Фактор страха

Кейт Беккет никогда не боялась преступников. Ещё с самого начала своей карьеры она знала, что бояться вообще не следует, если хочешь чего-то добиться. В день своего первого задержания Кейт Беккет не боялась. Может, слегка волновалась, но уж точно не боялась. Пистолет в тот день не казался невыносимо тяжелым, ладони были сухими, девятимиллиметровый глок 17 не норовил выскользнуть из крепких рук. Тогда она справилась со своей задачей на отлично. Именно тогда она из новичка, только недавно окончившего полицейскую академию, превратилась в настоящего полицейского. Это было так давно, но в то же время, оглядываясь назад, ей кажется, что прошло всего пару лет. Сейчас же Кейт Беккет чувствует себя совсем иначе. Почему-то сейчас оружие для неё не способ защиты, не помощник, не спаситель. Сейчас оружие для неё — враг. И именно в этот самый момент, стоя в руках уже с глоком 19, она отчётливо это осознаёт. Кейт Беккет никогда не думала, что будет бояться преступника с оружием в руках. Хорошие копы не должны бояться. Хорошие копы просто делают свою работу. Кейт Беккет считала себя хорошим копом. До этого момента. Дэйл Ландерс — всего лишь музыкант из группы. По его виду никак не скажешь, что он убийца. Возможно, самое незаконное, что он делал в своей жизни — принимал наркотики, однако это не мешает ему угрожать пистолетом офицеру полиции. За годы своей работы Кейт Беккет прекрасно усвоила, что люди зачастую являются вовсе не такими, какими кажутся на первый взгляд. Десятиклассник, над которым издеваются в школе или одиннадцатилетний ребенок, терпящий побои от своих родителей — мало кто может назвать их убийцами. В этом и заключена работа полицейского — распознавать преступников даже в тех людях, которые не смогут вызвать подозрений. Кейт Беккет смотрит на пистолет, дрожащий в руках парня — преступника — и видит пропасть, в которую угодила однажды. И меньше всего ей хочется угодить в неё повторно, но со своим страхом она справиться не в силах. Этот барьер, что она выстроила для собственной безопасности, стал её ловушкой. Стал её собственной клеткой, из которой нет выхода. Парень с пистолетом в руках навряд ли наберётся смелости, чтобы выстрелить (потому что сделал бы это сразу, если бы действительно хотел). Кейт Беккет об этом знает, но почему-то всё равно руки дрожат и дышать становится всё труднее. Кейт хочется закричать пронзительно громко, остановить его, чтобы не допустить ещё одной ошибки, но воздуха катастрофически не хватает. Она пытается смотреть ему в глаза, но не может отвести взгляда от дула пистолета. Ей кажется, что раскалённая пуля уже летит навстречу и вот-вот пробьет грудную клетку, застрянет где-то в легком, а если повезет, пройдёт навылет. Но при таком расстоянии шансы на это ничтожно малы. Кейт ловила преступников и похуже, куда более жестоких и злых, но не боялась. Она загоняла их в тупик, боролась, обезвреживала и заключала их кровавые по локоть руки в наручники, после чего ещё и добивала в комнате для допроса. И никогда она не испытывала страха, глядя им — безжалостным убийцам — в глаза. Кейт Беккет никогда не боялась преступников. И никогда не боялась оружия. Но сейчас всё изменилось. Ей с самого начала не хватило сил, чтобы признаться самой себе в том, что она ещё не готова вернуться. Кейт знает, что никто бы не осудил, признайся она в этом ещё вчера, в свой первый рабочий день. Но ещё она знает, что это было бы проявлением слабости. Это значило бы отступить, а такого принципа в её жизненном кредо не было и никогда не будет. Не в её правилах отступать, пусть даже перед дулом пистолета. Пусть даже сейчас, спустя всего четыре месяца. Кейт Беккет никогда не сдаётся. Она пытается помнить об этом, стоя перед преступником с оружием в руках. Пытается думать об этом, но не может выкинуть из головы мысль, что рано или поздно кому-то придётся выстрелить. Может, ему. Может, ей. Кто-то должен будет нажать на курок и остановить это безумие. Кто-то, кому хватит сил выстрелить, зная, что он может лишить человека жизни. Кто-то, кто осмелится взять на себя роль Бога. Это обязательно случится, но, возможно, не сегодня. Возможно, не при таких обстоятельствах, ни с этим преступником. Громкий голос призывает бросить оружие на пол и поднять руки вверх. Кейт не понимает, кто именно кричит да ей это и неважно. Просто она, глядя на обезоруженного преступника, с трудом понимает, что осталась жива. Но она не чувствует облегчения, когда смотрит на отброшенный пистолет, перед дулом которого не могла пошевелиться ещё несколько секунд тому назад, равно как и не чувствует облегчения, когда смотрит на схваченного Дэйла Ландерса. Кейт Беккет не чувствует ничего, кроме, может быть, тревоги и разочарования. Дрожащими руками она прячет пистолет в кобуру, пытаясь прийти в себя. Шрам горит, но не от новой раны, а от старой, ещё не зажившей. Она боится, что этот шрам никогда не сможет зажить до конца. Что эта боль будет преследовать её до самой смерти. Она боится, что этот шрам станет клеймом её неудачи. Но в то же время она знает, что это лишь временно. Этого не случится, потому что Кейт Беккет никогда не боялась выполнять свою работу. Она никогда не робела при виде оружия и, уж тем более, преступника. Кейт Беккет всю жизнь непреодолимо тянуло к трудностям, с которыми она боролась и справлялась в два счета. Эта борьба началась много лет тому назад, в день смерти её матери, и длится до сих пор. И она не планирует её прекращать. Не планирует опускать руки и переставать бороться. Не планирует отступать, сбегать с поля боя. Кейт Беккет просто не умеет сдаваться. Она обязательно придет в себя, просто ей нужно немного времени. Когда-нибудь дрожь в руках и коленях исчезнет, а вместе с ней уйдёт и страх перед оружием. Рано или поздно все её страхи уйдут, и стены, что она так долго вокруг себя возводила, будут разрушены. Тогда исчезнет и необходимость за ними прятаться. И когда это, наконец, случится — вернётся прежняя Кейт Беккет. Только она будет ещё сильнее, чем раньше. Ещё лучше. Она будет настоящей.