Свобода или долг

Примечание: я отлично знаю, что в этой главе вообще нет упоминаний о принце Айкке, хотя, он, по сути, здесь главный герой. Тем не менее, эта глава очень важна, так как я хочу показать, в каком состоянии находится Ева после гонок, что вообще произошло на Земле после ее возвращения - надеюсь, получилось не слишком тоскливо и депрессивно. Айкка будет в следующей главе, обещаю :) Тот, кто уже однажды поучаствовал в гонках на Обане, потом о них не забывал. Тем более, если во время этих гонок всю Вселенную попытался захватить злобный ворон-краб со светящимися красными глазами… А ваш напарник, казалось бы, еще совсем недавно сидевший рядом, внезапно стал Аватаром – самым могущественным созданием из всех когда-либо существовавших. Такое легко не забывается, правда? Если опустить все предисловия и выразить мысль коротко, то Еве трудно жилось в обычном мире. Ей было не с кем поговорить обо всем пережитом – гонки Обана и вообще все происходившее вне Земли в то время (читай – война с кроггами) было под строжайшей тайной. И не то что бы она прямо очень хотела рассказать всем… Но когда ты – гонщик, прошедший гонки Обана и выигравший их, а твои сокурсники в летной академии даже не знают, что ты умеешь мастерски пилотировать настоящий гоночный корабль (а не один из этих ужасных тренировочных монстров, которые и включаются с перебоями), становится немного обидно, правда? Ева существовала в обыденном мире, при этом зная, что происходит в других мирах, какие там живут существа, какие там традиции и обычаи. Она побывала на двух планетах, увидела огромное количество рас. Это она участвовала в спасении всей галактики от злого Каналетто. Ева испытала столько эмоций, узнала поближе стольких инопланетян, именно за нее отдал свою земную, человеческую жизнь Джордан, ее напарник. А сейчас она сидит за партой в летном училище и уже третий год не может сдать на право управлять кораблем только из-за своего учителя, мерзкой женщины, которая убеждена, что Ева вообще не имеет никакого таланта. Девушка не могла привыкнуть к этой жизни. Не могла привыкнуть к тому, что на Земле никто не строит таинственные храмы, не оживают каменные статуи, не снуют туда-сюда инопланетные существа. Земля была такая… скучная. А гонки Обана оставили на ее сердце зияющий шрам, требующий лечения, которое на скучной Земле просто было недоступно. Людей, с которыми Ева хоть как-то могла вспомнить прошлое, было пятеро. Это был, конечно же, ее отец, Дон Вей, который совсем не понимал, почему Ева так тоскует. Они были в безопасности, у них было много денег – а что еще нужно? Действительно, ведь мир мистера Вея был тут, на Земле, а на Обане он чувствовал себя неуютно и неправильно. С нынешним бизнесом и возвращением казалось бы потерянной дочери было неправильным требовать от него чего-то еще - да и с какой стати Дон Вей стал бы скучать по периоду постоянных волнений и нервных потрясений, громадной ответственности не только за команду, но и за планету и за свою родную дочь? Другими двумя были Стен и Кодзи, но их Ева не видела уже несколько лет и, к тому же, они были механиками, а не пилотами, и практически не имели представления о том, что происходило во время самих гонок. Четвертым был Рик. Он был настоящей отдушиной для Евы в первые годы. С ним они все еще могли гоняться на машинах по заброшенному полигону рядом с базой ее отца, хоть Рик и ехал гораздо медленнее, чем она сама. Рик уже был совсем не тот, что раньше – болезнь давала о себе знать. С самого первого дня Ева пыталась не обращать на это внимание, но у нее не слишком-то получилось - настолько сильными были эти его перемены. Уже когда Ева и Дон Вей вернулись с Обана, Рик встретил их сильно похудевшим и, что самое ужасное, состригшим свои длинные волосы. «Гонщику Рику такие волосы идут, а строителю Рику – только мешают», - сказал он каким-то неестественно веселым голосом, и Ева поняла, что он сломлен. Она честно не могла представить себя на месте Рика. Больше не иметь возможности участвовать в гонках – это самый страшный кошмар, какой у Евы когда-либо был. И с Риком этот кошмар случился наяву, а ведь он такой же, как и она – безбашенный, лихой, способный на самые отчаянные поступки ради победы. И что с ним произошло… Как он вообще сумел это выдержать? У нее бы было разбито сердце. Один раз Ева даже прослезилась, когда увидела Рика, стоящего на трибуне, во время гонки отцовского пилота и пилота из другой земной команды. Он выглядел таким потерянным, таким отринутым. Первое время Ева чувствовала, что он – единственный на Земле, кто понимает ее, кто грустит так же, как она. Они оба пережили то, что кому-либо на Земле даже и не снилось, они оба имели связь. А потом эта связь начала таять. Со строительной работы Рик перешел в торговый бизнес. Он начал заниматься продажей обычных машин, то, что раньше показалось бы ему смешным и совершенно бесполезным. Ева, уехав с отцом в турне на полгода, по возвращению увидела Рика без своих черных очков и без татуировок, которые он свел, потому что «топ-менеджеру по продажам не солидно иметь такие рисунки по всему телу». Более того, он был одет в голубую льняную рубашку, выглаженные брюки и лакированные ботинки. Рик в лакированных ботинках. -Рик… - в ужасе и смятении прошептала Ева, увидев его. -Привет, мышонок, - приветливо поздоровался он, но из уст такого Рика, без своих волос, очков и татуировок это звучало… фальшиво, что ли. Еще через год Рик женился. Женился на слащаво-милой девице, с придыханием рассуждающей о политике во Вселенной и о новой коллекции сумочек одного из ее любимых дизайнеров. О сумочках она рассуждала более осведомленно. Однажды Ева сидела у них дома, с упоением рассказывала о гонках. В какой-то момент она начала говорить: -Когда Рик был гонщ… - и вдруг наткнулась на сердитый взгляд Рика. Она замолчала. Уже позже, когда они оказались наедине, Рик сказал: -Не говори о том, что я был гонщиком, при Шелле. Она не любит эту тему. Ева была обескуражена. Как это?! Рик – в первую очередь гонщик душой и сердцем, как его собственная жена может не понимать этого? Это она и высказала Рику, но, к ее ужасу, он ответил: -Я уже не гонщик, Ева. Я был им в далеком-далеком прошлом, но сейчас меня ничто с этим не связывает – кроме тебя, конечно. В этот момент Ева поняла. Все. Она явно была лишней в жизни Рика. Он изменился, а она осталась прежней. Хоть ей и было безумно больно и сложно с этим смириться, практически также, как и с уходом Джордана, но она решила как можно меньше появляться в жизни Рика. Ева тоже поменялась со времен гонок, пусть и не так, как Рик. Прежняя Ева устроила бы скандал, злилась, кричала, настаивала на своем – но нынешняя не настолько эгоистична. Нынешняя Ева понимает: у них всех своя жизнь. У ее отца, у Рика, у Стена и Кодзи, даже у Джордана. Сейчас, встречаясь изредка с Риком, его женой и новорожденным ребенком, Еве иногда хочется закричать: «Как ты можешь вести себя как ни в чем не бывало?! Ведь мы были там, мы были на гонках, мы столько всего пережили! Как ты можешь стереть эту часть своей жизни?!». Но в следующий миг Ева всегда вспоминает: это его жизнь. Рик, папа, Стен, Кодзи, все они смогли двигаться дальше после гонок. Они смогли, а она – нет.