***
После долгих раздумий и угрызений совести Оля ещё не решила, что ей делать с Соней. Она понимала, что этот вопрос больше нельзя откладывать в долгий ящик, потому что завтра, когда Маловская пойдёт в школу, разговора с бывшей (или нет?) подругой ей будет просто не избежать. Поэтому сейчас ЙАшка сидела и думала, как начать разговор и пыталась нафантазировать более или менее нормальную отговорку. Она ещё не сдалась, и думала, что всё ещё пока можно исправить. Они ведь дружат очень давно и так низко Оля в глазах подруги ещё не падала за всё то время, которое они общались. «Что же делать? Что же сказать ей?» — паниковала Маловская, сидя за компьютером в наушниках. Хотя, даже в данном случае любимая музыка не помогала ей расслабиться. Девочка перебирала в голове всевозможные мысли, идеи и фразы для примирения и, всё больше убеждаясь в их нелепости, склонялась к тому, что вообще не сможет наладить отношения с Воликовой. А мыслей было очень много, хотя попытку объяснить Соне, что она ничего не говорила о честности, когда они спорили, Оля сразу отмела. Это бы выглядело как жалкое оправдание. Очень жалкое и неубедительное. Выключив музыку, ЙАшка встала с компьютерного кресла и начала ходить по комнате (эта привычка, видимо, досталась ей от брата). «А может, мне сказать ей, что это Макс зашёл на мой профиль и, желая мне за что-то там отомстить, написал с моей страницы просьбу в группу с накруткой? — пронеслась в голове Маловской безумная мысль, — да нет, она не поверит мне!» — с негодованием одёрнула она себя. И правда — Воликова действительно была не дурой и сразу бы поняла, что Оля врёт. Маловская хотела было снова сесть за компьютер, так как её голову посетила очередная идиотская идея — написать для Сони фанфик-извинение, где она собиралась задобрить её похвалой и описанием того, какая она классная, но, подумав немного, отбросила и эту мысль. В конце концов, она села на кровать, будучи полностью расстроенной. «Ну, значит, не судьба мне общаться с ней, вот и всё», — со вздохом отметила про себя ЙАшка, которая, на самом деле, давно уже знала, что этим всё и закончится, но ещё пыталась за что-то ухватиться. А сейчас она окончательно понимала, что, если она хочет стать великой писательницей, то с Соней нужно больше не общаться вообще. «Всё ради популярности», — попыталась Маловская оправдать себя. После чего с большим трудом заткнула свою совесть и снова начала писать в своём блокноте новый «шедевр».***
— Нет-нет-нет! Я не согласен! Это не честно, я на это не подписывался, слышите меня! Я не буду этого делать! Ни за что, поняли? Ни при каких обстоятельствах! Вы понимаете, какое это издевательство? И не только надо мной, но и над Олей тоже! Нужно действовать по другому! Саша, придумывай новый метод, сейчас же! А иначе я… Я… — Да успокойся ты! — прикрикнула Саша, прерывая поток слов, воспроизводимый Лёшей, которому первая только поведала свою стратегию по перевоспитанию сестры Макса. — Не понимаешь, что это наш единственный шанс! По-другому не получится. Ты же сам сказал, что она очень упрямая! — Да я понимаю… Но блин… Это как-то не очень — говорить в присутствии Оли такое. Она может воспринимать это всерьёз. Потом ведь не отлипнет от меня! — всё ещё продолжал негодовать «Грешный», но уже не так сильно. План Саши по перевоспитанию Оли ему не нравился. Он был несложным и быстрым способом для того, чтобы ЙАшка ушла с Фикбука и начала задумываться над тем, чтобы лучше знать русский язык. Но в этом плане главную роль должен был играть Лёша, и как раз это ему и не нравилось. Суть идеи заключалась в том, что Лёша должен был сказать Тане, что расстаётся с ней, потому что ненавидит девушек, которые сидят на Фикбуке, а потом ещё добавить, что он лучше будет общаться с сестрой Макса после того, как она станет грамотной. Таня должна будет подыграть ему и сделать вид, что бросает его. И всё это должно происходить при Оле и так, чтобы она услышала каждое слово. Действенно и просто, но жестоко для Лёши. — Я что, должен буду потом с ней общаться что ли? Нет, ребят, это как-нибудь без меня, — вновь начал протестовать он. — Да никто не заставляет тебя с ней общаться, — сказала Света, — ты просто скажешь это, но общаться с ней не будешь. Будешь просто иногда защищать её от нападок Максима и разговаривать на уровне «привет-как дела-пока». Раньше вы даже так не общались, и будете только теперь. Это не сложно. — Ты хоть понимаешь, что Оля может себе навоображать после моих слов? — Ничего она себе не навоображает, Лёш, — вмешалась в разговор Таня, — ты ведь не пообещаешь ей, что будешь с ней встречаться, а просто сделаешь вид, что поссорился со мной из-за того, что не любишь тех, кто сидит на Фикбуке, и скажешь, что будешь общаться с ней. Просто общаться. — Ну ладно, хорошо, уговорили, — сдался наконец Лёша. — Но если она не свалит с сайта после этого — пеняйте на себя. В особенности ты, Саша. — Ура! Ну наконец-то ты согласился! — воскликнула Саша и они с Таней и Светой облегченно вздохнули. — Если это поможет сделать так, чтобы моя сестрица больше не мучила Фикбук, то этот план великолепен. Грешный, с меня в любом случае шоколадка, — заверил Лёшу обрадованный Максим. Лёша пожал плечами. Он только надеялся, что Оля не будет очень навязчивой после того спектакля, что они собрались перед ней разыграть.***
На следующее утро, уже придя в школу, Максим сидел за партой рядом со Светой и с радостным выражением лица обсуждал с ней Сашин план касательно спроваживания его сестрицы с Фикбука. Решено было осуществить его прямо сегодня в школе, после уроков. Они все вместе, включая Олю, будут выходить из школы, и вот тут-то как раз Таня с Лёшей и должны будут воспроизвести эту «сцену расставания». Максим был рад и просто уверен в том, что его друг справится, а вот Света переживала. Она, как и Лёша, была уверена, что Маловская после всего этого от Лёши просто так не отстанет. — Макс, ну ты сам подумай. Твоя сестра настолько упрямая и настырная, что действительно может понять слова Лёши в… таком ключе, что он от неё потом не отвертится. Она может подумать, что фраза про общение равна признанию ей в любви. — Успокойся, Свет. Даже если так и будет, Лёша всё равно потом сможет объяснить ей, что ничего такого ей не обещал, и что общение — это не значит разговоры по душам каждую минуту. Нам главное, чтобы она с сайта удалилась и за ум взялась. — А как же её чувства? Об этом ты подумал, старший брат года? Получается, что Лёша почти обманет её. Скажет Тане, что будет не с ней, а с Олей общаться, а потом общаться не будет. — Какие чувства? — переспросил Макс. — Рано ей ещё о таком думать. Лучше бы об учёбе беспокоилась. Да и какой обман? Лёша в любой момент вообще может сказать моей сестре, что брякнул это в пылу ссоры с Таней. А Оля такая, что ради того, чтобы угодить Лёше обязательно удалит свою страницу с Фикбука. Я в этом уверен на все сто. — Ну, не знаю. Раз ты так уверен… У обоих были сомнения, даже у Макса, хоть он и не признавал этого. Что уж говорить о сомнениях Лёши с Таней, которые должны были стать основными участниками представления, разыгрываемого для ухода Маловской с Фикбука. Однако, всё было уже решено. Сегодня экстренные меры будут приняты.