Золотые бабочки в животе

      Говорят, некоторые эмоции и чувства (***, к примеру) вызывают ощущение "бабочек в животе". Что ж, в случае Клэр они действительно есть — непременно, золотые. Эта шуршащая крыльями стайка — её самое сокровенное переживание, которое она ни разу прежде не показывала никому. Хотя "её" — слишком громко сказано: ведь у Клэр никогда не было ничего своего. Внешность, прекрасная, как у искусно сделанной фарфоровой куклы, да чужие эмоции. Впрочем, эта внешность довольно быстро была отброшена — не подошла по (чужим) критериям идеала, а эмоции включают лишь боль от разбитого сердца одинокого ребёнка. И даже так, Клэр бережно хранит то, что волновало сердце её создателя настолько, что подтолкнуло к ужасному преступлению.       Клэр (Саё) никогда прежде никому не открывалась. Наверняка нынешняя ситуация у любого бы вызвала ироничную усмешку: ещё бы, она столько времени бережно сдерживала золотых бабочек своих чувств, лишь чтобы однажды обнажить душу перед совершенно чужими ей людьми — пусть среди них и есть её воплощение из другого, светлого мира. Ну разве интересно слушать её жалкое откровение скучающей ведьме Чудес или бывшему Инквизитору Ереси, явно оказавшемуся тут не по своей воле? Просто смешно.       Сейчас роль Клэр — рассказчик. Она прекрасно знает, что, едва прозвучит верный ответ на её последний вопрос, она вновь окажется в забвении, никому не нужная и всеми брошенная. И всё же её губы продолжают шевелиться в бессмысленных движениях, которые на короткий миг развлекут ведьм. С притупившимися чувствами, она рассказывает историю рождения преступника. Клэр не видит смысла в этом фарсе и действует лишь по привычке.       Но всё меняется, едва она оказывается в часовне, в компании своих слушателей. Тут с неё будто сняты все оковы, и стена, сдерживающая искренние чувства, разрушена. Тут Клэр бессильна скрывать свою (Саё) боль, переживания, страхи и сомнения. Тут же пробуждаются бабочки в её животе. Они взмахивают крыльями неуверенно, робко, как теплится слабый огонёк надежды в груди одинокой девушки. Надежды на то, что кто-то сможет понять её сердце.       Когда Лион в непонимании и ужасе мотает головой, Клэр будто слышит звук бьющегося стекла. Это разбиваются её последние надежды. Ну конечно, глупо было ожидать, что кто-то (пусть даже она сама из другого мира) примет её такую, какая она есть — со всеми грехами и ничтожностью несовершенства. Наверное, именно так чувствует себя пугливый щенок, которого выбросили на улицу очередные хозяева, а он всё равно пытается верить в людей.       Но неожиданно за неё вступается Уилл. Клэр поражена: она была уверена, что его занимает лишь мысль о том, чтобы всё это быстрее закончилось и он смог, наконец, уйти. Но нет, его слова в точности отражают её чувства. Бабочки суетятся от мысли, что её понял тот, от кого она меньше всего этого ожидала. Неужели, все его слова сочувствия были искренними? Неужели, он действительно понял? Понял, с робкой радостью думает она. Но неверное счастье быстро сменяется болезненной тоской. О, Клэр бы всё отдала, чтобы на месте Уилла сейчас был тот, кого она (Саё) столько времени мучительно любила и из-за кого так горько страдала!       Невольно, из-за навязанной любви она переносит знакомые черты на чужого человека. Наверняка он бы не был столь хмур — на его губах просто не могла бы не играть тёплая, заботливо-нежная усмешка, обращённая к ней. Он же всегда любил производить на девочек впечатление, верно? Нет, всё-таки, Баттлер слишком горячий мальчишка, чтобы стоять в одном ряду с этим человеком, явно за свою жизнь повидавшим много боли — как чужой, так и, вероятно, собственной... Нет, всё же слишком неправильно пытаться их сравнивать. Сердце Клэр (Саё) уже отдано одному-единственному, не выполнившему своего обещания. И всё равно она вновь ловит себя на мысли, что человек, который её сейчас защищает, на месте Баттлера сдержал бы слово или отправил бы хоть какую-нибудь весточку... Как глупо.       А бабочки в её животе продолжают суетиться, и никакие рассуждения не могут их остановить.       И вот Клэр захлопывает книгу. Свет над сценой затухает, оставляя одинокую белую фигуру в окружении черноты и звука аплодисментов безразличной аудитории. Она знает, что сейчас перенесётся в тихую часовню, где её ждёт последняя дуэль — не более, чем бессмысленный фарс, красивая формальность. Клэр точно знает, чья жизнь оборвётся в итоге: ведь она тут единственный труп, ненадолго воскрешённый, чтобы рассказать свою жалкую историю. Ярчайшее событие похорон Беатриче — её же откровение.       Как и ожидалось, соперник Клэр легко расправляется с её загадками. Его ответы вызывают у неё горькую улыбку: они лишний раз подтверждают, что он по-настоящему понял её. Он даже сумел донести её чувства до её иного воплощения. Возможно, Лион и не до конца понимает, но теперь-то точно принимает её, Клэр. За всё, что Уилл, можно сказать, случайный встречный, сделал для неё, Клэр не может не чувствовать глубокую признательность и благодарность. И всё-таки она упорно продолжает желать, чтобы на его месте был Баттлер; продолжает мысленно накладывать на своего нынешнего палача образ любимого, разбившего ей сердце. Вслух произносит очередной вопрос, а в голове у неё расплывчатые черты, в которых смутно узнаются тепло глядящие синие глаза и забавно торчащие огненные волосы.       А реальность продолжает наносить ей удары. Удары правильных ответов. Удары чёрного меча. Удары человека, совсем не похожего на её возлюбленного.       Но вот что странно: когда её тело рассекает чёрный клинок, она чувствует не боль — она чувствует облегчение. Из ран не сочится кровь. Напротив, эти раны — выход для золотых бабочек-лепестков, которых она столько времени сдерживала. Шесть лет, для ведьмы обернувшиеся тысячей, бабочки буквально раздирали её изнутри, Боль от их изящных крыльев, как ни странно, сравнима с болью от острых ножей — и их тысячи, тысячи. Теперь же они свободно парят в тихом воздухе мирной часовни. Приближающаяся смерть приносит ей умиротворение.       И вот — последний вопрос. Клэр снова слышит безошибочный ответ. Она раскидывает руки, словно готова заключить своего убийцу в объятья, и глядит ему прямо в полные жизни золотые глаза, ожидая смертельного удара. В его взгляде читается искреннее сочувствие.       Всё кончено. Последние бабочки покидают мёртвое тело. Но прежде, чем её сознание окончательно растворяется в небытие, Клэр в последний миг думает: "А у него действительно красивые глаза. Прямо как эти золотые бабочки..."