Эпатические конвульсии

ИДЕОТИЗМ Оглядывая и вальяжно оглаживая прожитую жи (жу) знь с высоты птичьего полета (и стремительностью птичьего же помета), не могу не подумать о том, что двойные отрицания — не то, что не пытается быть избегаемым, как, впрочем, и страдательный залог (и связка «о том, что»), а также излишние уточняющие конструкции (скобочные и менее ущербные). А если серьезно, то я готов сегодня сделать признание. Расковырять ноздрю, вымочить манту без регистраций и ДПС. Ишак, вы готовы? Ме-е-е-едленно сбриваю щетину тайны (барабанная скорбь) Я ИДЕОТ. Не спешите давиться хихиканиями (разве что давитесь плавно, слабо так?), никакой ошибки нет. Это болезнь, серьезная. Как ревматизм, только вместо поскрипываний суставов от надвигающихся бурь, у больного идеотизмом скрипит половицами мозг, неуклюже вальсируя по пыльным залам и снося спиной весь, к собачьим, антиквар. Причинно-следственная связь тут другая тоже. Не от надвигающейся бури мозг скрипит, а от скрипящего мозга буря надвигается. Вот так и лежишь под утро, изможденно переплевываясь с потолком (он первый начал, честно!), а он все скрипит и скрипит, скрипит и скрипит. Отколачивает тектоник под кислотный саундтрек. А ты ерзаешь и скрипишь кроватью. Весь дом ходуном, колдуном… И ТУТ И ТУТ И ТАМ И ЗДЕСЬ И ВЕЗДЕ ВДРУГ ОНА идея Маленькая, сморщенная, скромная, не без легкой уродинки, но своя. И вот ты берешь ее на ручки, даешь кровяки немножко, и только тогда ты — идеот. Настоящий. Звучит вовсе не обидно, потому что с этого момента следующая буря вне расписания — целиком твоя. Твори! Какую хочешь! Хоть дошираковое цунами, никто тебе и слова против не скажет (скажешь тут, когда утопаешь в лапше вялого происхождения). МЫ — ДЕМИУРГИ. МЫ — ДЕМИСЕЗОННЫЕ НОСКИ. МЫ — ИДЕОТЫ