешались дети. Ситуация вышла из-под контроля, и он вызывал оперативную группу, когда дверь класса захлопнулась и сквозь неё стал просачиваться тяжёлый тёмный дым. Они были заперты. Включилась пожарная сигнализация, началась паника. Сежес Лив отложила учебный план, вооружилась аптечкой, связкой ключей и отправилась всех спасать. Зря детектив Стайн подозревал её в сговоре с директором. Это Сежес организовала девятиклассников, как старших учеников в школе, чтобы оповестить учителей об опасности. Из-за токсичных материалов можно было пользоваться только центральным выходом, другие два располагались слишком близко к стройке.. Под строгим контролем завуча началась эвакуация. Рысь догадалась, где искать Фесса, как только увидела значок Стайна. Она двинулась против толпы, ломящейся вниз, и на бегу столкнулось с Кларой, разыскивающей Аветуса. Дальше они действовали вместе. Вот и всё, что им удалось выяснить о пожаре, превратившем их школу в пепелище. Как директор мог задохнуться в им же самим устроенном пожаре осталось неизвестным. Только Тави и Кан молча переглядывались, когда об этом заходил разговор. Кэр Лаэда смотрел на людей, сидящих рядом. С большинством из них он познакомился за последний год под ложным именем. Странно, но, похоже, никто на него не обижался. Когда они встретились в первый раз после пожара, Агата молча обняла его. Гвин потом объяснил, что она тоже недавно потеряла родителей. Лейт поинтересовалась, как он подделывал документы. Кэр рассказал. Что-то подсказывало, что ему самому больше не понадобится это делать. Рысь мягко улыбнулась ему. «Возможно, у бывшего директора бывали и хорошие идеи, — подумал Кэр, — в конце концов это он собрал нас вместе».