Синдром подопытного

Её история — не сказка, а ложь заблудшей вновь души. Прости, колдунья, за развязку, но требовал закон: дыши…

Губы светловолосой нервно подрагивали, вызывая на лице парнишки странную полуулыбку-полуусмешку. Испуганно вжавшись в пол, девчонка пискнула, тараща свои круглые от страха глазёнки, чем приятно удивила собеседника. Какого это — чувствовать, что твой враг повержен?.. — Видали, многоножка слажала, — победоносно отчеканил факт задира. — Давай, проваливай. Однако противница лишь замерла, судорожно ловя ртом свежий воздух. Её лёгкие словно разъедало изнутри, но как об этом узнать синеглазому недотёпе, глядящему не дальше своего носа? Наивный. Пора запомнить. Чёрный всегда нёс Пророку неудачи. Автомобиль, на котором разбилась его настоящая мать. Кошка, погубившая сестру, что бросилась спасать несчастное животное. И он. Тёмный клоун, неблагодарный сынишка новой жены его отца. Призрак, порождающий смуту и хаос. Кровожадный оскал, высасывающий энергию одним только взглядом.  — Не дави, ей нужно восстановить силы, — процедил братик, хмуро ловивший взглядом точку на стене. А между тем история «любимчика» отнюдь не была наполнена забавными картинками. Шута вечно держали взаперти, словно принцессу, вызволяя лишь на время школьных часов. Но люди наоборот ухудшили ситуацию — одноклассники постоянно издевались над ранимым художником, ныне полностью ушедшим в себя. — Ребята, хватит! — подала голос сероглазка, заметив безумные взгляды товарищей. Никто не может поговорить спокойно. Как же весело, ага. Разнимательница тряслась за всех, словно родная мать. Местная малышня обожала острый язык девчушки, её всегда чудаковатую манеру говорить, добродушные обнимашки и умение подбадривать в любой ситуации. Загадочное имя — Венеция, позже сокращённое до Вены — знал каждый второй младшеклассник. А настоящая личина, скрывающаяся под маской лицемерия, была известна одной хозяйке своей. — Чро накилонем? — задала вопрос последняя героиня. Это она сидела на холодном полу, боясь пошевелиться. Половинка Луны, как звали четвёртую, случайным образом повисла в чужом теле. Когти вины рвали каждый сантиметр несчастной душонки, посмевшей изменить ход времени. Зачем она послушалась сладких речей незнакомки, твердящей, что Воробьиное Крылышко можно вернуть? Заместо улыбки остролапа получила только боль. Меркнувшие силуэты, едва поворачивающийся язык, онемевшие кисти рук — именно так душа переселялась в новый дом.  — Опять безобразничают, — твердит женщина, поднимаясь по ступеням. Дети, словно готовясь к приходу краснокожих марсиан, поднимают развалившуюся куклу-проигравшую на стул, при этом ловко орудуя книжками. Старушка одаривает подростков тёплым взглядом, умиляясь начитанной молодёжи, что держится за руки, воркуя о том о сём. Но цветы жизни лишь играют на публику. Они — враги, вынужденные притворяться друзьями. Такие разные, сошедшие в линию судьбы. Объеденённые… двуличием.