Было приятно познакомиться

      Джон не спеша бродит по спящим — что странно — улицам Лондона, наслаждаясь тишиной и красотой ночного неба. Воздух, конечно, не так чист, как хотелось бы, но тот факт, что машины не ездят здесь около трёх часов, делает кислород менее грязным, пусть и на короткий промежуток времени.       Город просыпается рано и почти не спит ночью. В этот раз всё немного иначе. Жители Лондона, обрадовавшись Рождеству, быстро опьянели и «впали в спячку», после которой у них явно будут болеть головы. Впрочем, это не волнует Ватсона.       У него есть жена, носящая его ребёнка, пусть и обманувшая всей своей жизнью. Мэри украла это имя, представившись Джону именно так, она соврала обо всём, скрыла, утаила от доктора нечто важное, что дало бы ему шанс разглядеть настоящую «Мэри». Это слово вертелось у него на языке довольно часто, но каждый раз, когда он звал жену этим именем, мужчина чувствовал соблазн узнать настоящее.       Шерлок же догадался. Детектив-консультант, похоже, сразу узнал в Мэри убитую девушку, пусть это было и трудно. Ватсон уже и не удивляется младшему поколению Холмс, ибо Майкрофт и Шерлок просто сломали все понятия об аристократах и умных людях. Они просто делают свою жизнь полем боя для одной большой, просто колоссальной игры.       Джон хмурится, убирая мысли о двух надоевших гениях и перебирается к лицам попроще. Взять его дочь, которая вот-вот явится на свет. Бывший солдат невольно улыбается при мысли о своей малышке, живущей сейчас в утробе его замечательной, пусть и не безгрешной, жены. Безгрешной? Джон усмехнулся. Кто же в этом мире не совершал злых деяний, запрещённых Богом?       Снова мысли заводят не в тот переулок. Доктор останавливается, смотрит на полную луну и, лишь полностью успокоившись, идёт дальше. Как они назовут свою маленькую принцессу, каким цветом у неё будут глаза, волосы? Ватсон хочет узнать уже сейчас, но решает смиренно терпеть. Всему своё время, скоро он дочь увидит своими глазами, обрадуется и поцелует Мэри, счастливо улыбаясь.       После этого Ватсоны уединятся где-нибудь в загородном доме, оставшись сами с собой. Джон, как всегда, продолжит карьеру доктора, а Мэри будет кормящей мамой и хорошей домохозяйкой. Наверное. Мужчина не знает, какая из его жены вышла бы тихая женщина, знающая все блюда мира и умеющая успокаивать даже самого пугливого ребёнка. Это неважно. Мэри прекрасно справится, точно.       Поток мыслей прерывает слабая вибрация в кармане пальто, на что Джон реагирует не сразу. Отвлечься от воспоминаний и планов на будущее заставляет повторный «зуд». Ватсон медленно достаёт телефон, читая типичное сообщение от Шерлока. «Приходи на Бейкер-стрит 221б. Я жду. Это срочно. ШХ»       Джон глупо улыбается, понимая, что тому снова нужно общество «глупого дилетанта», дабы подумать. Работать вместо скрипки или черепа доктору приходится довольно часто, что губит его настоящую великую карьеру. Второе сообщение заставляет сердце мужчины на несколько мгновений остановится, а затем прилить адреналин вместе с кровью, разогнав его по большому кругу кровообращения. «Это касается Мэри. Вашей дочери тоже. Я жду тебя у себя. Быстрее! ШХ»       Ватсон думает, как далеко ушёл от Бейкер-стрит, вспоминая туда ближайшую дорогу. Такси сейчас поймать невозможно, а потому остаётся бежать. Бежать так, как они с Шерлоком гнались за преступником.       Дыхание довольно быстро сбилось, ноги заболели, голова загудела, но всё это было отставлено доктором на последний план, а сам он снова и снова воссоздавал карту Лондона у себя в голове. Пользоваться известной уже информацией в таких ситуациях очень полезно, но сейчас Ватсон впервые чётко представляет себе картину того, где сейчас находится он, а где пункт назначения.       Сердце бешено колотится, отдавая в висках неприятным стуком, становится неумолимо жарко, во рту пересохло от недостатка воды, но это сейчас неважно. Важно, чтобы всё было в порядке, когда он прибежал туда, куда нужно. С Мэри всё хорошо, она скоро родит прелестную девочку, и они заживут счастливо. Все вместе.       Не постучав, Джон вламывается в свою бывшую квартиру, вихрем вздымаясь по лестнице. Шерлок обнаруживается посреди комнаты с бокалом чего-то крепкого на вид: виски, ром, коньяк. Может быть всё, что угодно, но это тоже сейчас неважно. Холмс присел в своё кресло, стаканом указывая Джону на соседнее.       Доктор медленно садится, при этом ни на секунду не сводя взгляда с детектива. Что-то случилось. Что-то плохое. Что-то с Мэри. Джон пытается отдышаться, а Шерлок молча ждёт, в это время пытаясь подобрать правильные слова. Ощущение, будто он пробежал сотню километров, однако он всего лишь знает кое-что. К сожалению, он узнал это раньше Ватсона, на что тот явно обидится. Потом. После того, как разберётся с тем, что услышал. — Они мертвы, — тихо проговаривает Шерлок, следя за реакцией друга.       Джон не улавливает слов, находясь в шоковой прострации. Он определённо всё услышал, но просто не хочет верить, не хочет признаться в том, что это хоть на долю секунды может оказаться правдой. Но в противовес его мыслям идут растерянный взгляд Шерлока, взъерошенные как никогда волосы, бледное лицо и еле подрагивающие кисти рук. — Ещё раз, — шёпотом просит Ватсон, стараясь успокоиться. — Мэри и твоя дочь… — Шерлок выдерживает паузу, всматриваясь в лицо коллеги, но всё же заканчивает: — мертвы. — Нет, — отвечает Джон и видит тёмный занавес.       Всё моментально рушится, не давая возможности снова отстроить хоть что-нибудь. Маленькие детали уже не видны из-за руин его собственных желаний. Ватсон не хочет приходить в себя, он хочет умереть вместе с ними, хоть и понимает, что это обычный обморок. Слишком много в его жизни вещей, которые пережить можно было только благодаря чуду. Выживание в Афганистане, хромота, кошмары, психиатр, «смерть» Шерлока, а теперь и это.       Всё снова рушится, оставляя лишь маленькие просветы для семьи Холмс и для Лестрейда. Джона спасут — он знает, но не хочет. Не в этот раз. Зачем снова возвращаться в жизнь, где не будет того, о чём мечтаешь? Снова всё разрушилось, снова кануло в небытие. Чёртова война, чёртов Шерлок! Может, если бы Джон был обычным врачом на гражданке, всё вышло бы иначе? Да, это так. Всё было бы прекрасно. Он бы был примерным семьянином, не знающим, что такое «захватывающие приключения вместе с детективом-социопатом».       В какой-то момент глаза приходится открыть, тут же зажмурив. Он лежит лицом к окну, откуда исходит свет фонаря. Маячащий рядом и что-то бормочущий себе под нос Шерлок не вызывает радужных эмоций, лишь усугубляя положение Ватсона. Мельтешение гения перед глазами утомляет, поэтому Джон, собравшись с силами, встаёт, присаживаясь и устраиваясь у себя в кресле заново, стараясь не потерять сознания. — Значит, ты хочешь сказать, что моя семья мертва? — медленно спрашивает доктор, удивляясь своему же глупому вопросу. Холмс замирает, быстро подходит к Ватсону и заглядывает прямо в глаза, хотя нет… прямо в душу. Джон сглатывает, чувствуя вину смерти своих любимых, будто это он пришёл домой и убил их. Хотя, здесь есть и его заслуга. Он пошёл прогуляться, хотя должен был остаться дома. Тогда бы их, возможно, не убили, а если бы и убили, то вместе с Джоном. Это заставляет зрачки расшириться, страх нагнал его окончательно. — Джон Хэмиш Ватсон, посмотри на меня, — чётко проговаривает Холмс, не отводя взгляда от друга. Детектив дожидается, когда тот всё же посмотрит на него, и только потом продолжает: — Их убили. Ты не виноват. Слышишь? Ты бы не смог помочь, и тебя бы не убили вместе с ними. Джон еле дышит, понимая, что это ему снова кто-то поломал жизнь. Потому что доктор связал свою судьбу с консультирующим детективом вместо спокойной гражданки. Ватсон берёт себя в руки, принимает как должное, ведь понимает, что его друг здесь ни при чём. Просто несчастный поворот, приведший к большой трагедии. Всё как всегда. Сейчас главное — не высказать всё Шерлоку, потому что он просто не виноват. — Я узнаю, кто это сделал, — успокаивающе продолжил детектив. — Узнаю и отомщу, хорошо? — Холмс замер, понимая, что всё же в чём-то есть и его заслуга, сглатывает, выдавая весь свой нервный вид ещё больше. — Прости… — шепчет он, отводя взгляд куда-то вниз. — Прости. — Шерлок… — начал было Джон, но тут же остановился. «Ты не виноват, всё нормально, ты ни в чём не виноват» — вот слова, которые хочется произнести, но не получается. — Я сам захотел расследовать с тобой странные дела, видеть кучу смертей и решать загадки. — Ватсон грустно улыбается, исправляясь: — Помогать тебе решать их. Я захотел делить квартиру с консультирующим детективом, развивающим свой глупый сайт и помогающим всей Англии в тени, который не прочь быть социопатом, живущим вместе с военным доктором. Я сам выбрал такой образ жизни, не захотев быть обычным гражданским жителем, имеющим семью, но, когда ты «умер», я всё же нашёл ту самую, как мне показалось, которая доверяет мне, которой доверяю я. Мы сыграли свадьбу, зачали, несомненно, прелестную девочку. Я знал, что, если останусь с тобой, то подвергну их опасности, но бросить тебя, Шерлок, просто не в моих силах. — Грустный взгляд Ватсона заставил Холмса молчать, просто слушая речь своего друга. — Мэри вовсе не Мэри, но я пропустил это, поняв, что не смогу жить без неё. Похоже, я ошибся. Сейчас ты сказал, что их нет, но я всё ещё сижу в своём кресле, в упор глядя на тебя. Я всё ещё жив, Шерлок.       Гробовая тишина не прерывалась ничем, на улице даже ветер перестал гонять листья. Может, это кажется? Сейчас возможно всё, что угодно. Сколько раз Джон терял самых дорогих ему людей? Родители, Шерлок, Мэри, их дочь, сестра, с которой он и видеться не желает. Все они покинули мир один раз, давая повод Джону сломаться. Из всех, как всегда, выделяется Шерлок — он смог выжить после смерти. Конечно, это всё было идеально подстроено, но Ватсону до сих пор снится падение Холмса, его окровавленное лицо и отсутствующий взгляд. — Где они? — пожалуй, через вечность спрашивает Джон. — У Молли. Хочешь к ним? — спрашивает Шерлок, предугадывая, как ему кажется, ответ. — Я останусь здесь, — утверждает доктор, чем заставляет Холмса немного притормозить. — Ты уверен? — недоверие в голосе настолько чёткое, что сам детектив немного морщится от своего вопроса. — Шерлок, ты же не будешь против, если я снова перееду сюда? — игнорируя друга, спрашивает Ватсон. — Буду, — неожиданно отвечает Холмс, чем заводит Джона в тупик. — Если будешь жить со мной, то тебя снова настигнут неприятности. Ты найдёшь себе девушку рано или поздно, но её могут убить. Я не могу видеть, как ты ломаешься снова и снова, — поясняет детектив. — Тогда я переезжаю сюда сегодня же, — пытается улыбнуться Ватсон и встаёт, поправляя пальто. — Ты не против, — говорит он, намекая на утверждение, а не на вопрос. — Как пожелаешь. Так мы поедем к Мэри? — Холмс тоже выпрямляется, следя за движениями доктора. — Нет. На похороны я тоже не приду. Просто не потяну. Я их навещу, но позже, — отвечает Джон, поворачиваясь к выходу. — Ты не поможешь мне собрать вещи и принести их сюда? Шерлок лишь улыбается, давая понять без слов, что он готов помочь чем угодно. Ватсон понимает, спускается по лестнице, дожидаясь Холмса, и они вместе тихо выходят из здания, стараясь не разбудить миссис Хадсон. На самом деле домовладелица не спала, а вытирала слёзы своим платком, потому что всё знала. Год спустя.       Джон живёт на Бейкер стрит вместе с Шерлоком, потихоньку расследуя интересные дела. Он пообещал самому себе, да и Холмсу, что больше не влюбится ни в одну девушку. Весь этот год доктор просто с головой окунался в смерти различных людей, выяснял причины их смертей, просто забывался. На могилу Мэри он не ходил — не время. Пусть Ватсон уже 12 месяцев живёт в понимании того, что его любимых девочек больше не существует, он пока наотрез отказывается поговорить с ними хотя бы на кладбище.       Шерлок просто видит это, но молчит, он не может сказать вслух Джону то, что следует сказать давно. Холмс должен подтолкнуть друга туда, дать понять, что это нужно и самому Ватсону, и его девочкам. Проблема детектива в его отречённости от людей и их эмоций. Он просто не знает, как объяснить это Джону, как показать, что чувствует Шерлок, что чувствует сам доктор. Холмс просто берёт задания, решает головоломки, ссорится с братом и живёт с другом.       Порой Ватсон не разговаривает по несколько дней, не ест, не выходит из своей комнаты. В таких случаях Шерлок просто подолгу стоит в полуметре от двери коллеги, так и не решаясь зайти и заговорить. Иногда они болтают в ходе заданий, часто бегут сломя голову, пытаясь нагнать того или иного преступника, которого раскрывают в считаные минуты. Джон всё больше и больше понимает, как Холмс решает те или иные задачи, старается показать себя умным, когда они находятся на глазах у кого-то.       Ватсон дал себе установку ни при каких условиях не потерять Шерлока. Пусть придётся ещё раз побыть в горящей груде легковоспламеняющихся предметов, пусть придётся быть под прицелом агентов «ЦРУ», пусть придётся прибежать с другого конца Лондона, лишь бы подать Холмсу свой телефон. Джон готов на всё — он это точно знает, не может иначе, не может подвести своего лучшего друга и самого близкого человека. Два года спустя.       Джон проснулся от странного шума из комнаты, где спал Шерлок. Он быстро поднялся, оделся, пожалуй, даже меньше, чем за 40 секунд, и сбежал вниз. За время спуска у Ватсона в голове промелькнуло огромное количество ужасных сцен, ключевой из которых был погром квартиры Шерлоком из-за того, что Мориарти оказался жив. Доктор понадеялся, что у Холмса просто прилив энергии, а под руку попалось идеальное задание от Лестрейда. — Шерлок, что случилось?! Шерл… — кричит Джон, но прерывается. При виде улыбчивого Холмса, поднимающего пуфик, Ватсон начинает нервно смеяться. Просто раскидал вещи. Просто обрадовался чему-то хорошему. Какое же это облегчение — видеть, что ничего ужасного на самом деле не произошло. — Что такое, Джон? — спокойно спрашивает Холмс, присаживаясь в своё кресло. — Я иду к ним, — отвечает Ватсон, заставляя Шерлока облиться утренним кофе. — Неожиданно, — констатирует детектив, аккуратно вытирая себя лежащим на полу полотенцем. — Я пойду с тобой, — тон, не терпящий возражений, но и не грубый; такой, каким он бывает у Холмса во время работы.       Джон в ответ лишь кивает и поднимается к себе, собираясь на кладбище. Шерлок нервно ждёт внизу, разговаривая с миссис Хадсон. Она тоже переживала за Ватсона, ведь тот впервые за три года решил навестить свою семью. Быть может, это к лучшему, а может, наоборот, — признак чего-то очень, очень недоброго.       По привычке друзья садятся в такси, называя адрес пункта назначения. Дорога проходит нервно для обоих. Ватсон смотрит в окно, тарабаня пальцами левой руки по коленке, а Холмс следит за этим, потом смотрит на свои перчатки, концы шарфа, пальто, водительское сиденье. Выходят из машины они в тишине, добираются до могилы — тоже. — Привет, Мэри, — здоровается с надгробьем Джон. — Как у вас здесь дела? — Шерлок тенью стоит рядом, не издавая и звука. — Простите, что не приехал раньше — мне нужно было привыкнуть. Но со мной всё в порядке. Я снова живу на Бейкер стрит, миссис Хадсон никогда не против. — Ватсон улыбается, впервые за три года, открыто, мило, без капли грусти, он никогда не улыбался так Холмсу после смерти Мэри, что заставляет детектива немного приревновать.       Лицо Джона, такое спокойное, доброе, за все эти годы он выглядит так впервые. Вечно нахмуренный, отсутствующий взгляд, трясущиеся руки, нездоровая бледность — вот каким видел Ватсона Шерлок изо дня в день. Доктор просто работал, не задумываясь ни о чём другом, будто мир зависит только от дел и заданий Лестрейда. В этот момент Холмс понимает, что Джон просто стал таким же, как и сам детектив… был. После появления в его жизни миссис Хадсон, доктора Ватсона, Ирен Адлер, Молли, Лестрейда, жизнь обычного частного детектива с невероятно развитым умом превратилась в нечто получше, чем «совместная жизнь с работой». Вместо работы он теперь живёт с Джоном, который делает его дни лучше, чем когда-либо.       Сейчас Холмс думает о том, что нужно поблагодарить Ватсона за всё и, пожалуй, отпустить его. Да, давно пора. Обычный военный доктор, прослуживший в Афганистане, увидевший столько смертей, должен сейчас жить в уютном домике где-то за городом, провожая двоих прелестных детишек в школу, целуясь по утрам с женой и уходя на работу до позднего вечера. Он должен принимать клиентов, помогать людям и спасать их, как обычный доктор на гражданке, а не бегая за преступниками, угрожающими не то, что Англии, а всему миру, разыскивая части головоломки, которые придумывает Шерлок. Ватсон ещё немного говорит с Мэри, а потом собирается уходить, но Холмс преграждает ему путь, становясь в метре от друга. — Джон, выслушай меня, пожалуйста. Это важно, — начинает детектив, нервно выдыхая облачко пара, собираясь с мыслями и уточняя у себя в голове свою речь. — Ты больше не можешь так жить. Я виноват в смерти Мэри, я виноват в твоей депрессии, которая длилась на протяжении трёх лет, пока ты не пришёл к ним. — Холмс кивает на могилу, а затем продолжает: — Я никогда не смогу заставить тебя так честно и открыто улыбаться, просыпаться с мыслью о том, что всё хорошо, и жизнь прекрасна. — Шерлок, я… — начинает Ватсон, но замолкает, слыша раздражённый крик Холмса: — Послушай! Прости… Просто выслушай меня, я ведь всё вижу, Джон. Я не знаю и по сей день, как устроены люди и обычные чувства, они сводят меня с ума, я даже не понимаю, о чём думаешь ты, но хоть что-то я вижу. Просто уйди от меня, уйди от проблем, уединись где-нибудь. Пора остыть, война была давно, Джон, рано или поздно ты свыкнешься с гражданской жизнью обычного доктора окончательно. Ты можешь не заводить семью, не иметь детей, не быть чьим-то мужем, но я хочу, чтобы ты просыпался, не думая о том, что сегодня тебя убьют. Ты можешь пообещать мне, что, если ты уйдёшь, то сможешь зажить нормальной жизнью? — тихо, с надеждой, дрожащим голосом, заканчивает свою речь Холмс, ожидая ответа на самый важный вопрос. — Шерлок, я не могу тебе этого пообещать, — грустно улыбается Ватсон, пытаясь вовсе не расплакаться. — Я не смогу забыть тебя, наши путешествия, нашу историю. Ты понимаешь, что слишком сильно въелся в мою жизнь? Я пообещал самому себе, что не потеряю тебя. Я пообещал, что буду рядом, а ты полностью противоречишь моим словам, понимаешь? — Я буду рядом, — отвечает Холмс, мягко улыбаясь. — Я всегда буду рядом, Джон. Поверь, я буду везде, куда бы ты ни пошёл, но ты не будешь меня видеть.       Шерлок снял перчатку и взял Ватсона за руку. Просто взял, без всякого контекста, двоякого смысла или намёка на что-то подобное. Джон немного дрогнул, потому что детектив всегда холодный, особенно его руки. Они стояли так, смотря друг другу в глаза, пытаясь заглянуть дальше, чем когда-либо. Холмс приблизился, выдохнул, обнял друга и тихо прошептал ему на ухо что-то. Ватсон улыбнулся, уже не сдерживая слёз, громко вздохнул и улыбнулся ещё сильнее, стараясь не плакать вслух.       Ощущение тёплого пальто на щеке исчезло, а уходящая фигура быстро растворилась где-то. Джон просто начал заливаться слезами, подходя к так и не снесённой могиле Шерлока Холмса. Ватсон упал на колени, начал бить кулаками кусок камня, не чувствуя острой боли, он просто вымещал все чувства через слёзы и удары. Он не знает, видит ли это его детектив, или Шерлок действительно уже уехал куда-то, но Хэмиш точно знает, что Холмс догадался об этом. Когда слёзы действительно были вылиты, а кулаки сбиты в кровь, Ватсон встал и направился к своему старому дому, где они жили вместе с Мэри когда-то.       Пять лет спустя Джон всё же скончался. На похоронах были и Лестрейд, и Майкрофт, и миссис Хадсон, и Молли, и Шерлок. Женщины плакали, а представители же мужского пола стояли и смотрели на аккуратный лакированный деревянный гроб своего товарища, друга, а для кого-то и самого дорого человека в жизни. Все ушли после того, как Ватсона закопали. Все, кроме Шерлока. Он просто стоял между могилой Джона Хэмиша Ватсона и Шерлока Холмса. — Какая интересная ирония судьбы, не правда ли, Джон? — усмехнувшись, спросил детектив. — Я ведь попросил тебя умереть после меня, помнишь? — Перед глазами на миг пронеслась картина их последнего разговора на этом же месте и шёпот Шерлока. — Я имел в виду свою настоящую смерть, дурак. Мне теперь снова придётся разговаривать с черепом, — улыбнулся Холмс, сдерживая порыв просто покричать или заплакать. — Понимаешь? Я снова буду разговаривать с набором костей вместе твоего занудного гудения по утрам, — Шерлок засмеялся, при этом плача, как маленький ребёнок. — Было приятно познакомиться, Джон Хэмиш Ватсон…