Дикая Охота

      — Вчера вечером поступили два пациента, — на следующее утро отчитывалась на планёрке дежурная медсестра. — Тейлор Эванс, двадцать восемь лет. Был найден на улице в невменяемом состоянии около четырёх часов утра полицейским патрулём. Мы поместили его в изолятор, потому что была вероятность того, что он нанесёт вред сам себе. Про второго ничего не известно, потому что документов при нём не оказалось. На вид около тридцати-тридцати пяти лет. Его задержала полиция вчера вечером за ложное сообщение о заминировании больницы. В камере предварительного заключения усомнились в его психической адекватности и направили к нам на консультацию. Пациента поместили в карцер, потому что он вёл себя агрессивно и напал на санитаров. В остальном всё без происшествий.       — Благодарю, миссис Купер, — кивнул главный врач. — Я с утра осмотрел поступивших. Лечащим врачом Эванса назначается… — тут Стаффорд обвёл взглядом всех присутствующих и задержал его на Квинзель.       Харлин мысленно согласилась — из всех врачей Аркхэма у неё пациентов пока было меньше всех. Она была готова к тому, что на неё повесят обоих. Крейн без труда проследил направление взгляда начальника и догадался о его намерениях.       — Мистер Стаффорд, позвольте мне взять данного пациента, — опередил он. — К концу недели я планирую выписку Ребекки Эртон, и Тейлор Эванс займёт её место.       Харлин похолодела. Крейн в своей речи всегда выбирал такие формулировки, которые можно было трактовать как угодно. Вспомнив пустые глаза тех «излечившихся», девушка поёжилась. Джонатан на девушку не смотрел, но продолжал удерживать в поле зрения, так что её состояние также от него не укрылось.       Стаффорд некоторое время думал, а потом одобрительно кивнул.       — Хорошо, Джонатан, — он передал ему дело Эванса. — А вторым пациентом займётесь вы, Харлин.       — Да, сэр, — согласно кивнула девушка.       Она бросила быстрый взгляд на Крейна. Интересно, что заставило его отобрать у неё пациента? Лицо доктора как всегда было абсолютно непроницаемым, и она могла лишь гадать об этом. Или спросить его после обеда, когда они снова «будут работать над совместным проектом»? Девушка покосилась на своего «наставника». Пожалуй, лучше не стоит, ей хватило испорченных выходных. Вместо того чтобы за эти два дня набраться сил, она чувствовала себя разбитой и опустошённой. Почти сломленной. Это состояние и в особенности тот, кто был его причиной, злили её.       Но сейчас следовало выбросить Крейна со всеми его заморочками из головы и собраться — её ждали обход и новый пациент. Квинзель рассеянно перелистала дело, состоящее из листа первичного осмотра и полицейского направления.       Пациент сидел на полу в карцере — небольшом холодном помещении, где не было никакой мебели, а лишь только тонкий матрас на полу в одном из углов. Только сидел парень не на матрасе, а в центре комнаты — прямо на холодном бетоне. Харлин рассматривала новичка. Он был выше неё. Его крепкая, мужественная фигура напомнила ей такую же ладную фигуру Брюса. Воспоминание о давнишнем приключении не всколыхнуло в душе девушки никаких эмоций. Он так и не вернулся и не нашёл её, впрочем, другого она и не ожидала. Квинзель просто отметила сходство обоих в плане роста и телосложения, хотя этот был более худым и измождённым. Растрёпанные русые волосы длиной где-то плеч так и просили хорошей порции воды и шампуня. На довольно симпатичном на взгляд девушки лице парня были несколько ссадин: на скуле, виске и губе. В зеленых глазах легко читалась настороженность и любопытство, с которым пациент рассматривал своего врача.       — Здравствуйте, — приветливо улыбнулась психиатр. — Я ваш лечащий доктор. Меня зовут Харлин Квинзель.       Он никак не отреагировал на слова, продолжая её разглядывать.       — Может быть, вы представитесь? — их взгляды пересеклись.       Парень подался чуть вперёд, приоткрыл рот и облизал обветренные губы. Но ничего не ответил. Квинзель это не обескуражило.       — Думаю, здесь нам с вами общаться будет не очень удобно. Поэтому прошу следовать за мной.       Она развернулась и шагнула к двери.       — Какая разница? — голос его был сухим и надтреснутым, как у человека, который страдает от жажды или давно не разговаривал.       Психиатр остановилась и обернулась.       — Мы с вами пройдём в более просторную и тёплую комнату, где есть мебель и можно устроиться с большим комфортом, чем на полу карцера. А также там вас ждёт завтрак, — спокойно ответила она. — Или вы хотите остаться здесь?       Всем своим видом парень дал понять, что ему всё равно. Он так и не сдвинулся с места. Лишь слегка наклонил голову, наблюдая. Квинзель помедлила, а потом повернулась к санитару, с которым пришла:       — Принесите мне стул, пожалуйста.       Пока тот выполнял её просьбу, девушка спокойно стояла, ожидая, а парень с отсутствующим видом смотрел куда-то перед собой. Никто не проронил ни слова.       Когда стул принесли, Харлин отпустила санитара, уселась на стул, положила папку на колени. Поверх неё она положила чистый лист бумаги, чтобы зафиксировать те моменты, которые покажутся ей важными. Психиатр достала из кармана ручку и взглянула на пациента.       — Мне надо как-то обращаться к вам, — тихо произнесла Харлин. — Может быть, вы всё-таки скажете своё имя?       Он медленно поднял на неё взгляд. Губы его остались плотно сомкнутыми, и парень ничего не ответил. Она ждала. Молчание слишком затягивалось. Тут Квинзель вспомнила его сухой голос, и спросила:       — Может быть, вы хотите воды?       Он облил её презрительным взглядом и снова ничего не ответил.       — Мы можем вам помочь.       И тут он расхохотался. Демонстративно, громко и пугающе. А потом подался вперёд и клацнул зубами:       — Убирайся прочь, малявка, пока я тебя не съел!       Квинзель даже не шелохнулась. Но обрадовалась тому, что он пошёл на контакт.       — Каннибализм? — живо спросила она и улыбнулась. В этой улыбке было что-то шальное и весёлое, что заставило парня присмотреться повнимательней к собеседнице.       Он неуверенно встал на ноги, покачнулся и шагнул к ней. Она спокойно продолжала сидеть на стуле, лишь задрала голову вверх, глядя ему в глаза. Оказавшись рядом, парень наклонился, нависая над своим врачом. И снова Харли отметила его высокий рост и широкие плечи.       — Вам вчера или сегодня утром ставили какие-нибудь уколы?       Если учесть его вчерашнее поведение, ему должны были поставить успокоительное. Но он был слишком активен для человека, получившего лекарство.       Он не ответил. С шумом втянул в себя воздух, вдыхая полной грудью её запах, а потом провёл языком по щеке. Квинзель усилием воли удержала себя на месте, не реагируя на эту провокацию. Одобрительно кивнув, парень распрямился и вернулся на своё место. Они снова смотрели друг на друга.       — Съедобная? — поинтересовалась Харлин.       Он усмехнулся, но снова ничего не ответил.       — Что ж, — подытожила Квинзель их первое собеседование, — я определяю вас в триста семьдесят пятую палату, и этим же номером и буду называть до тех пор, пока вы не соизволите сказать мне своё имя. Санитар вас проводит и принесёт завтрак после того, как у вас возьмут все необходимые анализы. Если вам что-то понадобится, мистер Тристасемьдесятпять, скажите санитару, и он позовёт меня.       Она намеренно провоцировала его. Но всё, чего она добилась — лишь то, что её пациент, откинул голову назад и снова расхохотался. Психиатр забрала документы и стул и вышла из карцера. Отдав санитару необходимые распоряжения, она пошла на пост выяснить, делали ли ему уколы и в какой дозе.       В кабинете у медсестёр, Харлин посмотрелась в зеркало, висящее над раковиной, включила воду и начала отмывать щеку.       — Что случилось, мисс Квинзель? — поинтересовалась дежурная.       — Этот псих меня облизал, — зло отозвалась девушка, скорчив брезгливую рожицу.       Медсестра только головой покачала:       — Сочувствую.       Умывшись, психиатр выяснила, что её подопечному делали уколы вечером в день поступления и сегодня утром. Покачав головой, Харлин назначила более сильное лекарство.       По дороге в ординаторскую, проходя мимо палаты второго поступившего вчера больного, девушка не удержалась, чтобы не заглянуть через небольшое стеклянное окошко внутрь. Она остановилась, потому что узнала того самого парня, с которым вчера познакомилась в баре. Сейчас парень лежал на кресле, пристёгнутый ремнями, а доктор Крейн стоял над ним. В выражении лица доктора девушке померещилось какое-то злобное торжество. А парень лишь дико вращал глазами, что-то безостановочно шепча.       Словно почувствовав её взгляд, Джонатан повернул голову. Их взгляды встретились. Харлин вздрогнула — губы Крейна тронула та самая дьявольская улыбка, которая была так хорошо ей знакома. Квинзель отшатнулась и торопливо пошла прочь.

***

      — Интересный случай, — Джонатан словно размышлял вслух, не глядя на девушку.       Квинзель напряглась — перед Крейном на столе лежала папка с делом нового пациента, где не так давно он закончил писать результаты своего первого осмотра. Харлин не помнила случая, чтобы доктор хоть когда-нибудь обсуждал с кем-то своих пациентов или делился впечатлениями. А значит, следовало быть настороже, потому что он ничего не делает просто так.       — Вполне обычный молодой человек возвращается домой после чудесного вечера.       Девушка нахмурилась. Джонатан невозмутимо продолжал с самым задумчиво-отстранённым видом:       — Возвращается не один, а в компании милой спутницы, с которой он планирует провести прекрасную и полную бурной страсти ночь.       Тут Квинзель захотелось убежать. Она широко распахнула глаза и смотрела прямо на мужчину. Казалось, что все внутренности скрутились в тугой узел, который внезапно оказался где-то у горла, не давая дышать, а по спине пробежал озноб. Откуда он знает?!       — Но вот незадача: что могло так напугать здорового и полного сил двадцативосьмилетнего парня, чтобы он практически сошёл с ума от страха? Неужели его спутница оказалась не столь безобидна, как ему казалось? — тут он взглянул прямо в глаза своей жертвы.       Харлин вцепилась пальцами в подлокотники кресла. Она смотрела в глаза ядовитой змеи, которая только что нанесла смертельный удар. Девушка даже шевельнуться не могла — настолько всепоглощающим был ужас, охвативший её. Она издала какой-то булькающий звук и в отчаянии отрицательно замотала головой.       Крейн тем временем поднялся, дошёл до двери кабинета. И тут, наконец, Квинзель услышала такой пугающий и такой долгожданный звук запирающегося замка. Джонатан также неслышно вернулся к ней.       — Как ты думаешь, Харли, — негромко спросил он девушку, — что явилось причиной такого страха?       И хотя Квинзель так и не поняла, кого он имеет в виду: несчастного парня или её саму, но нашлась с ответом:       — Наверное что-то… или кто-то, — быстро поправилась она, не отводя взгляда, — их напугало.       — Что-то напугало, — эхом повторил за ней Крейн. — Любопытная версия. Или кто-то. Какое-то…       — Чудовище? — выпалила Квинзель.       Джонатан отрицательно покачал головой, глядя прямо в глаза своей жертвы.       — Разве ты видела чудовище, Харли? — вкрадчиво спросил он.       — Вообще-то, — очень неуверенно отозвалась она, — оно было похоже на пугало.       Крейн улыбнулся. Он поманил девушку к себе пальцем, и она послушно встала на ноги, оказавшись рядом с ним. Доктор снял очки и с одобрением посмотрел на неё.       — Какая умная девочка, — прошептал он, делая шаг, прижимая девушку к себе вплотную и целуя её.       Харли прикрыла глаза и погрузилась в блаженство. И она вовсе не напугалась, когда ощутила на шее стальную хватку. Скорее, это было именно то, что она ждала и чего хотела. Но скоро воздуха стало не хватать, а хватка не ослабевала. Квинзель открыла глаза и увидела безжалостный взгляд своего мучителя.       — Ты, твой разум, равно как и твоё тело принадлежат мне, — в равнодушном голосе проскакивали лёгкие нотки раздражения. — И если ты до сих пор не поняла, этот эксперимент для меня важнее, чем ты сама или твой рассудок.       У неё всё потемнело перед глазами. К счастью, Джонатан медлить не стал, и разжал пальцы. Девушка рухнула к его ногам, жадно дыша. Ладонями она обхватила своё горло, молясь о том, чтобы на коже не осталось синяков. Лишние расспросы ей не нужны. Впрочем, с Крейна станется обвинить ещё одного сумасшедшего и снова стать в глазах персонала спасителем неосмотрительной идиотки, которая не усваивает уроки с первого раза.       Она привалилась спиной к креслу, продолжая сидеть на полу с самым растерянным видом.       — Но я ценю твой вклад в мои исследования, — невозмутимо продолжал доктор, возвращаясь за свой стол. — А потому на сегодня можешь быть свободна.       — Мой вклад? — озадаченно переспросила Квинзель, потому что так и не поняла, что имел в виду Джонатан.       Он снова улыбнулся своей дьявольской улыбкой, от которой у неё перехватило дух.       — Но ведь именно ты привела мне новую жертву, не так ли, Харли Квинн?       Она смотрела в его глаза и понимала, что стала соучастницей преступления. И хоть она тут совершенно ни при чём, теперь у неё нет и этих козырей — она такая же маньячка, как и он сам. Потому что, положа руку на сердце, ей совершенно не было жалко этого парня. И совесть её тоже не мучила за то, что она способствовала тому, что невинный человек оказался в психушке.       Они одинаковые. Именно эту мысль Харли Квинн уносила в своей голове, выходя из кабинета своего наставника.