Только одна мелодия

      Констанс Хардбрум прислонилась спиной к двери своей спальни. Она распустила волосы, которые весь день были собраны в тугой пучок, и устало опустила плечи. Сегодня был долгий и довольно тяжелый день. Мистрис Хекети Метла, ее бывшая наставница, а ныне Инспектор, совала свой нос в каждый уголок школы, в каждую маленькую щель, а её уста источали злобу и угрозы.       «Надеюсь, я на тебя не похожа…» — подумала Констанс и тут же признала, что подобные ноты часто звучат и у нее, когда она говорит с Милдред Хаббл. Только сейчас, когда день клонился к вечеру, она начала вновь чувствовать уверенность в себе. Констанс знала, что ученицы наверняка обратили внимание на нехарактерную для нее неуверенность в себе, когда она была рядом с Инспектором.       — Я научила тебя всему, что ты знаешь! Такая перспективная студентка, и такое разочарование!       Констанс вздрогнула, когда вспомнила свои переживания в период обучения в академии для ведьм, когда Хекети Метла была ее наставницей. Тогда она не считала ее чрезмерно жестокой, но тогда за свою короткую жизнь девочка знала немного мягкости и доброты. Ее грозная бабушка всегда требовала мгновенного и беспрекословного повиновения, и последствия непослушания были очень тяжелыми. Мистрис Метла точно также относилась к ней. Хотя последнее школьное лето было глотком свежего воздуха для девочки, когда она жила в Эдинбургском доме двоюродной сестры своей бабушки — миссис МакГонагалл. Там она узнала доброту, и пребывание в этом доме вдохновило ее на выбор профессии, воспоминания о тех временах поддерживали ее многие годы. Оглядываясь назад, Констанс понимала, что ее наставница видела в ней хороший потенциал и вела себя так, чтобы он лучше раскрылся. Но также она понимала, что ее методы были достаточно жестокими. Неусыпный контроль, высокие требования, постоянные выговоры, строгие наказания.       Для нее было откровением узнать, что Хекети Метла на самом деле Виломена Червякус, сверстница Амелии Кэкл. Они вместе учились в академии для ведьм, откуда Виломена была отчислена за то, что подвергала опасности жизни своих товарищей и запугивала персонал школы. Сегодня она поняла, что жесткое поведение наставницы, которым Констанс восхищалась, и которое переняла, было лишь ширмой для внутренней подлости. Это было горько осознавать. Хекети научила Констанс, к примеру, тому, что учителей должны ненавидеть и бояться, что это и является подлинным уважением. Любовь никогда не входила в это уравнение. Поэтому Констанс свысока смотрела на учениц, всегда соблюдала дистанцию и была настроена против Давины Бэт и Имоджен Дрилл за их снисходительное отношение к девочкам.       Она гордилась тем, что на ее уроках классы всегда вели себя хорошо, и что один ее вид мог мгновенно заставить всех замолчать. Констанс часто ловила себя на мысли, что ей было приятно видеть своих учениц перепуганными, когда она входила в комнату или неожиданно появлялась из ниоткуда.       Слабая улыбка коснулась ее губ, когда она представила себе реакцию второго класса, если бы она стала преподавать в стиле Амелии или Давины. Большинство из них не поверили бы в происходящее. Руби Черитри стала бы искать причину такого поведения, Энид Найтшайд отнеслась бы с подозрением. Этель и Друзилла ужаснулись. Мод Муншайн и Милдред Хаббл… Первая будет осторожно оптимистична, потому, что Мод везде ищет светлую сторону, но достаточно практична, чтобы понимать, что вещи не всегда такие, какими кажутся, но Милдред… Констанс поняла, что невольно сжала губы в тонкую линию при одной мысли о Милдред Хаббл.       Милдред с ее сутулой спиной, неопрятными волосами и развязанными шнурками… Милдред, которая постоянно попадает в неприятности. Из лучших побуждений… Но это все равно приводит учительницу в бешенство.        Констанс ослабила ворот своего черного платья и опустилась в кресло, которое было единственным элементом роскоши в ее комнате. И то поставила она его не по своему желанию, а по распоряжению Амелии. Было время подумать о ее взаимоотношениях с самой плохой ведьмой в школе. Недостатки Милдред Констанс знала очень хорошо. Она часто не задумывалась о последствиях своих поступков, ей не хватало прилежания, она была несобранна и неаккуратна. Но Милдред была гениальна в поиске друзей. Практически вся школа — ее друзья, и именно друзья не раз спасали ее из беды. Констанс могла простить Милдред ее рост, ее неуклюжесть, ее недисциплинированное поведение, она и сама была повинна в таких вещах. С одним исключением. Не было людей, которые бы присмотрели за Констанс, чтобы защитить ее от страшных последствий ее действия. А у Милдред они были, и это было то, что она не могла простить. Девочке положительно жутко везло.       Констанс благоволила к Этель и Друзилле. Обе девочки были хорошими ученицами, особенно Этель. И правда, Этель была во многом такой ученицей, какую любая учительница жаждала видеть — умной, целеустремленной и уверенной в себе. Констанс не была слепа и к недостаткам Этель. Она просто предпочитала игнорировать их, так же как она игнорировала добродетели Милдред. Учительница честно пыталась упрекать Этель за нарушения и хвалить Милдред за достижения, но должна была признать, что часто была слишком снисходительна к первой и строгой со второй.       Констанс поняла, что она не ненавидит Милдред. Факт заключался в том, что она по-своему любила девочку. Милдред была самой плохой ведьмой, как ученица, но она была довольно интересным человеком.       Снова и снова Констанс задавалась вопросом, не может ли она изменить свое отношение к девочке и ее друзьям, стать менее непреклонной, более гибкой. Дисциплина — это, конечно, хорошо, но, может быть, есть тонкая грань между поддержанием дисциплины и жестокостью, особенно в отношении сравнительно беззащитных детей на огороженной территории школы-интерната?       Она знала, что Хекети Метла пересекла эту тонкую грань, и что она сама прошла в опасной близости от пересечения ее. Но Хекети научила ее только одной мелодии для танцев. И она была слишком стара, и уже привыкла к такой манере, чтобы узнать какие-то другие мелодии.       Констанс машинально заплела волосы в косу, которая доходила ей почти до колен, и начала перебирать пальцами переплетения, наслаждаясь отдыхом после напряженного дня.       Ее губ коснулась задумчивая улыбка. Возможно, она слишком стара, чтобы кардинально изменить свою жизнь, но ведь есть способы изменить музыку, не меняя ее сути. Например, замедлить темп или ускорить или изменить тональность.       Она хотя бы попробует…       

END