Серый цвет

«Гребаный дождь. Минуту назад солнышко было, стоило на улицу выйти – так получи.» Глеб ежился и зябко вздрагивал плечами. Он резко одернул свитер и подумал: «И куда мне теперь…Нормально погулял, что.» Медленно поднял он взгляд на серые вязкие облака, и зажмурился – сквозь тучи размытым пятном пробивалось тусклое солнце. «Может, сейчас закончится» - с проблеском надежды Глеб с трудом разомкнул веки, чтобы еще раз взглянуть на небо. Холодные капли противно стекали по шее, просачиваясь сквозь тонкую ткань, жалко висевшую на худых плечах, бежали по вискам и заливали глаза. Глеб сунул руки в карманы и направился к опустевшей из-за метеосводки детской площадке. Размокшие прошлогодние листья липли к подошвам, тело мерзко сводило холодом промокшего свитера. Песок, смешавшись с дождевой водой и приближавшийся к ней же по консистенции, протяжно хлюпал под ногами. Глеб с непонятной внезапной злостью швырнул на землю вымокшую пачку сигарет, лежавшую в кармане его брюк. Потом пожалел и поднял. Ладонью смахнул он воду со старых деревянных качелей. Вода полилась холодными потоками и увязла в липкой грязи, окружившей ботинки Глеба. Он вытер мокрую ладонь о брюки и сел. …Минут через двадцать он вымок окончательно. «Пойду, на метро покатаюсь, что ли.» - Глеб нащупал мелочь в своем кармане. Он торопливо зашагал к автобусной остановке. «Крыша, какое счастье.» Наступила пора томительного ожидания автобуса. Глеб задумчиво рассек носком ботинка свое отражение в луже. Еще раз…И еще… Наконец он со вздохом оглядел свои брюки, насквозь сырые до колена. «И ведь последние чистые, черт.» Глеб устало сел на скамейку и закурил. Сигарета оказалась размокшей и гасла. Дождь все еще не думал прекращаться. Наоборот, тучи становились еще тяжелее и безнадежней. Глеб затравленно глянул на них. В этот раз лучи солнца уже не смогли пробить глухую серую толщу. Он моргнул от упавшей на ресницы дождевой капли. Наконец, подошел автобус. Глеб в полусне добрался до метро. Выйдя из автобуса, он задумчиво встал у спуска в метро, размышляя, куда стоит отправиться в столь отвратительную погоду. Он выбрал для себя довольно нетипичное место назначения, особенно при учете его нынешнего состояния. Он шагнул в подошедший поезд, который странным образом в этот раз стоял чересчур далеко от края платформы. Или же ему могло лишь казаться. Вагон был почти пуст. Видимо, довольно малое количество людей считает целесообразным спешить куда-то, в то время как на улице разверзся настоящий ад из воды и грязи. Глеб сел и обхватил себя за локти. В вагоне метро, казалось, было еще холодней, чем на улице. Промозглый воздух из форточки обдувал лицо Глеба, откидывал мокрые прядки с его бледного лба. Он встал и раздраженно попытался задвинуть форточку. Та не подалась. Глеб снова сел и обессилено откинулся головой на спинку сиденья. Закрыл глаза. Яркий свет чистого, отремонтированного вагона пробивался сквозь веки. Он прикрыл лицо ладонями. Стало темно, но шум метро неожиданно усилился в десятки раз и стал больно давить на уши. Глеб застонал, согнулся, уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Ему было холодно. Потертый влажный свитер смешно обтягивал его по-детски торчащие лопатки. Нелепо выпирали сквозь клеенчатую материю брюк коленки. Он казался себе сейчас неказистым настолько, что те два пассажира, ехавшие в том же вагоне, казалось, нарочно не смотрели в его сторону. …На столь нужной Глебу станции поезд стоял непривычно долго, словно хотел напомнить, что ему пора выходить. Глеб открыл глаза, вздрогнул, встал, убеждаясь в том, что это не что иное, как необходимая ему остановка. Спустя пару секунд он окончательно сбросил с себя дремоту и выскочил из вагона. В эту же секунду за ним захлопнулись двери. Два пассажира удивленно посмотрели ему вслед, но тут же погрузились обратно в свои, и только свои мысли. Он обернулся вслед уходящему с диким грохотом и лязгом поезду. Озноб в последний раз тряхнул его тело – на станции оказалось неожиданно тепло. Он растерянно оглянулся, ища взглядом скамейку. До странного сильно хотелось спать… «Может, и правда на лавке поспать? Не в первый раз уже» - он словно увидел себя со стороны – худого, небритого, в растянутом мокром свитере, с растрепанными, вьющимися сильнее обычного из-за влаги волосами.- «За бездомного вполне сойдешь» Он сел на скамейку и прикрыл глаза. Дремота тотчас навалилась на него, но сон не приходил. Довольно долго просидел он так, постепенно пригреваясь и отрешенно думая о чем-то своем. Правда не все разделяли его желание остаться одному: -Молодой человек! Молодой человек! – кто-то тормошил его за плечо. «Это я то «молодой человек»?» - в нем боролись сейчас два чувства – желания рассмеяться, от столь нелепо подобранного по отношению к нему обращения и бесконечное раздражение и злость. -Да? – бесцветным голосом спросил он, жмурясь от яркого света. -Это ваше? Вы уронили. – «кто-то» оказалась довольно миловидная девушка, протягивавшая ему его потертый кошелек, очевидно выпавший из кармана брюк. «Сам бы поднял, какого черта надо меня будить.» - Глеб раздраженно вглядывался в ее симпатичное, доброе лицо. -Мое. Спасибо. – грубо откликнулся он, взял кошелек и тотчас засунул его обратно в карман. Девушка пошла от него, растерянно оглядываясь и не понимая, чем могла она вызвать у этого усталого человека с печальными, раскосыми глазами эту резкую агрессию. «А ведь я ей, наверно, понравился.» - подумал Глеб, глядя ей вслед. – «Хотя вряд ли…» Ему стало скучно. Он хотел было встать и двинуться на улицу, но, оглядев людей, спускавшихся в метро, он сделал вывод, по их мокрым плащам и курткам, о том, что самым благоразумным для него будет либо просидеть на перроне еще около получаса, перед выходом на поверхность, либо же, самое адекватное, сесть в поезд и поехать уже домой. Последний вариант он с уверенностью отмел. Уж чего-чего, а дома побывать он всегда успеет. Тем более, что и там придется стоять под дождем… Глеб поднялся и стал прохаживаться туда-сюда вдоль станции. Люди все прибывали и прибывали, и он не мог пройти и пяти метров без того, что кто-нибудь не толкнул его или не пихнул плечом. Глеб чувствовал бессильную обиду на всех окружающих. На него вдруг навалилась странная тяжесть, усталость. Опять взялся за свое озноб. Голова словно была полна плотной серой ваты. «Я умираю, Господи» Простывший Глеб с четкой целью направился к поезду, идущему как раз в его сторону, но вдруг его как током прошило. Он остановился, словно парализованный и бросился к колонне, подпирающей потолок. «Черт, ну за что? Почему сейчас?» Причиной столь странного его поведения оказалось вполне объяснимое появление в толпе знакомого пальто – отчего бы Вадиму и не поехать куда-нибудь со своей станции метро? Глеб спрятался за колонной и, прижимаясь к ней лицом, стал напряженно наблюдать за передвижением Вадима. Тот же явно не спешил – подошел к столбу в центре зала и начал внимательно изучать карту. Холодный камень остудил горячее от простуды лицо Глеба. «И чего ему дома не сидится?» - тоскливо подумал он. – «И ведь машина у человека есть.» Вадим вдруг оглянулся. Глеб мгновенно отшатнулся за спасительную гранитную толщу. Люди оглядывались на него. «Господи, что делать? Он наверняка заметил…Подойти самому? Нет, нет, ну конечно же нет…»-Глеб то и дело судорожно сглатывал и покашливал. Начинало болеть горло. Болезнь опять навалилась на него всей своей горячей, душной тяжестью. Ему почему то хотелось заплакать. Глеб сглотнул болезненный комок в горле. Он развернулся, закрыл глаза и прислонился к колонне спиной. В ушах звенело, в голове, казалось, что-то собиралось взорваться. Прошло бесконечное количество времени, прежде чем он решился снова выглянуть из-за колонны. Вадима не было. Глеб вздохнул и вышел в центр станции. Ему вдруг стало обидно. Обидно за себя, за свою нерешительность. Все то время, что он прятался от брата кто-то внутри шептал ему: «Давай, решайся. Ты с ним два года не разговаривал. Ну же!» Недошептался. Глеб продолжал свою мысленную экзекуцию. Он стоял, не замечая уже, как проходившие мимо люди грубо задевали его, стараясь как можно быстрее пройти. Свитер уже почти высох, лишь только брюки где-то в области бедер все еще были влажными. Он в последний раз взглянул туда, где недавно видел Вадима и собрался уже пойти к как раз подъезжавшему поезду, как вдруг на его плечи легли чьи-то теплые ладони, а затылок согрело легкое дыхание…